Я, чо скрывать, как всякая баба, люблю себя поапгрейдить. Волосы покрасить, или ресницы приклеить, или ногти нарастить. Или много ещё чего. Вам знать необязательно.
Волосы, конечно, лезут. Лезут, суки такие, клоками просто. Не любит наш российский волос буржуйскую Супру, или как её там. Ресницы тоже лезут. В глаза. Но это и потерпеть можно. Зато ими хлопать и взлетать удобно. Ну и, конечно, на мужиков впечатление неизгладимое производят ресницы эти. Но больше всего я люблю апгрейдить ногти. Здесь сказывается моя былая привычка грызть их, с чавканием и причмоками. Лет до тринадцати грызла, между прочим.. В четырнадцать я начала любовно эти ногти растить. Растить, красить в дикие цвета, и всячески ими хвалиться. Один раз, правда, неудобняк вышел. Скончался у меня какой-то очень дальний роцтвенник, которого я в последний раз видела когда он меня с мамой из роддома встречал. Лицо его поэтому помню очень смутно. Но вот скончался дед, и надо было по-человечески с ним простицца. Хоть он меня при жизни и не знал.
Меня, кстати, очень вымораживает, когда на похоронах тусуется человек с фотоаппаратом, и зачем-то фотографирует покойника в гробу, и рыдающих родственников. Как-то я, на свою голову, поинтересовалась зачем нужна эта фото-некрофилия, и мне очень строго ответили: «У покойного остались друзья в Биробиджане, которые, в силу того, что сами давно парализованы от старости, на сие мероприятие приехать не могли. Мы им вышлем эту фотосессию, чтобы они видели, что мы деда по-человечески хороним, гроб, вон, за десять тыщ ему купили, и даже рыдаем в знак скорби. Пусть не думают, что мы его из морга забыли забрать»
Чуть не стошнило.
И вот, значит, похоронили мы роцтвенника, а через месяц присылают мне зачем-то пачку фотографий с похорон. И на всех фото – я. Простираю над гробом руки с огроменными когтями ярко-салатового цвета. Лицо у меня при этом перекошенное, как и подобается. Полное впечатление, что я сейчас этими когтями буду покойника на части рвать. Если сильно присмотрецца – можно заметить застывшее выражение ужаса на лице трупа.
Снова чуть не стошнило.
После этой фотосессии я опять начала грызть ногти, а салатовый лак выбросила в мусоропровод, предварительно вылив его из флакона в унитаз. За что была поругана каким-то из своих мужей, и бита по затылку им же.
А лет пять назад я влюбилась. Влюбилась страстно, до скрипа в челюстях. В ожидании САМОГО ГЛАВНОГО свидания, на котором, как я предполагала, меня сексуально-генитально полюбят, и не раз – я решила, наконец-то, привести в порядок свои огрызки, и нарастить ногти. Так я познакомилась с маникюршей Катей, которая за два часа сделала из моих копыт человеческие руки, а заодно стала моей закадычной подругой.
К Катьке я прихожу раз в три недели, вот уже на протяжении пяти лет, и прихожу, в принципе, вовсе не за ногтями.
Я прихожу к ней «излить посильно».
Далее – как оно всё происходит.
Начинается всё с моего звонка:
— У меня горе. Мои ручки, Катерина… Мои ручонки…
— Их затянуло в электромясорубку?
— Хуже. Я похожа на торговку морквой.
— Хуёво дело. Приходи в два часа.
В два часа я прихожу к Катьке. В ответ на мой звонок за дверью слышится топот и собачий лай. Катьке полгода назад подарили бульдога. Французского бульдога по кличке Ван Гог Князь Пудинг Вирджиния Слимс Маркус из Терлецкой дубравы. Сокращённо — Фима из Отрадного.
Дверь открываецца, Фима ссыцца от щастья, подпрыгивает, цапает меня зубами за промежность, и повисает у меня между ног, вцепившись в джинсы. Иду в комнату.
— Чай, кофе, пиздюлей? – Интересуецца Катька.
— Мы сегодня худеем?
— Мы всегда худеем. Так что тебе выписать?
— Чай. Зелёный. Без сахара. Я тоже худеть буду.
Пьём чай.
— Давай свои копыта. – Требует Катька и тут же интересуецца: — А чо у тебя под ногтями такое коричневое? Это то, что я думаю?
— Пошла вон. Это я сковородку мыла.
— Не верю. Ладно, чо делать сегодня будем?
