Подружки

Иришку рвало, уже четвертый раз за последний час. Машка со спокойным интересом наблюдала как подруга, свесившись с края дивана, наконец-то ухитрилась попасть в заботливо подставленный тазик. После первого раза Машке пришлось сменить все постельное белье на уже разложенном диване, после второго — помыть пол в комнате и коридоре (Иришка твердо решила добежать до ванны), после третьего — пол только вокруг тазика, который она, несмотря на все уверения Иришки, что «уже все в порядке, чесслово, и вообще, спать пора», все-таки поставила возле дивана, а четвертый раз, кажется, закончится с наименьшими потерями. Ну да, Иришка же раз от раза трезвела… Нет, ну кто же знал. что здоровую взрослую девку так развезет с трех бутылок вина?
Все начиналось весело и почти невинно. Машкин муж на неделю отправился в далекий холодный Норильск, к родителям, а Машка с криками «гуляем!» обзвонила подруг. Увы, в тот вечер свободной оказалась только Иришка, подруга не самая близкая, но девка забавная, почти непьющая и с тягой к гомосексуальной порнушке. На предложение приехать откликнулась с энтузиазмом, заодно предложила притащить свежую кассету с многообещающим названием «Неаполитанец». Гуляем!

Кассета оказалась ничего, гомики — не слишком слащавыми, хотя Иришка осталась разочарована: почему-то опять не показали, как, собственно, хуй входит в анус. Сначала — ласки, а потом — сразу процесс, при чем хуй активной, так сказать, стороны, уже в презервативе и в заднице. Иришка давно пыталась решить логическую загадку: как такой здоровый хуй входит в зад, одним рывком или постепенно? И вот, очередная кассета в очередной раз не принесла ответа на этот важный вопрос.
Подруги еще немного потрепались, открыли еще одну бутылку обманчиво-легкого итальянского вина. Попытались решить загадку самостоятельно, тем более что Машка не так давно расспрашивала всех знакомых девчонок насколько больно заниматься анальным сексом. Обычный Машкин метод — нет, чтобы самой попробовать, сначала, видите ли, она теоретический материал должна собрать, проанализировать, так сказать. Ответы разнообразием не отличались: если хуй у мужика большой, то обычным путем трахаться очень хорошо, а вот анал — ну его на фиг… А если маленький — то зачем такого мужика держать? Только для анала? Самой смешной была история Ольги — по очень пьяному делу любимый и единственный раскрутил ее на анал, но как только начал ей вставлять, Ольга двинула затылком по челюсти мужика так, что неудачливый эксперементатор прокусил язык. Хорошо, хоть челюсть осталась цела, утешали Ольгу окружающие. Но Ольга какое-то время оставалась безутешна — месяц без куннилингуса, это вам не шутки.
Иришка смеялась над историей до слез, Машка, глядя на нее — тоже. Смех помог снять напряжение: Машка в этом подругам не признавалась, но порнушка, и именно с гомосексуалистами, возбуждала ее чрезвычайно. Внизу живот наливался сладкой такой тяжестью, а клитор превращался в раскаленную пульсирующую горошину, и руки сами тянулись — туда, поласкать…
Но смех у Иришки перешел в пьяную икоту, а та — в рвоту. Машка даже обрадовалась возможности переключиться на общественно-полезный труд, тем более что Иришкина блевота была почти без запаха, да и вообще, подругу стало искренне жаль. Та смущалась, краснела, но сдержаться не могла. Четвертый раз оказался последним, но Иришку начал бить озноб, и Машка забралась к ней под одеяло, начала растирать ладони, утешающее гладить по плечам. Через какое-то время Иришка затихла, голова ее осталась лежать на Машкином плече.
— Маш, а ты онанизмом когда-нибудь занималась? — вдруг спросила Иришка.
— У женщин это называется «мастурбация», — нервно хихикнула Машка. — Занималась. И занимаюсь.
— А что, мужа не хватает?
Машка вздохнула.
— Понимаешь, мастурбация иногда круче самого крутого секса бывает. Ну, фантазия — она богаче любой реальности. Опять же, сама лучше знаешь, где с какой силой нажать…
— Нажать? — по голосу чувствовалось, что Иришку тема заинтересовала. — А я думала, надо что-то засовывать…
Машка набрала побольше воздуха. Разговор предстоял долгий. Иришка славилась своим стремлением «дойти до самой сути», впрочем, Машке именно это в подруге нравилось.
