Космическая тема

— Где я? — спросил человек, — почему вокруг так темно?
Он не слышал своего голоса, возможно, ему только показалось, что он говорит. Он ничего не видел, но вдруг проявились и нахлынули цвета. Густые, сочные, как гуашевая краска, которой он рисовал в школе двести лет назад. Цвета ему понравились.
— Вы в неисправном криогенном боксе и вы без сознания. Произошла неисправность и ваш сон стал недостаточно глубок. Я – главный управляющий компьютер корабля. По показаниям энцефалограмм у вас наблюдается мозговая активность, поэтому вы меня и слышите.
— Разбудите меня.
— Это невозможно. Наш полёт будет продолжаться в течение десяти лет, а на корабле нет запаса ни еды, ни воздуха. Вы помните, как вас зовут?
— Сергей Андреев. Тогда понизьте мою температуру.
— Пробовал, не получается, вы будете пребывать в сознании все десять лет.
“Господи боже” – подумал человек.
Цвета мрачно сгущались.

***

Сергей Андреев лежал в окружении сияющих огоньков, а компьютер разъяснял ему свою стратегию.
— Нет повода для беспокойств, расслабьтесь. Я запрограммирован на случай подобного рода неудобств. Вы не сможете оставаться в полусознании на такой длительный срок, без стимуляции сенсорных ощущений, иначе вам грозит прибыть к пункту назначения овощем. Для таких случаев предусмотрено стимулирование вашими же собственными воспоминаниями. Это единственно возможный компромисс. По сути вы просто будете видеть сон, а я буду контролировать ваше состояние по показаниям данных мозга. Естественно, упор будет делаться на приятные воспоминания, коих более чем за 200 лет вашей жизни накопилось множество.
— Меня должны были предупредить, — сказал Сергей, — прежде чем я соглашусь на эмиграцию.
— Расслабьтесь, — мягко повторил компьютер, — ваш случай не уникален. На моей памяти такого ещё не случалось, но я умею с этим бороться. Постарайтесь вспомнить что-нибудь приятное.
Сергей расслабился, но вспомнить что-либо приятное не получилось. Теоретически, он должен был погрузиться в анабиоз в космопорту и проснуться через несколько мгновений на далёкой звезде или, точнее, колонизированной планете далёкой звезды. То, что из почти трёхсот пассажиров попасть в неисправную криокамеру угораздило именно его, в этом виделся некий мистический росчерк судьбы.
“Всё правильно, -подумал он, — хотел отдохнуть в неизведанном месте, где не будет никаких проблем и вот ты один в темноте и разговариваешь с машиной”.
Словно плохая карма вознамерилась отплатить ему за какие-то неведомые грехи. Хуже всего было то, что он всецело зависел от компьютера и никак не мог повлиять на ситуацию. А вдруг, компьютеру придёт в голову стимулировать его всякими ужасами? Десять лет беспрерывных кошмаров. Как поступают компьютеры с людьми в такой ситуации? Злорадствуют?
Сергей мало что знал про современные компьютеры, он был экологом.
“Надо подумать, — сказал он себе. – Тина, очаровательная девушка в красной футболке, синих джинсах, ростом чуть ниже меня, крашенные рыжие волосы ниже плеч.”
— Слышу, — ответил компьютер, — пусть так и будет.

***

Цвета начали мельтешить перед глазами, складываясь в чёткие устойчивые контуры. Маленькая комната в 10 квадратов. Компьютерный стол. На нём разобранные части системного блока персоналки.
“Помню, всё не успевал собрать”, — подумал Сергей.
Телевизор с пузатым экраном, кровать и надувной матрас. В углу светлый новый шкаф.
— Погодите, — в панике сказал Сергей, — обои были зелёные в цветочек, я точно это знаю. И шкаф был старый, с обшарпанной лакировкой.
— Через какое-то время вы забудете, что это из ваших же воспоминаний, — произнёс компьютер.
— Я не видел этой квартиры лет уже, наверно, сто. Да нет, какой там, все 180, — произнёс Сергей разглядывая коробку с новой кофеваркой и пакет бумажных фильтров на подоконнике.
“Это дом, в котором мы жили с Тиной, — осознал он и вслух громко позвал, — Тина!”
— Чего ты кричишь? – раздался дребежащий голос из интеркома, висящего на стене, — я на кухне.
Он вспомнил, что сам, в свободное время провёл по квартире переговорники и ощутил радость.
— Я стану вмешиваться только в чрезвычайных ситуациях, — сказал компьютер, — Мониторинг, правда, будет включён – я должен быть уверен, что ваше состояние удовлетворительное.
— Погаси плиту, — снова раздался голос Тини из переговорника.
Слышал он её прекрасно, но пока не видел. Сергей вышел из комнаты и пересёк узкий коридор. Вошёл на кухню. Тина сидела на угловом диванчике в шлепанцах и коротких джинсовых шортах и увлечённо разговаривала по телефону.
За окном кухни безуспешно пытался припарковаться автомобиль.
“Жаркий день, — подумал Сергей, — надо будет включить кондиционер”.