Я закатываю глаза:
— Знаешь, чо хочу? Чтоб вот тут было красненькое, вот тут чёрненькое, а вот здесь – блёсточек побольше…
Катька смотрит на меня, склонив голову набок:
— Ты будешь как тётя Манана из Баку.
— А тебе жалко?
— Ни капли. Хочешь – сделаем.
Сосредоточенно пилит-пилит-пилит.
— А мне мой мужик шубу подарил. – Хвалюсь такая.
— Везёт. А мне кошку подарили. Чугунную. Тоже мужик, кстати. Вот нахуй она мне, а?
— В сумочке носи. От маньяков отмахивацца будешь.
— Я не хожу на улицу с клетчатым баулом. А ни во что другое этот памятник Павлику Морозову не поместицца.
— Почему Морозову?
— А ты этого Павлика видела? Тоже непонятно чо это за мутант.
— Большая?
— Пять кило. Показать?
— Не надо. А чо за мужик-то?
— Давай другое копыто… Да мужик один. С виду приличный. Говорит: «Я люблю делать женщинам дорогие подарки…» Повелась как дура.
— Сделал?
— А то. Кошку эту подарил и банку витаминов для беременных. Я щастлива.
Ржём.
— А мужик-то, главное, ещё и извращенец! – Катька достала другую пилку. – Приезжаю я к нему домой в надежде на феерическую еблю – я ж женщина свободная, имею право, а он вдруг достаёт из тумбочки три резиновых хуя! Один такой тощий, собачий наверное, второй – так себе, видали и побольше, а третий – вообще какая-то залупа в блёстках, размера Кинг Сайз. Я такого даже в цирке не видела. Ну вот реально – во-о-от такая дура на полметра. Я аж протрезвела. Думаю, щас меня этими хуями до смерти забьют. Фигу. Стоит такой, гладит их любовно, и говорит: «Вот этим маленьким ты сначала помассируй мне попку, подготовь её. Потом я начну дрочить, ты не проеби этот знаковый момент, и тут же суй в меня вот этот, средненький. А как услышишь шум да грохот, как заору я «Давай, малыш, засади мне свою кочергу» — хватай вот этот, самый красивый, и вгоняй до характерного хруста.
— Вогнала?
— Десять раз. Я ему говорю: «Вообще-то я сюда ехала в тайной надежде, что это ты меня выебешь. А вгонять тебе в жопу кочергу мы не договаривались. Давай сюда мой дорогой подарок, и я пойду».
— Дал?
— Кошку видишь?
— А витамины?
— Сама спиздила, когда уходила. От витаминов хоть польза есть. Какие ногти делаем? Острые или лопаткой?
— Острые. А дальше чо было?
— А всё. Дальше другого мужика нашла?
— Нормальный хоть?
— А хуй его знает. Не помню. Познакомились с ним на какой-то днюхе, мужик был с усами. Больше ничего не помню. На следующий день – звонок. Беру трубку, а там голос незнакомый: «Катя?» — «Ну, Катя — говорю, — а это кто?» А он такой: «Это я, Михаил. Вы вчера так плакали, так плакали, а я вас до дому проводил, и вы мне свой телефон дали» Господи, думаю, какой блять Михаил? И чего я ему ещё дала, интересно? Ну, спрашиваю: «А чо я плакала вчера, не помните?» И тут мне выдают такую историю – до сих пор стыдно. Короче, я на этой днюхе, видимо, выпила лишнего… Не ржать! Назовём это «выпила лишнего»! И впала в амнезию. А я, когда в амнезии – за себя не в ответе. И этот Михаил присел мне, видимо, на уши. То-сё, давайте познакомимся, и всё как обычно. Но я-то выпила лишнего! И как начала реветь. Мужик перебздел, мол, чотакое, Катерина? А я ему давай причёсывать: «Я плачу, потому что полюбила вас. А вы, несомненно, скоро полюбите меня, ведь я такая красивая баба, меня все любят. Ну, вот. Полюбите вы меня, и женитесь на мне. А я вам негра рожу губастого». Мужик ахуел: «Чойта негра-то?» А я опять в слёзы: «У меня дедушка – ниггер. Поэтому у нас в семье через поколение негры рождаюцца. Губастые и страшные. Зачем я вам нужна, Михаил? У меня дурная наследственность» Вот откуда у меня такая фантазия, а?
— А мужик-то что?
— А ничего. Проникся. До дома проводил.
— Подарил чонить?
— Ага. Визитку какого-то психотерапевта. Говорит, он меня бесплатно проконсультирует. Ачо? Схожу, раз нахаляву.
— Хорошо живёшь. Мужики у тебя. Психи бесплатные. А у меня один муж.
