Она говорит: «Дубленка грязная, не стирать же ее на руках!»
А я чешу части тела разные и говорю: «Ага».
Она говорит: «Дубленка хорошая, испортит какой-нибудь гад!»
А я себе волосы, типа, взъерошиваю и говорю: «Ага».
Она говорит: «Но может быть все-таки сдать, и вся недолга?»
А я разглядываю палец ноги и ей говорю: «Ага».
Она говорит: «Но сказали же, могут. А жалко, она дорога!»
А я ковыряюсь в яичницы залежах и говорю: «Ага».
Она говорит: «Поехать к ним в офис? Технолог – рука крепка».
Я чувствую, лопнет мой мозг (гипофиз?) и говорю: «Ага».
Она говорит: «Ну что же мне делать? На улице же пурга».
А я верчусь на диване телом и говорю: «Ага».
Она говорит: «Не буду сдавать. Запачкано-то слегка».
А я вспоминаю чуть-чуть ее мать и так говорю: «Ага».
Она говорит: «Ну а может быть все же сдать, ведь кругом снега?»
Стараюсь не корчить кривую рожу и говорю: «Ага».
Она говорит: «Но тогда придется мне в грязной ходить, как карга!»
Я думаю, может, она смеется, но говорю: «Ага».
Она говорит: «Может, я отчищу при помощи утюга?»
Стараюсь сдержать в желудке пищу и говорю: «Ага».
Она говорит: «Ну скажи мне, милый, сдавать или не сдавать?!»
Я падаю в обморок:
«Бля…»