***

Тина продолжала болтать по телефону, кажется, с сестрой, а Сергей, сев на стул напротив неё обнаружил, что разглядывает их главное сокровище – плакат с автографом Игги Попа. Плакат был куплен на станции Марк Дмитровского направления железной дороги за сущие копейки, а между тем, автограф, как они позже выяснили, был поставлен ещё в семидесятые задолго до рождения Сергея или Тины.
“Если у нас когда-нибудь кончатся деньги, — подумал Сергей, — можно будет продать постер.”
Постер был всем постерам постер. Игги сидел на кресле с трёхцветной кошкой на коленях, а внизу была надпись: Speed убивает. Между тем у самого Игги такой вид, будто он закинулся всеми известными амфетаминами, а кошка срежещет зубами, то ли с испугом, то ли с отвращением.
Тина была от этого плаката без ума. Застеклить постер и вставить его в рамку было её идеей, сам бы он наверняка просто приколол бы его на стенку.
— Привет, — сказала Тина, оторвавшись, наконец, от телефона, — о чём думаешь?
— Да так, просто… что мы в ответе за тех, кого приручили.
— Ну а как же иначе? Знаешь, у нас закончился соус… ну и так по мелочи, сходишь в магазин, я что-то неважно себя чувствую.
— Схожу, конечно, отдыхай, — Сергей поднялся и поцеловал Тину в макушку, — ты не скучай, я мигом.
Он вышел в коридор и стал надевать кроссовки, как вдруг увидел с корнем выдранную паркетную доску у входа. Он поднял глаза и обнаружил, что со стен начали отходить обои.
“А квартирка-то разваливается, — подумал он, — надо сказать Тине”.
Он вернулся на кухню и увидел, что она пуста.
“Где Тина, — подумал он, — разве она не сидела только что здесь?”
С нарастающей паникой он обошёл всю квартиру и никого не увидел. Дом был пуст.
“Пуст и разваливается. Боже мой!”
Он сел на стул у кухонной плиты и потрогал конфорку. Ты была холодной.
Тут он почувствовал как стул под ним просел, совсем чуть-чуть, но просел.
“Мне страшно, — он был сильно взволнован, — где же Тина”.
Тут он взглянул на постер. Тот висел без рамки. И края были надорваны.
“Я же помню, как она его застеклила”, — подумал Станислав и вскочил со стула.
Повнимательней вгляделся в плакат. Выцвел…. Подпись Игги Попа выцвела и едва различалась.
“Главная наша драгоценность!”
Тут он с изумлением обнаружил, что плачет. Тина пропала, постер выцвел, квартира разваливается, плита холодная.
“Ужасно, — подумал он, — и я ничего не понимаю.”

***
Зато компьютер понимал. Компьютер не мог сам принимать решения, но он вёл тщательный мониторинг энцефалограммы и понял: что-то не так. Нервные контуры показывали возбуждение и боль. При таком раскладе следовало вывести человека из данного вида стимуляции.
“В чём ошибка?, — спросил у себя компьютер, — дело, наверно, в глубинной, на подсознательном уровне тревоге. Вот что случилось, человеком овладела обширная подсознательная неуверенность; виноват не я, это всё его психологический уклад”.
“Попробую-ка я более ранний период из его жизни, — решил компьютер, — ещё до того, как сформировались неврозы”.