Экзамен

Дверь подъезда опять заклинило. Её всегда заклинивало, когда Саша куда-нибудь опаздывал, а опаздывал он часто и не без удовольствия. Саша разбежался, пнул дверь ногой и хитровы…ный замок домофона все-таки выпустил на улицу.
Он, не сбавляя скорости, понёсся в сторону метро, пытаясь одновременно застегнуть ширинку, распутать наушники плеера и найти в записной книжке мобильника нужный телефон.
— Ну чё, началось уже?
— Ага, первая пятёрка уже пошла. Давай, жарь жоссче.
— Твою мать.

Саша перешёл было на бег, но организм, утомленный вчерашним алкоголем и прочими излишествами, решительно послал его на…
Сорок минут в метро прошли в размышлениях, что будет, если препод как в прошлый раз начнёт валить вопросами. Он уже завалил зачёт, спалившись на вопросе «А как правильно называется наш предмет?». Саша пришёл к выводу, что он вроде как будет сейчас сдавать историю политических учений, а преподавателя зовут Альберт Альбертович.
В принципе, на трояк этого хватит.

Саша выбежал из метро и продолжил свой скорбный путь на экзамен. Хотелось сделать привычный вираж в сторону магазина, но мысль о пиве всё-таки была отметена как неконструктивная в данной ситуации. Еще пять минут телодвижений по солнцепеку, и он уже подбегает к своему универу. На солнышке перед входом весело перекуривают интеллектуальные отбросы 4 курса и, по-совместительству, ближайшие Сашины товарищи.
— Чо вы тут трётесь-то?
— Только вторая партия ботаников пошла, расслабься.
— Пошли тогда кофе попьем, чо-то я все проснуться не могу.
— Забей на кофе, на, лови подгон.
Саше в руку сунули капсулу.
— Что это еще за дура?
— Это не дура, это-кофеин в капсулах. В таблетках по всему городу не найдёшь, приходится покупать буржуйские капсулы. Только не глотай, это надо рассасывать.
Саша с благодарностью закинул капсулу под язык. Во время сессии почти вся учащаяся братия потребляла кофеин. Незаменимая вещь, быстрая стимуляция остатков серых клеточек и солидный бодряк. Таблетки кофеина стоят копейки, но во время зимней и летней борьбы за выживание в системе высшего образования достать этот полезный стафф практически невозможно.

Ещё минут тридцать друзья грелись на солнышке, травили байки, курили, и уже было собирались оформить по пиву, как вдруг из универа вышли несколько счастливых сдавших экзамен ботаников, и компания ломанулась внутрь, к свету знаний и прикладной политологии.
Вот только Сашу что-то совсем расколбасило. Отпустившее вроде похмелье вернулось и колдоебило по всему мясокомбинату, немного пошатывало, сердце стучало как большой барабан и перед глазами даже начало немного двоится.
Саше пришло в голову, что кофеин, наверное, употреблять не стоило, а нужно было просто выпить пива.

— Сань, давай, мы за тобой.
Саша открыл дверь и вошёл в кабинет. Удивительно, но там царил приятный полумрак, в котором после уличного солнца сначала ничерта было не разобрать
— Зиг Хайль!
— Ччччто?
— Зиг Хайль, так говорили члены небезывестного культа древних ариев, думая, что этим они взращивают новую религию, построенную на симбиозе мистических начал поклонения тёмным рунам и философии благословенного Ницше. Но нет! Слишком кумулятивная по разрывающей сознание сути своей такая идеология для жалкого людского…
— Что Вы стоите, вешайте плащ, сдайте шпагу и тяните билет!!

Саша проигнорировал предложение повесить плащ за неимением оного и подошел ближе к столу преподавателя. Глаза постепенно привыкли к сумраку, и зрачки постепенно расширялись от удивления.
Раньше он определенно не был в этом кабинете. По углам свисала паутина, тяжелые ярко-красные шторы наглухо закрывали окна; если бы не стоящие в ряд на кафедре шесть массивных подсвечников со свечами, в помещении царила бы кромешная тьма.
Сам преподаватель, Голенов Альберт Альбертович по незамысловатому прозвищу Голый сидел вполоборота к аудитории, на нем было длинное, изрядно засаленное пальто из-под которого были видны до блеска начищенные сапоги. Саше бросился в глаза нагрудный знак, очень похожий на Железный крест.
«Надо было сходить на последний семинар — уныло подумал Саша- эти мудозвоны походу решили устроить экзамен в стиле ретро».

