На рынке шумно и тесно. Сначала ты будто окунаешься в бессвязное гудение, но затем начинаешь отфильтровывать отдельные фразы, голоса, звуки, их направление. Вот в правом углу молодая женщина в опрятном фартучке зазывает покупателей «испробовать свежайшего творожка», напротив нее старушка предлагает купить «яичек, домашних яичек от своей курочки». В зеленном ряду кружится голова от ароматов разных трав — пучков укропа, петрушки, кориандра, фиолетовых метелок базилика; радует глаз яркая россыпь редиса, тонкие стрелки лука и листья салата в капельках воды. А в овощном целая палитра красок — подмигивает карим глазком картошка, призывно светит морковь оранжевым, желтеют луковицы, особняком лежат тугощекие помидоры, возле них беспорядочной грудой высятся огурчики, толкаясь с мрачно-сизыми баклажанами. На прилавках с фруктами пирамидками возвышаются налитые соком яблоки, груши, аккуратно разложен нежный виноград, заморские гости — апельсины, мандарины, бананы, давно ставшие на московских рынках своими, — манят издали нездешним блеском.
Марья Петровна обожала ходить на рынок. Из каждодневной рутины она превратила это в развлечение, ей нравилось гулять между рядами, пробовать, торговаться, критиковать или хвалить товар, сливаться с разношерстной толпой, быть с ней одним целым. Ее знали все продавцы, как постоянную и придирчивую покупательницу, каждый считал за честь угодить ей. Если Марья Петровна что-то покупала, то только свежайшие, вкуснейшие продукты высшего качества. А до чего же ей радовались в мясном отделе! Как Марья Петровна выбирала мясо! Вооружившись очками, подносила нежно-розовый кусок телятины к глазам, носу, принюхиваясь, вертела и так, и этак, надев одноразовую перчатку (надо сказать, что Марья Петровна была чистюлей и не позволяла себе трогать сырое мясо голыми руками), надавливала пальцами на мясо, проверяя свежесть. Продавцы делали ставки — у кого сегодня купит мясо строгая клиентка, тот выиграл. Чаще всех в победителях ходил могучий Заур, которого, казалось, прямо в халате, вымазанном кровью, высекли из цельного куска скалы. Издалека завидев Марью Петровну, Заур вытирал руки тряпкой, торопливо наводил порядок на прилавке и встречал ее неизменной улыбкой:
— Здраааавствуйтэ, дарагая, какая радост! Лучее мясо на базаре — маё, падхадытэ.
Марья Петровна с непроницаемым лицом начинала рассматривать куски мяса, лежащие на столе и подвешенные на крючьях — мягко розовеющие, нежнейшие, укрытые тонким слоем белейшего жира, обещающего превратиться во вкуснейшую хрустящую корочку, после определенной термической обработки, конечно же. А кулинаром Марья Петровна была знатным, умела создавать такие гастрономические шедевры, что у ее мужа, Виктора Викторовича, слюнки текли и в супруге своей он души не чаял.
Вот и сегодня решила Марья Петровна побаловать своего мужчину свининой, запеченной с грибами и кедровыми орешками, приправленной специями и душистыми травами. На гарнир планировался картофель, обжаренный во фритюре и обсыпанный миндальной крошкой. Тем более что сегодня, если верить календарю взбалмошной внучки, праздновался какой-то новомодный праздник — День святого Валентина. Кто этот Валентин, был ли он действительно святым, неизвестно, но этот день считался праздником влюбленных, и внучка, с вечера закрывшись в комнате, подписывала открытку и шуршала оберточной бумагой, а с утра убежала в школу ни свет, ни заря, нарядная, веселая. И сейчас, на рынке, стайки молодежи порхали от магазинчика к магазинчику — за цветами, за открытками, за сувенирами. В руках у многих воздушные шарики в форме сердечек. В общем, неясно какой, но вроде бы праздник. Поэтому к выбору мяса она отнеслась серьезно, впрочем, как всегда. Разглядывая куски свинины, предложенные Зауром, Марья Петровна чувствовала неловкость. С некоторых пор ей казалось, что мясник оказывает ей особые знаки внимания — старается дотронуться до руки, интимно наклоняется к ней, почти стукаясь лбом, через слово вставляет «дарагая, красавица, абалденная», а недавно ввернул новенькое — «любоф мая». Тренированным ухом распознавая фальшь, Марья Петровна уловила особенные нотки в голосе Заура, какие-то собственнические, ласкающие. Не поверив себе, в следующий раз она прислушивалась к его болтовне более внимательно. Так и есть, что-то неуловимое, личное проскальзывает, сквозит в его обращении к ней, во взгляде, в движениях. Не будучи от природы кокеткой, Марья Петровна сначала испугалась, потом обрадовалась, а затем стала побаиваться встреч с пылким продавцом мяса. Походы на рынок стали для нее настоящим испытанием, поход в мясной отдел откладывался на последний момент, а то и вовсе все чаще и чаще в меню стали появляться вегетарианские блюда. Заур такое отчуждение заметил, удвоил старания, вел себя, как пылкий юноша, смотрел горящими глазами, смущая Марью Петровну, которая под его взглядом краснела, одергивала блузку на груди, поправляла волосы.
