Доля

Я хорошая, я пригожая,
Только доля такая.
(песня)

Уйти? Могла бы — ушла, конечно. Это пролетариату терять нечего, кроме цепей своих. А тут цепи — уж так цепи. Не дернешься. Ну, дёргаться-то, допустим, можно — да толку мало. Ну, поболтаешься туда-сюда, и что? Кому ты ещё нужна? Обратно и вернёшься, на круги своя. Под кулаки его. Советовать каждый может. Сказать — легко, а вот сделать… Три года всё же вместе. Нет, бить не сразу начал — поначалу-то нормально всё было. Я разве могла предположить, что всё так обернётся… Поначалу-то он и пальцем ткнуть не смел — поглаживал, шептал что-то. Кожа, говорил, у меня как у ребёнка. Я аж млела от ладоней его — большие такие, тёплые.

А уж как обхватит, приподнимет… На руках ведь нёс до машины своей, когда встретились в первый раз. Дождь на улице шёл, так он курткой своей прикрыть меня всё пытался. Весёлый был, обходительный. Ну, думаю, судьба моя.

Нам, дурам набитым, много ли надо-то? Сколько нас таких, всё принца ждущих какого-то? А разве принцы такие? Нет, те — под алыми парусами плавают, Ассоль свою ищут. А нынешние все — просто покупатели. Пришёл, выбрал, какая по цене подойдёт — «заверните, пожалуйста»… А мы и рады, дурочки. Да я понимаю всё… Но разве я в чём виновата? Да и он ведь — не зверь какой, не бандит. Конечно, время сейчас такое — кулаки всё решают. Я хоть нигде и не бываю — дальше квартиры не выпускает меня никуда он — а телевизор смотрю всё же. Он тоже любит — и «Криминал» и «Дорожный патруль». У меня всегда как обрывается всё внутри — будто песочек струйкой вниз бежит, аж слабею вся, обмякаю от страха. Знаю — насмотрится сейчас, а потом на мне все свои страхи и выместит. Лицо у него меняется, когда бьёт меня — чужой человек просто. К кулакам его привыкла худо-бедно, а вот если ногами бить начинает — тогда беда… Да и я уже не та стала — кто ж такое битьё выдержит… Да он и сам понимает — иной раз посмотрит так, цокнет языком, усмехнётся. Скотчем грозил обмотать — для моей же, говорит, пользы. Последнее время, правда, не часто бьёт — с похмелья когда, злой весь такой ходит по квартире, влепит пару звонких.

Да я привыкла — уж пусть так лучше, я же вижу, ему легче на время становится. А вот когда расчётливо бьёт, будто мастерство своё оттачивает — вот тогда совсем худо. Каждый раз думаю — всё, это — последний. Последний, ага… Размечталась! Цепи-то держат, и не уйти никуда. Разве что ждать, когда сам прогонит — вижу ведь, что не до меня ему всё чаще, мешаюсь я ему, болтаюсь в углу своём. Он и по имени перестал звать меня — раньше все «Груня», «Груня»… А есть ли оно у меня, имя это самое? Наверное, нет. Только артикул один. А ценник ещё в «Спорт-Мастере» сняли. Шутила тогда: «Бесценная я теперь!» Дошутилась, видать… Ой, ну всё, кажется, пришёл. Хоть бы не злой сегодня, хоть бы не злой…