Офисный мачо

Итак, он – офисный мачо, он же – инновационно-консалтинговый менеджер, он же “эксклюзивный дистрибьютор”, а также – “крутой перец” и “последний ковбой мегаполиса”.

В детстве он прогуливал контрольные, потом – косил от армии, теперь – пытается доказать в суде, что получает 120 рублей и поэтому алименты будет выплачивать ну просто смешные! (О, да! Он уже был женат на той милой хохотунье, “залетевшей” от него на третьем курсе.)

В его речи постоянно мелькают слова “Бентли”, “Ролекс”, “штучка от “Тиффани”. Однако ездит он на подержанной “Ауди” – до него за неё уже так подержались, что страшно садиться. “Тиффани” он видел только на витрине, а “Роллекс” у него – грузинской сборки.

Он ходит в качалку. Там он тягает бесполезное железо, набивает живот L- карнитином, протеином и прочим “Energy Balance”-ом. В качалке он ведёт себя с барственной небрежностью, и, переходя от тренажёра к тренажёру, слегка подёргивается в такт моднявому музону, несущемуся из колонок.

Несмотря на стильную накачанность и закормленность протеинами, он страшно боится агрессивных гопников, от которых и убегает, с воплем: “Аааа! Милицы-ы-ы-ыя! Хулиганы зрения лишают!!!” В остальное время он презирает милицию, а вместе с ней – прокуратуру, армию, флот, а заодно уж – врачей, учителей, космонавтов и дворников. Ибо они – лузеры, а он – Царь Горы.

Считает юристов паразитами общества (если сам, конечно, не юрист). Если же вдруг – юрист, то постоянно визжит, что “наши законы сочиняли козлы”.

Делает вид, что разбирается в компьютерах, в связи с чем позволяет себе учить жизни компьютерщика.

С упоением читает “Men”s Health”-ы и прочую жевачьку для мальчиков-зайчиков. Там он пялится на любимые “Бентли”, “Ролексы”, запонки от “Тиффани”, пускает слюни от новых “Сименсов” и “Нокиа”. Ах да, телефоны для него – не средство связи, а “статусные штучки”, поэтому меняет он их чаще, чем перчатки. Это не так уж дорого, зато престижно и офигительно.

…А ещё в “Men”s Health” он зырит на тёлок. Настоящая тёлка – в его понимании – это сушёная, загорелая блондинка с манящими арбузами грудей и мясистыми ягодицами. Женщин, отличающихся от этого немудрящего эталона, он именует “лохушками” и совершенно уверен в том, что их никто не трахает. О топ-моделях отзывается с вальяжностью падишаха, отбирающего себе наложниц: “Синди? Нет. Слишком много мускулатуры и мало бёдер. Клаудиа? Ну…Тут всё в порядке: талия – чмоки-поки и попец – тяжёленький в самый раз, но меня последнее время на неё не тянет… Кейт Мосс? Фууу! Уберите эти мощи! Вот с Наоми я бы переспал – тащусь от шоколадок”.

Панически боится импотенции, ибо читал в одной рекламке, что понятие “настоящий мужчина” исчерпывается безоказной работой члена. Закоренелый фрейдист-заочник, он истово верит в фаллоцентризм Вселенной и давалкоспособность всех женщин Планеты. Кстати, Фрейда-то он не читал, но всё равно – одобряет, а вот Ницше – осуждает, хотя, тоже не читал.

Считает себя демократом и даже прибегает голоснуть за Явлинского, но при этом лишён даже намёка на толерантность. “Я бы убивал просто за одни только фашистские убеждения. Мне пофиг, совершают они что-нибудь или нет”, – цедит он, трусливо провожая вглядом худенького пятнадцатилетнего скинхэда.”Когда же передохнут все эти коммуняки?!” – возмущается он, глядя из окна пиццерии на митигующих старушек. Он вообще не терпит никакого “другого мнения”! Для споров он приберегает одну и ту же фразу-агрумент: “У тебя – недоёб!”

Из всех завоеваний демократии он ценит самые спорные. Как то: сексуальную свободу и возможность слушать по вечерам любимых попс-девочек, вместо песен про БАМ. Любит ездить на машине с громко орущим радио: “Мой милый маль-чик! Мой сладкий бэ-би! Ай вонт ю, ай нид ю! Уа-уа-y! Уэй! И всё а-кей!” При всём при этом, считает “шансон” – музыкой для быдла.

Круг его Интернет-интересов ограничивается порно-сайтами, новостями из серии “Ж*нна Фр*ске спела голая перед Абр*мовичем за 7000 евро” и ведением выспреннего дневничка в ЖЖ, где он публикует свои фотки размеров в 2 мегабайта с подпиями “Я и моя Ируська на корпоративке”.

Женившись на юной крутобедрой Ируське, он тут же становится трындяще-зудящим, вечно недовольным мужем. Он требует собственноручно слепленных Ируськой пельменей (по-сибирски!), отглаженной рубашки и выдраенного пола. При этом, он ни за что не соглашается на то, чтобы Ируська ушла с работы и с полным осознанием своей женской важности, принялась бы лепить сибирские пельмени и навещать свекровушку. Через год он начинает замечать, что Ируська раздалась вширь и помрачнела фэйсом…

А ещё он любит вильнуть от налогов, проехаться на своём “ведре с гайками” на “красный” свет, выпить-закусить на дармовщинку и не отдать Вам 200 баксов, сделав вид, что вы не знакомы. Но в целом, он вполне симпотный парнишка, и спинка у него накачанная – многим нравится. Уа-уа-y! Уэй! И всё а-кей!