Побродив между прилавками и набравшись духа, Марья Петровна твердым шагом направилась к мясному отсеку. Уже издалека она заметила золотозубую улыбку Заура и постаралась взять себя в руки. Все-таки тяжело держаться холодно и неприступно в ответ на такое непосредственное проявление чувств. Мясник радовался ей, как ребенок, заглядывал в лицо, шутил, сам смеялся своим шуткам, заметил ее новый платок, похвалил. Марья Петровна покраснела, все равно приятно, когда мужчина замечает, во что ты одета. Виктор Викторович, кроме телевизора и тарелки с супом, уже давно ни на что не обращал внимания.
— Марья Пэтровна, мясо проста канфетка. Оближитесь, — и Заур смачно поцеловал кончики толстых пальцев.
— Это не подходит, покажи мне еще, — старалась смотреть только на куски мяса Марья Петровна.
— Канэшна, канэшна, все для вас, любоф мая, — суетился мясник, раскладывая перед ней товар. Глядя на нее влюбленными глазами, Заур вдруг спросил:
— Марья Пэтровна, а вы празднуете Дэнь Валэнтина?
Она вздрогнула, удивленно взглянула ему в лицо и отрицательно помотала головой.
— Пачэму? — проникновенно продолжил Заур. — У вас разве нэт лубымого?
— Есть, — машинально ответила Марья Петровна, потом спохватилась. — Почему вы меня допрашиваете, с какой-такой стати?
— Сэгодня празднык, все дарят подарки.
— А вас не касается моя личная жизнь, ясно?! — воскликнула она, подумав, что уж ей точно никто ничего не подарит. — Ваше дело — мясо продавать, вот и продавайте.
Она склонилась над прилавком, скрывая покрасневшие глаза, было неприятно, что сорвалась, и обидно, что какой-то невежественный мясник подумал о подарке, а ее высокоинтеллектуальный муж — нет. Уже и не вспомнишь, когда он в последний раз с цветами домой приходил, эх+
— Вот этот подойдет, взвесьте, пожалуйста, — тихо сказала Марья Петровна, показав на первый попавшийся кусок, торопясь скорее уйти.
— Я вас обыдел? — грустно спросил Заур, заворачивая покупку.
— Нет, нет, все в порядке.
Марья Петровна расплатилась, взяла пакет, показавшийся ей странно тяжелым, и двинулась домой. Шла, и ее одолевали грустные мысли — о молодости, что не прошла, а пролетела, о любви, о подарках, о невнимательном муже и внимательном мяснике, о сердечках на открытках и милых букетиках в руках встречных девушек.
Дома Марью Петровну встретил Виктор Викторович, взял из рук тяжелые сумки.
— Вить, выложи мясо в лоток, я его замариную на пару часиков, — крикнула она мужу.
Когда она мыла руки, раздалось удивленное ойканье и восклицание:
— А это что такое!
Заинтригованная, Марья Петровна поспешила на кухню. Виктор Викторович стоял, загораживая собой стол. Услышав ее шаги, он повернулся, Марья Петровна успела заметить его изумленные глаза, перевела взгляд на покупки и ахнула. В пакете, рядом с куском отборнейшего мяса, лежало баранье сердце, в которое была воткнута зубочистка, а на зубочистку насажена маленькая открытка-сердечко. Совершенно обалдев, Марья Петровна открепила открытку, развернула и прочитала «С ДНЕМ ВАЛЭНТЫНА, МАРЬЯ ПЭТРОВНА! С ЛУБОВЮ ЗАУР».
Ноги ослабели, Марья Петровна плюхнулась на стул. Прижав открытку к груди, пальцами дотронулась до странного подарка и ей показалось, что баранье сердце заговорщицки стукнуло в ответ…
Прислала Маруська