Интересно

Меня, вообще говоря, удивить чем-то довольно сложно. И кошельки с толстыми котлетами баксов передо мной на дороге роняли, и карманники обниматься лезть пытались, — всякое бывало. Но тут ребята конкретно порадовали, — все же, разум человеческий причудлив и изобреталелен.

Стою я это вечером минувшего вторника в центре родного города на бровке тротуара и ловлю тачку, — ехать домой после конференции по IPTV. Стою, ясен пень, весь из себя красивый, — при галстуке, пальто нараспашку, слегка подшофе после фуршета, — но нифига не пьяный, а так, — довольный, слегка расслабленный и благодушный.

Стоплю тачку, договариваюсь о цене, заношу ногу, чтобы сесть, — и тут сзади раздается крик: «Подождите! Он же сейчас вам там все испачкает!..»

За моей спиной — молодой человек приятной наружности. Интересуюсь, кто и что где там испачкает. «Да вот, Вы прислонились где-то, у Вас вся спина в краске!..» Водила, глянув на мою спину, молча трогается и уезжает. Я изворачиваюсь, глядя себе за спину и отводя полы пальто, — по спине стекает каплями огромная белая клякса. Причем нечего и говорить, что минуту назад этой кляксы не было, и нигде я прислониться подобным образом не мог совершенно, — ибо никуда вообще не прислонялся с момента, как вышел с мероприятия.

Молодой человек выхватывает платочек, и со словами «Сейчас я Вас отчищу, подождите», — принимается елозить руками у меня по пальто, — сзади, в районе поясницы. Ну, эти фишки науке давно известны, и интереса для нее не представляют, — я под пальто фиксирую рукой эту область (задний карман брюк — мобильник — карман с ключами) и вежливо, но твердо отказываюсь от услуг молодого человека.

Молодой человек не внемлет, — «Сейчас, сейчас, минуточку, я уже почти все оттер!..» — и продолжает елозить платком по моей пояснице. Идею двинуть ему в чан приходится отмести как непродуктивную, — кругом полно народу, у меня в крови содержится некоторое количество алкоголя, а инкриминировать ему, если что, — совершенно нечего, — так что загреметь в отделение за пьяную драку в общественном месте мне совершенно не улыбается.

Тогда я снимаю пальто, махнув его веером в сторону отпрянувшего молчела, сворачиваю его кляксой внутрь, а подкладкой наружу, и прыгаю в тачку, перекинувшись парой слов о месте назначения и цене. Собственно, с огромнейшим облегчением прыгаю, — ибо безотносительно к намерению молчела обчистить мои карманы, достать он меня успел своей навязчивостью до последней крайности. Многие не любят, когда вторгаются в их личное пространство, — так вот и я не люблю.

Пальто, конечно, жалко, — ну, да и не таких красавцев видывали, а химчистки нынче работают хорошо.

Трогаемся, едем. Водила извиняется, говорит, что надо заехать на заправку, и просит заплатить эти самые двести рублей вперед. Лезу за деньгами, плачу, — попутно отмечая для себя, что водила видел, где у меня лежит кошелек. И вообще, — я так спешил отделаться от назойливого карманника, что прыгнул в первую попавшуюся тачку, к которой, — проигрывая в голове только что сыгранную сценку, — он меня вполне себе теснил. Угу.

Водила, меж тем, говорит о Ельцине (с которым в тот момент как раз
прощались в ХХС) и заявляет, что совершенно необходимо выпить в память о таком замечательном и великом человеке, — сам он не может, потому как за рулем, а я — ну совершенно просто-таки обязан. Вытаскивает откуда-то наполовину полную фляжку дешевого коньяку, пластиковый стаканчик, — и всучивает мне в руки. Причем у меня еще легкая расслабленность и облегчение от того, что избавился от надоедалы, — и когнитивный диссонанс, потому как с двухходовками в этой области сталкиваться раньше не доводилось. Водила, тем временем, убедившись, что я прикоснулся к краю стаканчика губами, говорит, что сейчас купит мне пива, — стопится возле ларька и рысью бежит за бутылкой. Это я так долго и обстоятельно все рассказываю, — а на деле мы от места посадки до ларька метров триста проехать успели. Вероятно, по уму, следовало бы воспользоваться остановкой и выйти, — но нарезка очень динамичная, у меня еще паззл в мозгах не вполне успел сложиться. Я отправляю коньяк из стаканчика под сиденье и в момент, когда он садится, отношу руку с пустым пластиком ото рта и отираю губы тыльной стороной ладони. Он протягивает мне бутылку «Золотой бочки», невскрытую, — и мы едем дальше. Бутылку открываю сам, подношу к губам, — стекло темное, а в кабине тоже уже темно.

