Особенности транснационального трудоустройства. Часть9 и The end

вАван, это последняя часть. Продолжения не будет ((

День шестой (богатый на события)
А к утру протестные настроения ослабли. «А чего, собственно, ты вздумал пасовать, толком и не разобравшись в том, что от тебя хотят? Никто не заставит делать тебя то, что ты не способен сделать в принципе. Просто надо детально разобраться с новым статусом» — примерно с такими мыслями была выкурена первая утренняя сигарета. Им на смену неожиданно пришло чувство вины. В самом деле, я впервые не то что не справился, а банально «забил» на работу. Что мне сейчас отвечать товарищу Зильберману на закономерный вопрос: «Изучили документы?» — «Нет, Евсей Абрамович. Видите ли, на меня вчера нашла хандра…» — может так?

В общем, я в оставшиеся до связи полчаса попытался по диагонали просмотреть и то, что уже читал, и то, до чего дело так и не дошло. Конечно, толку в этом было немного. Это злило. Раздражало и стремительно тающее время. В час икс, а им у нас традиционно было 9 утра, я оставил тщетные попытки обмануть себя на предмет собственных возможностей усвоения сложных специфичных текстов за короткий интервал времени и просто стал ждать, когда подаст голос «скайп». То есть, я сидел и, как… скажем, не совсем здоровый человек, смотрел в монитор. Минут через десять я пялился в него уже как напрочь не здоровый человек. Через 20 я понял, что с этим надо завязывать и пошел завтракать, то есть, пить кофе.

Что за ерунда? Зильберман не вышел на связь вечером, а теперь уже пропускал утренний сеанс. Это совсем на него не похоже. Ну, хоть на минуту он должен был объявиться, чтобы проконтролировать «как идут дела» и дать какие-нибудь очередные указания. Вот это был бы он. Что-то тут не так… Может, я вчера его все-таки доконал, и несчастный американский дедушка сейчас лежит в какой-нибудь дорогущей клинике с инфарктом? В лучшем случае – с инфарктом… Нет, вряд ли – этот меня еще переживет. А может, он связывался с Тимуром?

— Тимур, тебе, случаем, ничего не писал (то, что не звонил, я знал точно) Евсей? – спросил я тут же, на кухне, крутившегося коллегу.
Нет, ничего, — как-то испуганно ответил он мне и поспешил ретироваться в свою конуру.

Врет! Так значит, что-то замышляется… Но что? Возникла мысль, что документы Евсей кинул мне читать исключительно для того, чтобы чем-то меня занять, дабы я не сбежал в этот отрезок времени. Но зачем? Что ему от меня нужно, если не выполнение какой-то доступной мне и необходимой проекту работы?

Опять какие-то игры втемную! И, что хуже всего, похоже, в них вовлечен Тимур, а значит, доверять ему больше нельзя. А может, и никогда не стоило. В общем, мысли одна другой мрачнее вернули меня к вчерашним настроениям: «Да пошел он куда подальше! Только объявится – сразу же сообщу свое решение об уходе!»

А объявился он где-то через час. То есть, часа в три ночи по «пендосскому» времени. При этом сокрушил энергией и жизнерадостностью, одновременно, как-то сразу сбив мой боевой настрой:
— Андрей! Я извиняюсь, что не вышел и вчера, и сегодня утром на связь – были очень важные переговоры. Но у меня для Вас отличная новость! Саша нас завтра покидает, а на ее место приезжает другая наша работница! Она уже два месяца трудится у нас в Люберцах бухгалтером и успела хорошо себя зарекомендовать. Сейчас Ваша с Тимуром задача — подготовить для нее компьютер, а самим подготовиться к проведению презентации. Вы должны, наконец, научиться делать это без моего участия. Я же не буду присутствовать, когда вы будете консультировать потенциальных покупателей в магазине.
Чего?! Каких покупателей? Кто будет консультировать?!

