Иванушка и Змий

Одна голова Змея спала, вторая с завистью на нее смотрела, третьей не было вовсе.
Иванушка, кравшийся вдоль невысокого, странного вида вала, выглянул из-за крайнего камня.
– День добрый, – на всякий случай поздоровался он.
– Был, – негостеприимно буркнула бодрствующая голова.
– Ты – Змей Горыныч? – уточнил Иванушка, вглядываясь в полутьму.
Голова приподнялась и некоторое время рассматривала гостя.
– Бессмертный моя фамилия, – наконец представилась она. – Кощей. Смерть в игле, игла в яйце и так далее. Короче – все на дубе. А дуб за тридевять земель. Отсюда. Дорога дальняя, я бы на твоем месте не мешкал.
Иванушка сдвинул шелом на лоб и почесал в затылке.
– Нет, – не поверил он. – Не похож.
– Но попробовать-то стоило, – вздохнула голова. – А на кого похож?
– На Змея Горыныча, – признался Иванушка. – Только… у тебя ничего не пропадало? Голова там…
Голова подмигнула.

– Это засада, – театральным шепотом сообщила она. – Третья голова заходит тебе в тыл. Ты – в кольце. Окружен и деморализован. Твой последний шанс – собрать все силы в кулак и отходить к своим. С боями, если пожелаешь.
Иванушка сглотнул. К своим хотелось очень. И давно.
– Врешь, – неуверенно произнес он.
– А вдруг нет? – голова не сводила с него красных глаз. – А вдруг как раз под тем камнем, к которому ты прижался – потайной люк? Вот он приоткрыва-а-ется…
Иван выхватил кладенец. Бесшабашный меч радостно взвизгнул и кинулся на врага, чуть не вывихнув Иванушке руку.
– Тпру, – отпрянула голова. – Ты чего?
– А ты чего? – держать вырывавшийся меч приходилось обеими руками, плечо ныло. К тому же кладенец оттащил Иванушку от камня, и он никак не мог решить – хорошо это или плохо.
– Шучу, – призналась голова. – А ты нервный какой-то. Тебе бы подлечиться. Шизофреники в роду были? Алкоголики? Давай-ка, приляг на камушек, закрой глазки и расскажи дяде Горынычу о своем первом сексуальном опыте.
– Еще чего, – покраснел Иванушка. – Я лягу, а ты меня огнем…
– Паранойя, – решила голова. – Да если б я хотел, я бы давным-давно тебя сжег. Знаешь, какая у меня температура выдоха? Живьем зажарю. И съем. Вот вернется моя третья голова – и потрапезничаем. Ты, кстати, не проголодался?
– Не твое дело, – Иванушка оставил не то успокоившийся, не то заскучавший кладенец в правой руке, а левой поудобнее перехватил щит – на случай, если Змей-таки плюнет пламенем. – Нет у тебя третьей головы. В бою потерял али по старости отсохла?
– Потерял, потерял, – легко согласилась голова. – Только не я – голову, а кое-кто – награду. Тебе за меня что обещали? По прейскуранту – полцарства и принцесса – или злато-серебро?
– Полцарства, – признался Иванушка.
– Аматер, – снова вздохнула голова. – Дилетант. А что это за половина – ты проверил? Карту посмотрел? Полезные ископаемые, демографическое положение, импорт-экспорт, валовой продукт? Не надо, не отвечай, я понимаю, что нет. Эх, Ваня, Ваня…
– Ты откуда имя мое знаешь? – нахмурился Иванушка.
– С моим опытом, – снисходительно ответила голова, – имя собеседника угадать нетрудно. Если знать прозвище. Так вот, о вознаграждении…
– Погоди, – не понял Иванушка, – а прозвище ты как узнал?
Голова некоторое время молчала, полуприкрыв глаза белесыми веками.