— Нет, мне вовнутрь не нравится самой. Мне клитор ласкать нравится. А внутрь — там оргазм совсем другой получается.
— А я вот пробовала засовывать — не понравилось. Хуй лучше. Только где ж его взять, — загрустила Иришка. У нее никого не было уже года полтора. Тяжела доля молодой девушки живущей с родителями. Машка с ней эту тему обсуждала не раз — отселяться надо. Но Иришка копила деньги на машину.
— А клитор? Клитор ласкать пробовала?
— Натерла даже один раз. Никакого кайфа, — окончательно загрустила та.
Машка вспомнила, как еще в классе так девятом-десятом, не зная что делать с преследовавшим ее напряжением внизу живота, и колени стискивала, и напрягала что-то, что в последствии оказалось мышцами влагалища… Наконец, догадалась зажать между ног старого плюшевого удава… Удава она до сих пор вспоминала с ностальгической благодарностью.
— А зачем натирала? — Машка тут же вспомнила все свои первые ошибки. — Крем возьми, и легонечко, одним пальцем, клитор ласкай. А крем — на палец.
Машка почувствовала, как ее заливает краска. Внезапно захотелось — крем на палец и… Спиртное на нее действовало всегда одним и тем же образом — смертельно хотелось трахаться. Минут десять подруги молчали. Иришка неожиданно приподнялась, и очень серьезно спросила:
— У тебя крем есть? Давай я попробую, а ты скажешь, что я неправильно делаю.
Хмель, кажется, из Иришки так до конца и не выветрился… «Сама тоже хороша», — тут же одернула себя Машка. Она решилась — неожиданно легко и быстро.
— Я сейчас свечку зажгу. И можем кассету снова поставить. Только я тоже буду — меня, знаешь, как твоя порнушка заводит…
Поставив кассету, они скинули одежду, сели в постели, оперлись спинами о стенку, почти одновременно опустили пальцы в баночку с кремом, и…
Машка на удивление легко сосредоточилась на собственных ощущениях. Присутствие Иришки даже помогало… Впрочем, она привыкла к тому, что на нее смотрят — муж часто просил ее поласкать саму себя, его это очень заводило.
Палец привычно поглаживал набухший клитор, Машка почувствовала, что может кончить очень быстро, и сменила темп. Клитор казался раскаленным, от него жар, как струйка ртути, тянулся выше, маленьким озерцом плескался внизу живота, оттуда двумя ручейками поднимался к соскам, так что они очень быстро набухли и тоже запылали двумя раскаленными точками. Машка свободной рукой начала поглаживать грудь, щеки запылали, дыхание участилось…
— А ты себя средним пальцем ласкаешь, не указательным? — вернул ее к реальности удивленный Иришкин голос.
Машка открыла глаза. Подруга сидела рядом и смотрела вниз, на курчавую поросль на Машкином лобке.
— Ну, мне так удобнее, он длиннее, — сказала она, с сожалением чувствуя, что возбуждение уходит, а горячие ручейки стекают вниз. — А ты как?
— Ну, слабое такое возбуждение, — призналась Иришка. — На тебя смотреть интереснее. Я и грудь себе гладила — своими руками не так. Не прет. Может, ты меня немного погладишь? — Голос у Иришки звучал озабоченно-просительно.
Машка не в первый раз за вечер вздохнула. Лесбиянкой она себя никогда не считала. Хотя вот в шестом классе однажды поцеловала свою подругу… Легко так, в уголок рта… Подруга тогда испуганно отскочила, и Машка закрыла эту тему для себя навсегда.
Она внимательно посмотрела на Иришку. У той была очень маленькая грудь, а ключицы выпирали, как у мальчика-подростка. Машке вдруг захотелось тихонечко поцеловать Иришку в шею. Она никогда не выступала в сексе активной стороной, скорее, весело и с энтузиазмом следовала за мужем, а вот сделать что-то самой, не просто ласкать, а ласкать, как будто совращая…
Машку прошиб пот. Руки слегка затряслись. Она приподнялась, выключила с пульта видик, задула свечку, и уже в темноте прижавшись к Иришке, сказала почему-то шепотом:
— Ты останови меня, если что не так…
Глаза быстро привыкли к темноте. Иришкин профиль выделялся на фоне окна, Машка потянулась к ней, рукой провела по волосам, потом — по шее. Иришка оставалась безучастной, только рука копошилась внизу живота. Машка, слегка направляя Иришку, усадила ее спиной к себе, так что та откинулась ей на грудь подруги, и могла не прекращать своего копошения. Машка провела кончиком языка по затылку подруги, по линии волос, и та вдруг застонала.