— Тяните билет, молодой человек. Пока не поздно.
Саша подошел к столу, на котором грудой лежали огрызки какого-то заскорузлого желтого материала. Подумалось, что это либо пергамент, либо этим подтёрлись. Он робко подтянул ближайший к себе
— Гхкм, билет номер 13 дробь 88.
— Отлично — рявкнул вдруг преподаватель – этот билет много лично для меня значит. Если ответите подобающим образом, то я награжу вас Дубовыми Листьями на зачётку. А если нет, то, увы, литр вашей крови — мой. Теперь берите бумагу, перо, и садитесь готовиться.
Голый протянул ему рулон самой настоящей туалетной бумаги, который правда был красного цвета и раза в два больше обычного, небольшое чёрное перо и ткнул пальцем на парту во втором ряду. Саша в каком-то трансе отмотал себе с полметра, взял перо и сел на указанное место. С полминуты он старательно пытался понять, не перекурил ли препод с утра шишек. Потом взглянул на вопросы билета и выпал в осадок окончательно:
1. Образ Адольфа Шикльгрубера в 66 серии 6 сезона «South Park» как продолжение легенды Платона о костре и пещере.
2. И.Кант как идейный отец «черного четверга» 1998 года.
3. Влияние страпона на творчество Страбона.

Пока Саша судорожно писал ответ на третий вопрос, обсасывая мысль о педерастичности древних греков и римлян в том или ином смысле, в аудитории начал разворачиваться нехилый экшн.
Голый, взбешенный безуспешными попытками маленькой студентки вспомнить, кто из древнекитайских философов является автором устойчивой фразы «money power», выскочил из-за своего стола, выхватил из-под пальто небольшой топорик, ногой зажал правую руку несчастной и хладнокровно отрубил ей кисть. В ту же секунду вместо топорика, который был спрятан обратно, в руке преподавателя появился небольшой флакон, в который Голый принялся собирать хлещущую кровь (студентка тем временем потеряла сознание).
— Ровно литр, как договаривались – он схватил девушку за волосы, проволок по аудитории и вышвырнул за дверь.

Саша был в шоке. Больше всего его поразили две вещи — отточенность и автоматизм движений Голого и отсутствие реакции со стороны одногруппников, Они невозмутимо что-то писали на своих кусках туалетной бумаги и процедура, по-видимому, их нисколько не удивила.
«Надо отсюда по-тихому сдрочивать». Саша поднял руку с мыслью попросить разрешения выйти.
— Уже готовы? Отлично. Окажите любезность, идите сюда, присаживайтесь.
— Ээ.. я.. мне.. можно выйти пописать?
— Садись сюда, сука!!

Саша медленно пошел к Голому, но, не доходя до кафедры, сделал резкий вираж и побежал в сторону двери. Голый, догоняя, рванулся следом и всего через несколько шагов его топорик опустился на Сашину голову, раскроив череп до шейных позвонков.
Альберт Альбертович вытер залитый кровью с кусочками мозгов топорик о Сашины джинсы, подошёл к двери:
— Следующий, пожалуйста

*****

— Сашеньке плохо.
— Не, Сашеньке хорошо.
— А вот вы, Бегемот, совсем мудак марку засовывать в капсулу из-под кофеина?
— Иди нах. Таскать беспалевно.
— Ага. Мы видим.
— Сашенька придёт в себя и всех поубивает.
— Наоборот, спасибо скажет. Шtл на экзамен, а его кислотой накормили. Он, сука, мне еще теперь шесть сотен торчит.

*****

Вечером друзья ещё долго сидели в парке неподалеку. Пришедшего в себя Сашу накуривали шишками, поили пивом, и кислотный бред постепенно уступил место в его голове привычному овощному состоянию.
Экзамен он всё-таки сдал, правда, затаскивали его туда всей группой — Саша упирался и показывал всем обрывок желтой бумажки, залитой какой-то красной жидкостью, с едва видными словами «Страбон» и «Cтрапон»…