– Оценив твои интеллектуальные способности, – последовал наконец ответ. – Это древнее умение, доступное только нам, Змеям Горынычам, – быстро добавила она, увидев, что Иванушка открыл рот для нового вопроса. – Не отвлекайся. Мы говорили о твоем вознаграждении. Сколько голов ты мне отрубить подрядился?
– Все, – Цифирь Иванушке никогда не давалась.
– Неправильно! Ответ – три. Все знают, что у Змея Горыныча три головы. И полцарства тебе посулили за три головы. А ты при всем желании больше двух не принесешь. И никто не поверит, что у меня не осталось одной про запас. Сколько будет – две трети от полцарства? – вдруг спросила голова.
Некоторое время Иванушка шевелил губами, а голова внимательно за ним следила.
– Двоечник, – констатировала она. – Давай дневник, придешь с родителями… Хорошо-хорошо, тогда второй вопрос – что ты собираешься делать с двумя третями принцессы? И какую конкретно треть ты оставишь своему будущему тестю?
– Во изверг! – возмутился Иванушка. – Кто ж живых людей-то на части делит!
– Ага. Значит, какую-то принцессу, ни словечка тебе, небось, не сказавшую, ты делить отказываешься, а меня, который единственно о твоем благополучии печется – запросто? Нет, я не жалуюсь, просто хочу уточнить кто тут изверг… Так вот, Ваня, мой тебе совет – передоговорись. Возьми деньгами. Зачем тебе полцарства, ты же ни в экономике, ни в политике – ни бельмеса, тебя же свергнут через неделю. Сделай вот что: прикинь, сколько каждая моя голова стоит. Плюс командировочные. И пусть еще задаток дадут. Ну, и по мелочи – экипировка, суточные. Тогда сколько голов ни принесешь – все прибыль. Учти, я дурного не посоветую, у меня знаешь опыт какой!
Голова мечтательно покачала собой.
– Все запиши, – напутствовала она. – И без подписанного контракта не возвращайся. Запомнил? Главное – головы по отдельности оценить, остальное – как договоришься. И сумма прописью. Ступай. У тебя получится. – Из глаза выкатилась ядовито-желтая дымящаяся слеза. – Я буду скучать, – добавила голова и отвернулась.
Иванушка деревянно кивнул, сглотнул и повернулся к выходу из пещеры. В голове его клубился туман, из которого выплывали загадочные фразы “две смены огнеупорных портков” и “именуемый в дальнейшем Головосдатчик”. Кладенец оттягивал руку, по спине под кольчугой струился пот.
– Жарища, – пробормотал Иванушка.
– Надышали. Ты, Ванечка, если чего не понял – не стесняйся, спрашивай сейчас. Чтобы десять раз туда-сюда не бегать.
Все было не так, неправильно и морочно. “Околдовал” – подумал Иванушка.
– Не пойду я никуда, – решил он. – Не нужна мне награда. Давай так биться.
– Вот почему, интересно, у других Горынычей противники – сплошь профи заскорузлые, а у меня – идеалист на идеалисте? – пригорюнилась голова. – Климат тут такой, что ли… Ну, хорошо, забияка, будь по-твоему, дуэль так дуэль. Будет тебе сатисфакция наиполнейшая. Присылай, бретер, секундантов, пиши картель на надушенной бумаге – только чур чтоб не фиалка. И не лаванда, у меня, кажется, на лаванду аллергия.
– Кого присылать? – не понял Иванушка. – Зачем? Я уже здесь.
– По правилам, – спокойно объяснила голова. – Зарезать меня решил – пожалуйста. Только пусть все будет как положено. Ты же хочешь чтоб тебя витязем называли, а не мокрушником?
– Вот тебе мой вызов! – Иванушка сплюнул. – Сам себе секундантов ищи!
– А у меня вон, – кивок в сторону спящей. – Родовита, хладнокровна и дуэльный кодекс наизусть знает.
– Она же спит!