Стон произвел странный эффект — в голове у Машки как будто что-то взорвалось, и внятных мыслей больше не осталось. Она легко-легко, одними губами, провела по Иришкиной шее, начала спускаться ниже по позвоночнику, до середины спины. Руки, лежавшие до того на плечах, спустились ниже, на грудь. Груди оказались как раз по размеру ладоней, они легли приятной тяжестью, соски напряглись, и Машка, вспоминая, как это делает муж, начала тихонечко стискивать их пальцами, теребить. Иришка задышала часто-часто, движения внизу ускорились. Машка опять пробежалась губами по спине подруги — теперь вверх, от середины спины к затылку. Потом поднялась к уху и прошептала:
— Ты пальчик внутрь, в пизду засунь, там смазка уже должна быть, вот теперь смазку — на клитор, лучше крема будет…
Слово «пизда» ее саму страшно возбудило, она редко использовала такие слова, ну, только «хуй», вариация «член» казалось ей очень уж безжизненной, вялой какой-то.
Иришка застонала, и заплетающимся языком произнесла:
— Кайф… Вот если бы еще вовнутрь что-то…
Машке и это было знакомо. Когда-то она могла кончить только если ласкала клитор, а вот вагинальный оргазм давался ей с трудом. Они быстро нашли выход — она начинала ласкать клитор, а муж в какой-то момент засовывал хуй, и они кончали почти одновременно — бурно, шумно… Но потом она обнаружила, что когда сама, в одиночестве ласкает себе клитор, чего-то внутри уже не хватает.
Она с сожалением оставила одну грудь, откинулась к стене, потянула Иришку на себя, чтобы та тоже откинулась. Свободную руку просунула под ягодицы подруги, со спины, ей удалось дотянуться до входа во влагалище, не мешая при этом Иришке продолжать ласкать клитор. Палец легко вошел — Иришка была вся мокрая и очень горячая. Машка начала указательным пальцев водить по кругу, у самого входа во влагалище. Иришка забилась, застонала:
— Глубже…
Машка почувствовала себя так, словно… Да нет, она еще ни разу так себя не чувствовала — Иришка полностью была в ее власти. Неужели мужики так чувствуют себя каждый раз? Немного напоминало ощущения от орального секса, когда она дразнила мужа, долго лаская одну головку, и сопротивляясь, когда он пытался засунуть хуй глубже в рот. Он тоже стонал, и она чувствовала себя непривычно сильной. Машка почувствовала, что возбуждается все больше, облизнула пересохшие губы и сама тихонько застонала, вспомнив, как сперма толчками лилась в рот — солоноватая на вкус, вязкая, очень теплая…
Очень медленно, дразня подругу, она ввела палец глубже. А потом — еще один, места было много, даже слишком много. И еще один. Иришка начала биться в ее руках, ей пришлось придерживать ее за плечи свободной рукой. Смазка уже текла по пальцам. Машка обнаружила, что может свободным большим пальцем ласкать Иришке анус, не входить внутрь, но хотя бы ласкать…
Иришка дернулась еще несколько раз, всхлипнула, потом что-то бессвязно выкрикнула, вырвалась из ее рук, подтянула колени, и застыла так. Машка поднесла испачканную в смазке руку к носу и жадно вдохнула запах. Иришка пахла не так, как она сама — запах был слаще. «Что, впрочем, может говорить о наличии грибков во флоре влагалища», — прозвучал у нее в голове отстраненно-официальный голос. Продолжая вдыхать запах, другой рукой она начала быстро ласкать себя. Клитор казался очень горячий, она, оказывается, была возбуждена настолько, что кончила буквально через мгновение после подруги, и еще минуту спустя они лежали рядом, Иришка по-прежнему — к ней спиной, Машка — приобнимая и дыша в затылок подруги. В комнате стало совсем тихо.
Машка мгновенно почувствовала себя очень сонной, и потянулась за одеялом. Ей было легко и просто, по телу разливалась расслабляющая теплота. Последнее, что она услышала, был озабоченный Иришкин голос:
— А как твой крем называется?