— Евсей Абрамович, я разве нанимался к Вам консультантом? – я постарался задать вопрос максимально спокойно, но получилось преувеличенно спокойно. Евсей почувствовал угрозу.
— Нет, разве я сказал, что Вам предстоит работать консультантом? Но ведь может случиться, что к Вам обратятся за консультацией. Вы же должны будете квалифицированно ответить.
— Квалифицированно я должен отправить спрашивающего к консультанту!
— Ну, хорошо… Но вы также должны обучить этих консультантов. Вот одна из них уже завтра должна к Вам присоединиться.
— А что – мы послезавтра выходим на рынок? – съехидничал я.
— Было бы неплохо, — пропустил Евсей издевку. – Во многом от Вас зависит, когда наступит это «послезавтра». Кстати, Вы разобрались с документами?
— Читал, — очень неопределенно ответил я. Впрочем, было бы наивным рассчитывать, что Зильберман не уточнит значение это термина.
— Что значит «читал»? Вы со всем разобрались?
— Ни с чем не разобрался, — бесстрашно жег мосты я.
— Ну, значит, у Вас должны были возникнуть вопросы. Что Вам там показалось непонятным? Это же важно! Конечно, Вам не нужно вникать в юридические тонкости всей нашей схемы. Я выслал Вам документы исключительно для ознакомления. Но один документ Вы должны изучить очень подробно – это договор с книжным магазином. Вам же нужно будет представлять наш продукт партнерам. Вы должны знать, на каких условиях мы намерены с ними работать.
— Спасибо, что посвятили. Но, замечу, вчера Вы не конкретизировали, на чем я должен концентрировать внимание, а, напротив, завалили меня кучей ненужной информации!
— Нет, это не ненужная информация. Вы должны быть в курсе всего!
— Возможно, но в таком случае, мне нужно юридическое образование, или, на худой конец, консультация юриста.
— Вот! Совершенно верно Вы все понимаете! Вот мы и подошли к следующему этапу. По моим планам, прежде чем идти к книжным директорам, Вы должны изучить договор, совместно с нашим юристом разобраться во всем, что Вам кажется неясным или недостаточно ясным. Для этого Вы должны подготовить ему перечень вопросов. Не буду же я платить деньги за консультацию юриста, если Вы не знаете, что хотите у него спросить?

И вновь – всё очень резонно! В который раз, поддавшись убедительности его логических схем, я оказался не способным реагировать нелогично. Ну, в самом деле, как после всего сказанного вдруг выдать что-то вроде: «Ага, убедили. Только идите Вы к черту, потому что я ухожу от Вас!» Может, для кого-то это и в норме, но у меня было ощущение, что момент упущен. Это надо было говорить или раньше, или…ну, скорее всего, чуть позже. Но никак не сейчас! Это просто выглядело бы истерично, взбалмошно и глупо! Я, конечно, способен на решительные и не всегда рациональные поступки, но скатываться до поведения истеричек – это перебор!
В итоге, Зильберман услышал от меня то, что и хотел услышать:
— Хорошо, я вникну в этот договор и составлю перечень всех «непоняток».
— Вот и отлично! Но, повторюсь, займетесь этим завтра, потому что сегодня готовьтесь к встрече нового работника. Сейчас я переключаюсь на Тимура – дам ему подробные указания. А с Вами – до вечера.

Итак, сбор опять чемодана откладывался на неопределенный срок. А работать и чего-то здесь добиваться не хотелось уже просто категорически! Хотелось домой, к любимой жене, в свой пусть и довольно примитивный и провинциальный, но весьма уютный и комфортный мирок!
Но… А чего вообще тогда было срываться, чтобы так безвольно сдаться в самом начале пути? Я же знал, видел еще после первого визита сюда, с кем мне предстоит работать. Я знал, на что иду. Так какого же рожна я вдруг рассопливился?!
Ну ладно, потерпим еще, насколько хватит сил. И нервов.