– И очень хорошо, – серьезно согласилась голова. – Ты себе не представляешь, Ваня, что тут начнется, если ей вздумается проснуться.
– Ну все, рептилия, – насупился Иванушка. – С тобой серьезно, а тебе все хаханьки. – Он поправил щит, поднял меч (тот радостно загудел), пошире расставил ноги в проржавевших сапогах – пара была последней. – Выходи на бой, Змей!
– Никакого почтения к старшим, – в очередной раз вздохнула голова. – Ладно, уговорил, выхожу.
Некоторое время ничего не происходило. Иванушка ждал нападения. Голова слегка покачивалась.
– Ну? – не выдержал Иванушка.
– Ась? – встрепенулась голова. – Ты что-то сказал, Ванечка?
Иванушка шагнул вперед и замахнулся мечом.
– Да-да-да, – голова подалась назад, – сию минуту… как же это делается… ага. – Она зажмурилась. Иванушка поспешно закрылся щитом. Из огромных ноздрей вдруг повалил черный паровозный дым.У Иванушки немедленно заслезились глаза и запершило в горле. Вслепую размахивая мечом – вдруг Змею вздумается контратаковать – он отступил за камень и попытался отдышаться.
– Так нормально? – донесся до него голос. – Или пиротехники добавить?
Дым постепенно оседал. Голова попыток напасть не предпринимала.
– Команды уходят на перерыв, – комментировала она. – Первый тайм прошел в острой, бескомпромиссной борьбе и обоюдоострых атаках, так?
Иванушка протирал глаза кольчужной рукавицей.
– В принципе, – голова покосилась на спящую подругу, – я согласен на ничью.
– Не… дождешься, – просипел Иванушка.
– Так ведь на чужом поле! – напомнила голова.
Иванушка оперся на меч и прокашлялся. Глаза по-прежнему слезились – не то от дыма, не то от обиды.
– Слушай, чего ты издеваешься? – негромко спросил он. – Можешь сразу убить – убей, нет – давай драться по-настоящему.
Пауза.
– Так, – печально произнесла голова. – Поздравляю. Ты добился своего. У меня мигрень. Это ж надо! Какой позор! Перед кем я распинаюсь? Я его уму-разуму учу – и арифметике, и бизнесу, и манерам благородным, а он мне вместо спасибо – “изверг”, “издеваешься”! Тоже мне герой! Шпана с ножичком! – Она вдруг упала на пол и закрыла глаза. – Руби!
– Как “руби”? – оторопел Иванушка.
– Как хочешь! Ты ведь за этим пришел? Ну так давай! – Голова поморщилась. – Больно как! И стыдно. В мои-то годы… Ну что ты возишься, асасин недоделанный? Шевелись, пока эта не проснулась.
Иванушка вышел из-за камня. Голова не шевелилась.
– Если болит, – осторожно заметил Иванушка, – можно рассолу выпить. Или отвара какого…
– Так ты меня лечить пришел? – желчно осведомилась голова, по-прежнему не открывая глаз.
Толстенная, в пол-Иванушкиного роста, шея Змея была покрыта чешуей, прочностью, судя по всему, не уступавшей граниту.
– Э-э…
– Твои проблемы, – отрезала голова. – Раньше надо было думать.
Иванушка перекинул щит за спину, поплевал на ладони, двумя руками, как топор, занес меч.
– Вообще-то ты прав, – сказала голова и открыла глаза. – Одному тебе не справиться. – Она вдруг взмыла вверх. – Вместе пойдем!
– Куда? – отскочивший Иванушка ошалело крутил перед собой кладенцом.
– Помогу контракт составить. Представишь меня как своего юридического и финансового консультанта. Ты, Ваня, не обижайся, сердце у тебя золотое, но деловой хватки – ноль. Объегорят тебя. А я на трудовых договорах собачью упряжку съел. – Голова огляделась. – План такой: летим налегке, провиант по дороге раздобудем… Ах да, надо соню эту разбудить. Подождал бы ты, Ваня, снаружи, а то как полыхнет она спросонок… – Голова деловито сновала по пещере. – Мне, кстати, как посреднику, десять процентов полагается, ты в курсе?
