— Надо же — один раз в жизни перебрал — и сразу «белая горячка»! — подумал Ладушкин, глядя на розового чертика, чинно сидящего напротив него за столом… Пользуясь отсутствием супруги, уехавшей навестить родителей, Ладушкин вчера весь вечер провел у соседа, чтобы не сидеть одному в пустой квартире. Слово за словом, рюмка за рюмкой; и теперь зримый результат вчерашнего возлияния таращился на него выпуклыми глазками.
— А почему – розовый? – спросил гостя хозяин, — зеленый ведь должен быть, кажется.
— Это мой парадный окрас, — ответил чертик, — по случаю знакомства.
— То есть, Вы теперь регулярно являться будете? — неизвестно почему, на «Вы» обратился Ладушкин.
— А это от Вас зависит, — так же вежливо ответил розовый.
— Понял, больше — ни одной рюмки, — поклялся начинающий алкоголик, — гадом буду!
— Ну, гадом Вы не будете, к сожалению, — хотя это значительно упростило бы задачу.
— Какую задачу? — не понял Ладушкин.
— Видите ли, — тщательно подбирая слова, произнес чертик, — у меня к Вам деловое предложение…
— Я же сказал — ни одной рюмки больше…
— Да оставьте Вы, — я не по поводу вчерашнего пьянства. Пейте, сколько угодно, — я с плановым визитом, — ошарашил гость.
— С каким визитом? — окончательно запутался Ладушкин.
— С плановым, — повторил розовый. — Лет-то Вам уже сколько?
— Сорок пять, — автоматически откликнулся визави.
— Вот видите, — пора уже подумать о переходе в мир иной…
— Да Вы что! — возмутился Ладушкин, — рано еще — молодой я.
— Так никто и не говорит, что прямо сейчас, но подумать уже стоит. Туда, — чертик картинно посмотрел куда-то в потолок, — Вам не светит, — прегрешения некоторые имеются; вот списочек, — он помахал неизвестно откуда взявшейся бумажкой — небольшой, надо заметить, — так что у вас одна дорога — к нам…
— И что? — пытался понять Ладушкин.
— А то, — продолжал объяснения розовый, — что к нам Снизу пришла разнарядка. В этом столетии необходимо принять определенное количество народа за грех «прелюбодеяние». Не знаю, с чем это связано, — у начальства свои тараканы в голове, а мы — черти подневольные — грустно пожаловался гость.
— А я здесь причем? — по-прежнему ничего не понимал Ладушкин.
— Так в том-то и дело, что не-при-чем! — по слогам выговорил чертик. — Нет на Вас этого греха, а должен быть, — разнарядка у нас, понимаете? — план. И план горит. Из-за Вас, между прочим. Вам нужно срочно возжелать жену ближнего своего, — по бумажке прочел розовый.
Ладушкин открыл рот. Нет, в своих мечтах он, конечно, был тем еще мачо, но в жизни как-то продолжал оставаться однолюбом, с той самой минуты на первом курсе, когда увидел ее — Аннушку — свою нынешнею законную супругу. Что же касается плана, то он всегда подозревал, что это — дьявольские козни.
— Нет. Не пойдет, — категорически заявил он.
— Ну почему? — подскочил на своем месте чертик. — Вы только подумайте: Вы нам поможете, а мы — Вам, когда время придет. Подыщем Вам у нас местечко потеплее, — простите за двусмысленность. Если у Вас на примете нет никого — так это не проблема — мы все организуем. Хотите Шерон Стоун? Или «Блестящих»? А, может быть, «ВИАГРУ»?
Что такое «Виагра», Ладушкин знал очень хорошо — по настоянию супруги принимал ее дважды в неделю на протяжении последних двух лет. Что же до Шерон Стоун…
— А Шерон что — жена моего ближнего? — удивился он.
— Будет, — пообещал розовый. — Женим на ней Вашего соседа, Тютькина, — и порядочек!
Обладать Шерон Тютькиной Ладушкину почему-то не хотелось.
— Не пойдет, — решительно повторил он.
— Что опять не так? — устало осведомился чертик.
— Да не хочу! Жену я люблю, понимаете, — жену!..
— Ну, так и любите себе на здоровье. От Вас ведь не полюбить требуется, а воз-же-лать, — снова прочел розовый по бумажке трудное слово. — Я ведь, между прочим, двойное удовольствие предлагаю: и женщину красивую получите, и работенку в аду непыльную. Думать надо!
Ладушкин представил жену. Ее большие серые глаза, которые всегда смотрели на него так, что хотелось свернуть какую-нибудь гору; ее светлые волосы, которые он так любил гладить; ее по-девичьи стройную фигуру… Да, он готов был жариться ради нее на сковороде всю предстоящую в аду вечность!.. Было только непонятно, как избавиться от «планового» визитера…
— Вот что, — задумчиво произнес он, — я согласен. Но с условием…
Чертик подпрыгнул на стуле и, достав из воздуха перо и бумагу, приготовился записывать:
— Я весь внимание!
— Я согласен на этот грех, — взвешенно продолжал Ладушкин, — если ваш начальник уступит мне свою должность, а сам займет мое место на сковородке, когда придет срок…
Розовый наконец-то позеленел.
— Вы с ума сошли?! — взвизгнул он. — Не могу я ему предложить такое! Да и доступа к Самому у меня нет — рангом не вышел!
— А это — не мои проблемы! — решительно заявил несостоявшийся прелюбодей. — Вам надо — Вы и делайте. Это мое последнее слово…
…Долго после исчезновения чертика Ладушкин лежал на диване, думая думу тяжкую. Уже и запах серы выветрился, а он все лежал, глядя в потолок. Нет, он был уверен, что поступил правильно. Да и чертик не учел одного — не стоило пугать адом, не страшен Ладушкину ад. При всей своей большой любви к супруге, он очень хорошо знал, что характер у нее — совсем не ангельский…