Сашка был молодой и дикорастущий. Но не благодаря мохнатой лапе, что подразумевает такое определение, а благодаря своим знаниям, позволившим вчерашнему выпускнику за три года стать ведущим инженером и получить несколько НИР. Он умудрился совместить цифровую и аналоговую технику. И первым его творением стал шикарнейший синтезатор частот, который долгое время в том или ином виде использовали практически все отделы нашего НИИ, по необходимости упрощая или усложняя схему.
Не обошлось и без личных особенностей. Сашка напрочь был не в состоянии развести печатную плату даже для однокаскадного усилителя. Попытки же развести плату с помощью недавно появившегося PCAD приводили к рождению таких монстров, что конструкторы начинали пить седуксен вместо кофе. В конце концов он оставил эти попытки и начал надоедать просьбами развести печать всем подряд.
Второй его особенностью было то, что всерьез занявшись той или иной идеей, он напрочь игнорировал внешние раздражители. Минимальным внешним раздражителем, способным вернуть его в наш мир, был бросок дохлым транзистором КТ827 в голову. При этом, на мелочевку типа КТ817 он не реагировал.
Вот и в этот раз, упросив меня сделать ему разводку, он углубился в какую-то проблему. По ходу дела мне приспичило уточнить какие-то параметры, от которых зависела разводка, и я окликнул Саню.
— Саш!
Тишина.
— Саш!!!
Тишина. Сашка сидел, что-то рисуя на листе бумаги карандашом и считая на калькуляторе. Весь его вид говорил о том, что решается какая-то очень важная проблема. Делать нечего. Я подошел к нему. На листе были нарисованы какие-то вектора, их вычисления, что-то было перечеркнуто, а что-то подчеркнуто. Подняв взгляд повыше, я углядел открытую книгу, на странице которой была изображена совокупляющаяся пара и описание позиции. Несколько обалдев, я спросил, потряся Сашку за плечо:
— Сань, ты чего считаешь?
— А? Да вот, посмотри. Бред какой-то.
— А что за бред?
— Ну посмотри же! В такой позе, с таким углом атаки ничего же не получится!
Я офигел. Анализировать столь естесственный процесс с точки зрения физики, математики, механики и, упаси Боже, сопромата как-то не приходило в голову. Тем временем, привлеченный разговором, подошел Саныч. Бывший моряк, он обладал такой лексикой и фразеологией, что женщины густо краснели.
— Ну что тут у вас? — спросил Саныч и воззрился в книгу и расчеты.
— Гм… Мда… Вот ведь… Саныч не знал, плакать или смеяться. Немного подумав и еще разок сверив расчеты, Саныч спросил:
— Сань, а ты кого-нибудь кроме жены е…?
— Э… — Сашка покраснел, — нет. А что?
— Ну, тогда понятно, почему у тебя положение п… константа. А п… — они разные бывают…
И с мечтательной улыбкой отправился к себе.
Задача была решена, и все снова вернулись в лоно радиотехники.