Первое, что нужно было решить в тот момент, это как воспринимать утреннее поведение Тимура. Я не нашел ничего умнее, чем просто спросить:
— А скажи-ка мне, мой юный друг, зачем это ты меня сегодня обманул? – без обиняков, «в лоб» выстрелил я.
— Ну, Евсей, попросил не распространяться… Я не знаю – зачем. Просто попросил. Ну, я и…
— Ну, ты и был паинькой, – перебил я его. – Молодец! Ладно, уже хорошо, что сейчас не врешь. Давай тогда о деле. Ты знаешь, что за персонаж к нам направляется?
— Да, я ездил пару месяцев назад в Люберцы – проводил для нее презентацию.
— Сам???
— Нет, конечно, Зильберман по громкой связи читал лекции, а я как обычно – переключал окна.
— А почему ездил к ней, а не она – сюда? Что-то ко мне тебя не отправляли. И зачем ей вообще знание методики, если, по словам Евсея, она – бухгалтер?
— Ну, наверное, затем, что она – временно бухгалтер. Кем она будет в системе дальше, он сам до последнего времени не знал. А ездил, потому что у нее ревнивый муж – сюда ее не отпустил. Он даже на нашу встречу приходил.
— А сейчас, значит, отпускает. Или, может, он с ней приедет к нам жить?
— Не знаю. Может.
— Ладно, завтра увидим. Ты, полагаю, в курсе, что нам вменяется еще раз устраивать ей демонстрацию продукта? Как-то надо забрать у Саши ноутбук. И вообще, ты знаешь, когда она уезжает?
— Да, я говорил с ней. Она уже пыталась заказать по Интернету билеты, но на поезд их нет на всю ближайшую неделю, а на самолет – на ближайшие три дня…
— То есть, наш муравейник уплотняется? А Евсею доложили?
— Нет еще, — снова сник Тимур. И было от чего. Он понимал, что Зильберман расстарается нормально поселить нового человека (то есть, скорее всего, в отдельную комнату), но и Сашу в ближайшие три дня на улицу выкинуть не посмеет. В связи с чем, возникал вопрос: а ему-то, Тимурке, куда податься? Да еще и с довеском в виде эрудированного братца! Благо еще Маша все-таки покинула наш Ноев ковчег!

— Думаю, догадываюсь, о чем ты думаешь. Да ладно, разберемся как-нибудь, — решил я поддержать товарища. Иногда его беспомощность просто умиляла и вызывала у меня прямо-таки отцовские чувства. – Давай пока определимся, какой лучше отдать ей ноутбук, чтобы там реально все работало. Сашин подойдет?
— Вообще-то у Саши – ее личный ноутбук, — удивил меня он.
— Вот как? Тогда, где-то, я полагаю, должен быть еще один общественный?
— Ну, это тот, что у Саньки. Моего, — уточнил Тимур.
— Значит, тебе предстоит нелегкая миссия разлучить своего братца со всеми его «одноклассниками» и прочими, которые «в контакте». Я понимаю, что ты станешь в этот день для него фашистом, садистом, варваром и все такое прочее, но другого выхода я не вижу. Стационарные «компы» не тянут программу, и ты это знаешь. К тому же Евсей сказал – подготовить ноутбук. А ты ж у нас – послушный мальчик, не так ли? – все-таки чуток поддел я его за утренний «косячок».
— Попробую, — сморозил он.

Я сделал вид, что пропустил эту глупость мимо ушей. Можно было, конечно, вернуть его на землю чем-то вроде: «Попробуешь? Что значит «попробуешь»? Ты сделаешь это, как бы тебе неприятно не было!» Но, повторюсь, я старался контролировать количество зильберманизма в себе, и еще больше – его количество на выходе из меня. Потому что если дать этой заразе свободу, то от двух Зильберманов окружающие точно сойдут с ума или разбегутся, теряя тапочки. А на кой мне это? Я и сам бы рад «дернуть» отсюда с первым трамваем, да по холодку!
— Но, не сейчас – вечером, — продолжил он. Сейчас мне надо… на собеседование.
— Куда???
— На собеседование в одну фирму. Ну, а сколько мне его еще терпеть? Надоело!
— Я, как руководитель проекта, просто в шоке от твоего поведения! Да как ты можешь? В такой ответственный момент – взять и куда-то сбежать?! Где твоя совесть?