– Какие десять процентов? Какой контракт? Летим?!!
– Ты, Вань, какой-то заторможенный. Ты сюда сколько времени добирался?
– Тридцать лет… и три года.
– Вот именно. А теперь представь себе – еще тридцать три года на обратную дорогу, потом пока договоримся – быстро такие дела не делаются, там, небось, ни нотариуса не сыскать, ни ксерокса, ты же наверняка еще и медицинскую страховку потребуешь, а это – медосмотр, кардиограмма, флюорография (не нравится мне, Ваня, твой кашель), потом еще тридцать три года сюда – умирать не дома я отказываюсь, можешь считать это последним желанием приговоренного. Итого сколько? Не надо, не считай, некогда. Шестьдесят шесть лет с гаком. Ты меч-то поднять сумеешь? А так слетаем по-быстрому туда-обратно – и руби себе в свое удовольствие. Потом, конечно, тебе тридцать три года одному назад топать. С головами. Но это уже не мое дело. – Голова снова кивнула в сторону спящей. – Так я ее бужу?
В мозгу Иванушки творилось что-то неописуемое. Тридцать лет и три года… Три пары железных хлебов… Убить Змея… Василиса…
– Васили-и-са! – слабо позвал он.
– Которая? – немедленно отозвалась голова. – Прекрасная или Премудрая?
– Пре… красная, – неуверенно ответил Иванушка.
– Стала музой одного хорошего художника, – отрапортовала голова. – Счастлива. Семья, дети. Ты лет пять назад должен был там проходить – маленький, чистенький городок, в излучине. Помнишь?
– Нет, – тихо признался Иванушка. – Ничегошеньки не помню. – Сколько их было, городов… излучин…
– Я, Вань, не извращенец, – так же тихо сказала голова, – хоть и старый. Я таксист. Извозчик. Если кому крыльев не дадено, а улететь хочется – появляюсь я. Раньше, говорят, ангелы были, а теперь только я да пара пегасов.
– А чего ж про тебя всякие гадости говорят? – Иванушка сунул меч в ножны и опустился на корточки, спиной привалившись к камню.
– Кто говорит-то? Те, которые испугались, раздумали улетать – им же надо переполох оправдать, вот и несут всякую ересь. Мне-то что, только людям головы морочат. Тебя вот с панталыку сбили…
Помолчали. Никакой ответ не стоил сил, которые нужно было потратить на формулировку вопроса. Тридцать три года…
– Так я пойду, что ли, – вздохнул наконец Иванушка.
– Может, переночуешь? – предложила голова. – Устал ведь, да и темнеет уже. Поболтаем, поужинаем, я тебя с другой головой познакомлю…
– Нет, – Иванушка решительно выпрямился. – Пойду.
– Счастливо тебе, Ваня, – кивнула голова. – Приятно было познакомиться.
– Бывай, – махнул рукой Иванушка и побрел к выходу.
Голова некоторое время смотрела ему вслед, а потом опустилась на пол.
Через пару минут в камне, служившем Иванушке укрытием, открылся красный глаз.
– С Василисой – это ты молодец, – сказала третья голова. – Опять в своем репертуаре – шутовство, гротеск. Разбудил бы первую, это ее дело – визитеров шугать.
– Ну уж нет, – вторая голова поерзала, устраиваясь поудобнее. – Психологически мой метод надежнее. А то все устрашение да устрашение. Скучно.
– Может, – усмехнулась третья голова, – нам и впрямь пару девиц похитить? Для правдоподобия. “Таксист”, тоже мне.
– А вот это, – вторая голова закрыла глаза, – не моя забота. Принимай вахту.