Прикидываю, что в движении мне ничего не угрожает, на оживленной трассе аналогично, — да и вообще риск получить монтировкой по балде минимален, т. к. ребята, работающие в силовом жанре, не утруждают себя ни фокусами с краской, ни угощением коньяком, — они просто лупят по балде монтировкой или чем еще в темной подворотне, не особо заботясь о подобных телячьих нежностях. А щипачам и честным клофелинщикам вешать на себя лишнюю статью совершенно не резон, — они не для того квалификацию оттачивают. Но, на всякий случай, аккуратно меняю позу, чтобы у правой ноги свободный ход был, локтем блокирую замок на двери и становлюсь заметно опьяневшим, не забывая, прикладываться к горлышку бутылки.

На одном из перекрестков мужик сворачивает в сторону. Интересуюсь, -куда именно. Объясняет маршрут. Маршрут не очень традиционный, но вполне легитимный. Ладно. Тем более, что едем действительно по нему. Через некотрое небольшое время ситуация повторяется. Опять подаю голос с тем же вопросом, — «Я же говорил, что надо заправиться», — действительно, подъезжаем к заправке. Место достаточно оживленное, по дороге, — ладно.
Решаю, что раз уж отдал кровные двести рублей, — надо будет доехать за них до места, — не зря же платил. Водила возвращается, я опять прикладываюсь к бутылке с пивом, — так, чтобы было видно, что она изрядно опустела. Лужи под моим сиденьем в темноте салона не видно.

Водила чем дальше, тем сильнее нервничает, — это заметно. А я, вместо того, чтобы начать клевать носом, — становлюсь всем из себя пьяно-разговорчивым (запах остался еще с фуршета, а дури и своей хватает), начинаю задавать ему всяческие совершенно невинные вопросы, — ну, то есть, они были бы невинными для любого другого бомбилы, — но тут видно, что чувак начинает нервничать и шугаться. Уже кураж своеобразный пошел, — спрашиваю его, с какой-такой тяжелой жизни он занялся этим ремеслом, когда в городе есть столько хорошей, нормальной работы, и везде нужны руки. Интересуюсь, не слишком ли он рискует, — а то ведь какой-нибудь клиент может и по балде навешать, — люди-то разные попадаются. И все в таком же роде. Причем на голубом совершенно глазу эдакого пьяного гуляки, которого пробило на общительность, совершенно невинно, — но чувака от всего этого начинает колбасить чем дальше, чем сильнее, он чуть ли не трястись уже начинает, и с явной опаской на меня поглядывает. Уже буквально у самой точки назначения фальцетом голосит, -«Да не делаю я ничего такого, не делаю!..», — после чего осекается, понимая, что спалился, и последние триста метров дороги напоминает свежеиспользованную тряпочку для протирки пыли.

Торможу у людного ночника неподалеку от дома, вежливо прощаюсь, пожелав напоследок сменить профессию. Чувак рвет с места с визгом шин и уматывает от греха подальше.

Собственно, на том ограбление и заканчивается, — без жертв, потерь и разрушений.

В качестве завершения столь поучительной истории приведу, пожалуй, мораль из пяти пунктов:

1. Сценарии могут и неизбежно будут варьироваться, — но ни один из них никогда не грозил и не будет грозить человеку, минимально использующему логику в повседневной жизни. Очень показателен пример с оброненным кошельком и кучей баксов (когда я с ним в первый раз столкнулся, — это был свежак, о котором я еще не знал). Если подобравший кошелек чувак столь благороден и альтруистичен, чтобы поделиться половиной содержимого, — нафига ему для передачи этой половины отходить в темный угол, чтобы, дескать, не увидел хозяин, если вернется? А если ему надо отойти в темный угол, — то такой не только нифига не станет делиться, но еще и пасть порвет любому, кто поделиться предложит. Нестыковочка. В данной свежей истории подобных нестыковочек — тоже куча (желающие могут найти их самостоятельно в порядке выполнения домашнего задания).

2. Про бесплатный сыр — сами знаете.

3. Они научились делать двухходовки и смешивать жанры. Раньше такого не было.

4. Здоровая паранойя еще никогда никому не вредила.

5. Если у вас вся спина белая, а на календаре — не первое апреля, -внимательно следите за карманами.

Пальто, конечно, пришлось отнести в химчистку. Но от истории получил искреннейшее эстетическое удовольствие.