Я думал, что он уже привык к таким моим «фишкам», и сейчас как-нибудь подыграет. Однако совершенно для меня неожиданно, он все принял за чистую монету, засмущался и стал уже нестерпимо жалким.
— Да ты чего? Шучу я. Я даже рад за тебя! Давай, вперед! Удачи! Что хоть за фирма? Хотя – какая разница?! Хуже не будет! – таким речитативом напутствовал я нашего долготерпимого затворника, обнаружившего, наконец, лаз на волю.
С собеседования он вернулся в отличном настроении, решив, очевидно, что все прошло хорошо. Совершенно не хотелось расстраивать его, объясняя значение сакраментальной фразы кадровиков «мы Вам позвоним». Пусть у человека будет надежда! С ней можно любого зильбермана сносить намного легче.

А вот самому Зильберману избежать потрясения в этот вечер не удалось.
— Как это нет никаких билетов? – кричал он на Сашу.- Я же сказал: не будет билетов на поезд – берите на самолет! Я же выделил Вам на это уйму денег!
Саша уже ничего не была ему должна, поэтому не стала потакать истерике, просто по слогам повторила основную мысль: «ни-ка-ких-би-ле-тов-не-бы-ло» и отключила «скайп».
Через мгновение затренькал уже мой служебный мобильный. Ну, да – Евсей – кому ж еще быть! На удивление голос Зильбермана выражал не раздражение, только что волнами прошедшее по нашей квартире во время сеанса с Сашей, а больше удивление и озадаченность. Первые 15 минут он посвятил пересказу двухминутного разговора с нашей бывшей сотрудницей. Ну, нормально, в принципе по длительности, не ясно только – зачем вообще? Впрочем, скоро прояснение случилось.

— Вы понимаете, какая неловкая ситуация получается… Завтра приедет Катя. Мне нужно заинтересовать человека, создать ему условия. Конечно, ей нужно выделить Сашину комнату. Но не могу же я Сашу подселить к Тимуру! Поэтому мы временно Тимура переселим в Вашу комнату – у нас есть для таких случаев раскладушка, а Сашу – в комнату Тимура. Вот только надо ей как-то это тактично подать, чтобы она не таила на меня обиды. Она же – из Калининграда, а там у меня фирма… Ни к чему, чтобы она там славила меня, как нехорошего человека. Я хочу расстаться с ней мирно. Ну, не купила билеты – пусть живет здесь, что ж делать. Так вот, — продолжил он. – Не могли бы Вы ей максимально тактично сообщить, что ей завтра необходимо будет перебраться в комнату Тимура? Сегодня, конечно, пусть пока остается в своей.
Меня почему-то развеселило это поручение – «не могли бы Вы ей максимально тактично сообщить».
— Да какие проблемы? – почти сфамильярничал я. Не доставало только обращения «Абрамыч» в конце вопросительного предложения. – Конечно, могу – не вопрос! Не извольте сумлеваться – чай оно не в первый раз! — совсем уж разошелся я. Интересно, знает наш америкос, откуда цитата?
— Я буду Вам очень признателен, — «расчувствовался» Зильберман и переключился на Тимура, очевидно, чтобы сообщить тому о комплексе переездов. Вот бы еще он объяснил ему, куда девать своего братца!

Тем временем, я, не теряя игривого настроения, пошел «тактично сообщать» Саше о ее грядущей участи. Сделал я это соответствующим образом, то есть, не прекращая лыбиться и, как мне казалось, ясно давая ей понять, что никакого отношения к зловредной акции не имею. Текст моего «тактичного обращения» был стопроцентно анекдотичен:
— Саша, тактично сообщаю Вам, что по требованию Зильбермана завтра Вы должны будете очистить это помещение, свалив в Тимуркину будку.
Кто бы мог подумать, что эта дурацкая шутка, даст этой соплячке шанс на реванш?! Тем не менее, она не упустила возможность им воспользоваться.

