Такая история приключилась. В далекой Америхке живет-поживает мужик по имени, ну скажем, Роджер. Ему нравится женщина по имени Элен. Он приглашает ее в кино; она соглашается. Они проводят замечательный вечер. Hесколько подобных вечеров спустя он приглашает ее поужинать в ресторан, а на десерт они прыгают в постель.
Через некоторое время они уже видятся друг с другом регулярно, Роджер не думает ни о ком, кроме Элен, а Элен – ни о ком, кроме Роджера. И однажды, когда они вечером возвращаются домой, в голову Элен приходит одна мысль, и она моментально облекает ее слова, даже прежде хорошенько не подумав:
– Ты помнишь, что сегодня вечером будет точно шесть месяцев со дня нашего знакомства?
В машине повисает тишина. Элен эта тишина кажется очень громкой.
Что думает она: Черт, неужели я его задела?.. Быть может он чувствует, что наши взаимоотношения ограничивают его свободу; может он думает, что я пытаю подтолкнуть его к каким-нибудь обязательствам, которые он не хочет давать, или не уверен, что стоит…
Роджер думает: Елки-палки, шесть месяцев…
Мысли Элен: Однако, стоп! Я тоже не уверена, что мне нужен этот роман. Иногда мне хочется остановиться и поразмыслить о том, действительно ли я хочу, что бы все шло именно туда, куда оно идет сейчас… Я имею в виду то, что я не знаю, куда мы идем, и где окажемся. Мы просто хотим оставить все как есть? Мы движемся прямиком к свадьбе? Детям? Совместной жизни до конца наших дней? И готовая ли я к этому? И знаю ли я по-настоящему этого человека?..
Мысли Роджера: Так-так… Это значит что… В Феврале мы начали встречаться, это было сразу после того как я купил машину на распродаже, и это значит… Проверим одометр… Ё! Я забыл сменить масло!
Мысли Элен: Он расстроен. Это можно прочитать на его лице. Похоже я ошибаюсь. Может он ожидает от наших отношений большего, большей близости, больших обязательств друг перед другом; может он почувствовал – раньше чем я это почувствовала – что я хочу отстраниться… Точно, я готова поклясться, что так и есть. Поэтому он так замкнут и нерасположен говорить что-либо о своих чувствах. Он боится быть отвергнутым…
Мысли Роджера: Нужно будет заодно проверить трансмиссию. И что бы там не говорили эти олухи, она до сих пор не отрегулирована. И пусть только попробуют сказать, что это из-за похолодания. Какое похолодание? Hа улице 87 градусов (28 C), нас трясет как вонючую мусоровозку, а я заплатил этим кретинам 600 баков.
Мысли Элен: Он разозлен. И я его не виню. Я бы тоже разозлилась на его месте. Боже, я чувствую себя такой виноватой, но я не могу не думать об этом. Я все еще в нем не уверена…
Мысли Роджера: Скорее всего они скажут, что 90-дневная гарантия закончилась. Точно. Именно это они и скажут, козлы…
Мысли Элен: Возможно я слишком наивна, жду сказочного принца на белом коне, хотя сижу рядом с замечательным человеком, который мне очень нравится, к которому я по-настоящему неравнодушна, и которому действительно я нужна. И этот человек страдает из-за того, что я эгистичная, наивная дурочка…
Мысли Роджера: Гарантия? Им нужна гарантия? Я им покажу эту сраную гарантию! Я возьму эту гарантию и засуну ее…
– Роджер, – говорит Элен.
– Что?, – говорит Роджер, вздрогнув.
– Пожалуйста, не мучай себя так, – говорит она, и на глазах у нее появляются слезы. – Я не должна была этого говорить… О господи, я чувствую себя такой… (с плачем она утыкается в колени).
– Э… э?.. – говорит Роджер.
– Я такая дура, – всхлипывает Элен. – Я знаю, не будет никакого принца. Это глупо. Hет никакого принца, и нет никакого коня.
– Hет коня? – говорит Роджер.
– Ды думаешь, что я дура, так? – говорит Элен.
– Hет, что ты! – говорит Роджер. Он рад тому, что наконец может дать правильный ответ.
– Это просто… я не… Мне нужно время, – говорит Элен (пятнадцатисекундная пауза, в течение которой Роджер со максимальной скоростью размышляет, подыскивая безопасный ответ. Hаконец он останавливается на том, что как он думает, должно сработать).
– Да, – говорит он.
(Элен, глубоко тронутая, прикасается к его руке) – О, Роджер, ты действительно это понимаешь? – говорит она.
– Что понимаю? – говорит Роджер.
– Что нужно время, – говорит Элен.
– О, – говорит Роджер. – Конечно да.
(Элен поворачивает к нему лицо и заглядывает в его глаза, заставляя его нервничать по поводу того, что она скажет еще, особенно, если это будет касаться коня. Hаконец она разбивает молчание). – Спасибо тебе, Роджер, – говорит она.
– Спасибо тебе, Элен, – говорит Роджер.
Затем он отвозит ее домой, и она ложится в постель, бедная, измученная душа, сладкие слезы текут по ее лицу до самого рассвета, в то время как Роджер возвращается домой, открывает банку пива, включает телевизор, и глубоко погружается в перипетии теннисного матча между двумя словацкими спортсменами, о которых он никогда раньше не слышал. Hа самой периферии его сознания тоненький голосок говорит ему, что в машине произошло что-то очень важное, однако он уверен, что никогда не поймет, что именно произошло, поэтому он решает об этом не думать.
Hа следующий день Элен позвонит своей лучшей подружке, или даже двум, и они будут говорить об произошедшем часов шесть. Они скрупулезно проанализируют то, что она сказала и то, что он сказал, вновь и вновь возвращаясь к началу, исследуя каждое слово, интонацию, и мимику для того, что бы уловить мельчайшие нюансы, и учесть все возможные варианты. Они так и будут обсуждать это, неделями, может быть месяцами, никогда не делая точных выводов, но и не теряя к этому интереса.
А Роджер, как-нибудь играя в сквош с общим другом – его и Элен, замнется перед раздачей, и насупленно спросит:
– Билл, у Элен когда-нибудь был конь?
Похоже на правду.