— Зато с шубами.
— Зато с шубами. Отдыхать меня тут отправил, на юга. Одну.
— И как?
— А никак. Вон туда блёсточек побольше, побольше клади… Мужики все как один – хохлы, и все пузатые. Смотреть не на что. Я там пять дней протусила – и домой вернулась.
— Блять, тётя Манана из Баку… На, на тебе блёсток… Пузатые. Можно подумать, твой не пузатый.
— Не пузатый. У нас там комок нервов.
— А у хохлов там что?
— Не знаю. Сало, наверное. Проверять не стала. Вот сюда чёрненького добавь… Вчера бывший мой звонил.
— Там уже столько чёрненького, что непонятно – то ли это ногти, то ли тебе руки дверью прищемили… Это какой бывший?
— Стас который.
— Мент, что ли?
— Не, стриптизёр.
— Я в твоих мужиках уже запуталась… И чо хотел? Дай другую руку. Фима, иди нахуй, вон твоя кость лежит. Ебацца предлагал?
— Не совсем. Сожительство предлагал. Денег посулил.
— Ишь ты. И много посулил?
— Шесть тыщ баксов в месяц.
— За сожительство?!
— Ага.
— А в чём подвох? Его тоже надо в жопу кочергой до хруста?
— Ни в чём. Просто за сожительство.
— А ты?
— Сказала, что у меня муж и шуба…
— Бля-я-я… Фима, сын мой, пердеть иди в коридор, я щас задохнусь. Бля-я-я… Муж у неё, и шуба. Пузо у неё с комком нервов. Хохлы с салом. Ду-у-у-ура…Где этот Стас? Дай его сюда!
— Можно подумать, у тебя своих мужиков не хватает.
— Да то ж разве мужики? Кошка чугунная и проктолог бесплатный. Вот и все мужики.
— Психолог вроде был. А я, Кать, и бабла хочу так што зубы сводит, и к пузу привыкла. Шуба, опять же…
— Психолог-проктолог, один хуй мне оба не нужны. Я б бабло выбрала. Вот думай што хош. Я бесплатно шесть лет сожительствовала. В законном браке. И чо? Даже кошки не дали. Только потом ещё два года из всех углов его носки выковыривала. Даже из-под плинтусов, и из духовки на кухне доставала… Я б ещё молчала, если б за шесть тыщ.
— Вот и я теперь думаю…
— А чо тут думать-то? У тебя пузо есть, шуба есть… Ебут?
— Ага.
— И чо тебе не хватает?
— Денег.
— Их всем не хватает. У тебя хоть любовь… А у меня кошка. И витамины, блять. Вот зачем ты пришла? Всё настроение мне обосрала.
— Ногти делать. Чо ты разоралась?
— Сделали мы тебе ногти! Такие? Чо разоралась… У тебя пузо…. Шуба… А ты с жиру бесишься!
— Блёсточек побольше… Не бешусь я. Думаю просто. Может, просчиталась я?
— Куда ещё больше?! И так вся как зеркальный шар с пердяевской дискотэки! Чем ты думаешь? У тебя есть вообще чем думать? Просчиталась она… Срака меркантильная. Покажи-ка мне фотку своего пуза.
Достаю телефон, показываю.
— Хорош…
— Сама тащусь.
— Нету там никакого пуза, кстати. Не нужен тебе Стас. И бабло тебе не нужно. Не, ты глянь: какой мужик… Разводиться не планируешь?
Убираю телефон.
— Хуй тебе.
— Тогда подгони Стаса. Тебе он всё равно не нужен – у тебя мужик хороший, а Кате пригодиться. Кате ремонт надо сделать, отдохнуть, похудеть не мешало бы. Ну и Фиме костей купить. Он точно резиновыми хуями не увлекается?
— Точно нет.
— Тогда с тебя тыща, телефон Стаса, и иди в жопу.
— Не, ну ногти су-у-упер!
— Конечно, супер. Кто делал-то, а? Когда теперь придёшь?
— Недели через три.
— Давай побыстрее уже. Я ж скучаю.
— Я тоже. Постараюсь побыстрее.
Теперь я пойду к Катьке на слудующей неделе. И расскажу ей о том, как я на днях побила бывшую тёлку своего мужа, а ещё о том, что все бабы – бляди. И Катька, я уверена, меня поддержит. И сделает мне новые ногти. Теперь хочу розовые, с белыми цветочками.
А Ещё куплю Фиме кость, а Катьке – витаминов. Вдруг у неё закончились?
© Мама Стифлера
типа женский юмор…. вместо смеяца спрашивать "и чо?"