The end

День седьмой (утопия)

— Скажите, Андрей, когда Вы кому-то что-то говорите, как Вы понимаете, что Ваш собеседник воспринял именно то, что Вы собирались ему донести? – услышал я вместо приветствия на следующее утро от Зильбермана. По интонации было понятно: он находится на пике раздражения, и показное спокойствие дается ему с большим трудом. Признаться, я растерялся: с чего бы вдруг? Долго мучиться вопросом не пришлось.

— Когда я вчера просил Вас тактично сообщить Саше, что ей следует освободить занимаемую комнату, — продолжил он, не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос, — я сказал Вам, что Тимур, в свою очередь, тоже переезжает. Так? Так. И я знал, что Вы это поняли. Почему я был в этом твердо уверен? Да потому, что я переспросил у Вас!
Ну, надо же, новость! Можно подумать, он хоть раз что-то сказал, не переспросив!
— К чему Вы это все? – надоело молчать мне.
— А к тому я это все, что сегодня ночью – вашей ночью, а моим вечером – я получил от Саши гневное письмо, в котором она обвиняет меня в том, что я, якобы, отправляю ее спать с Тимуром!
— Чего?! – не смог скрыть удивления я.
— А вот того! – прокричал, перестав сдерживаться Евсей. – Вот того, что Вы проявили себя, как никудышный организатор. Причем, в простейшей ситуации! Вам всего-то надо было переспросить, как она все поняла. Вы же прожили с ней бок о бок неделю! Вы обязаны были обратить внимание на парадоксальность ее мышления!
— Да какая парадоксальность?! Все более чем ортодоксально! Она видела, как Тимур доставал с антресолей раскладушку…
— Она могла подумать, что он достает ее для новой работницы, — перебил он меня.
— Да не могла она так подумать! – выпалил я и… «прикусил язык», потому что с него чуть не слетело продолжение: «При ней же обсуждалось, куда деть на это время Тимуркиного брата!» То есть, вся проблема, на мой взгляд, была в том, что мы, в принципе, беспокоим «принцессу». А то, что братцы комнату ей уступают, было очевидно по всему! Да и проговаривалось это, пусть не мной, но остальными – точно! – Не могла она так подумать, — повторил я и замолчал, не найдя никаких аргументов, не «палящих» особенностей нашего общежития.
— Вы не можете этого точно знать, потому что не переспросили. А Вы ведь не переспросили, так? Так! А теперь мы имеем озлобленную работницу, которая будет настраивать против меня коллектив в Калининграде!

«Да у вас, батенька, паранойя!», — подумал я, а вслух произнес:
— Ей незачем кого-то против Вас настраивать. Она – просто капризный ребенок, которому не понравилось, что с ним престали сюсюкаться. Вот и всё!
— Да? Вы так думаете?! Тогда я Вам сообщу еще одну новость! К вам уже не приезжает Катя. С утра позвонила и сообщила, что не приедет…
— Ну, и причем здесь наши заморочки? – вставил я.- Тимур говорит, что у нее ревнивый муж. Может, не отпустил…
— Не перебивайте меня! — истерично вспыхнул он. – Вчера отпускал, а сегодня не отпускает?
— Ну, бывает. Передумал.
— Не бывает! Я вчера вечером два часа говорил с ней, и все было прекрасно. А потом – это письмо от Саши. Я не сомневаюсь, что она и Кате написала – у нее был адрес – и сообщила, что сюда не стоит приезжать, потому что ненормальный Зильберман укладывает своих работниц в постель к работникам!

«Да это ж бред! Обычный параноидальный бред! Она не приехала только потому, что ты достал ее своей двухчасовой нудятиной!» — хотелось выпалить мне, но тактичность взяла верх:
— Я не думаю, что Саша могла так поступить. Я просто не верю, что ей вообще есть дело до того, что и с кем происходит. Но если все же допустить, — во что, я повторюсь, категорически не верю — что имело место ее вмешательство, то причиной было банальное нежелание уступать комнату! А если так, то ей было совершенно все равно, кто, куда и кого намеревался переселять или подселять на самом деле. У нее был мотив даже при абсолютном понимании ситуации.

Как ни странно, но, кажется, непоколебимая уверенность в том, что причиной проблем является моя организаторская некомпетентность вкупе с Сашиным «парадоксальным мышлением» не была уж столь непоколебимой. Он засомневался. Это стало ясно из его следующей реплики, произнесенной уже без запала:
— Все равно… Вы обязаны были переспросить… Даже, если она сыграла на этом. Это Вы позволили ей сыграть! Ладно. У меня есть еще вариант. Я сейчас буду его прорабатывать, а Вы займетесь тем, что успешно забросили благодаря предполагавшемуся визиту. Как, кстати, у вас дела в плане изучения документов?
— Успешно заброшены, — процитировал его я.
— Ну, тогда успешно возобновляйте работу. Вечером обсудим. Дальше тянуть некуда. Нужно подключать юриста. Он уже нанят, а значит, я впустую выкидываю деньги. Сегодня же список вопросов, подлежащих совместной проработке, должен быть готов.

Хорошо, сделаем. Но вначале…Конечно, чесались руки пойти и устроить «разборы» с мелкой мерзавкой. Но, спустя всего две сигареты, пыл спал. Какой смысл? Да и вообще, понять ее можно. Она решала свои проблемы, главной из которых, возможно, было даже не отстаивание «плацдарма», а перестройка ролей. Уезжать жертвой было бы болезненно. Чтобы этот небольшой этап жизни не оставил рубцов, ей нужен был реванш. Ну, или хотя бы, реваншик. И она зацепилась за представившуюся возможность, заставив Зильбермана извиняться и оправдываться. Молодец, если подумать! Далеко пойдет эта юная стервочка!
В общем, все, что я предпринял в отношении нашей бывшей коллеги, это удостоил ее при встрече ухмылкой, которой надеялся сказать одновременно: «Ну, ты – штучка!» и «Я без претензий».

Главным объектом моего внимания до связи с Зильберманом вновь стал договор с книжным магазином. Неожиданно работа над ним пошла легко и непринужденно. Может, дурацкие юридические конструкции и формулировки уже прижились в моей голове и перестали конфликтовать с традиционным восприятием речи? Так или иначе, я, к своему удивлению, читал уже почти родной текст. Более того, меня, наконец, осенило, что, в отличие от работы с инструкциями, я не обязан понимать, что в тексте верно, а что нет. Я всего лишь должен обозначить все моменты, которые не ясны мне не в силу моей юридической безграмотности, а в силу того, что они в договоре недостаточно раскрыты.

Чтобы было понятно уже сейчас – маленький пример. Пункт 2.5. настоящего договора выглядел так: «ПОКУПАТЕЛЬ создает необходимые условия для работы Консультантов по взаимной договоренности сторон». Я помечал: «Какие именно условия? Есть ли определенность с полным перечнем?» и т.д. Забегая чуть вперед, скажу, что этот распрекрасный пункт 2.5. и стал Рубиконом, за которым у меня был один путь – на Курский вокзал.

Я довольно быстро справился, и вечернее пиликанье «скайпа» меня, можно сказать, порадовало. По моим ощущениям, общение с вредным дедушкой, на сей раз, должно было пройти легко и, главное, быстро. А что там развозить? Есть документ. Он тщательно изучен и проработан. Дальше нужно, действительно, подключать юриста, вместе с ним выяснять и уточнять детали и идти уже, наконец, на встречу с партнерами. Участие Зильбермана на данном этапе, на мой взгляд, было если не избыточностью, то формальностью определенно. С этим настроением я и начал свой очередной отчет:
— Я все проработал. У меня возник ряд вопросов, и я все их записал прямо поверх текста договора, то есть, в тех местах, где они и возникали. Могу выслать для ознакомления, – отчеканил я.
— Зачем же высылать? Давайте прямо сейчас вместе и разберемся.

Нет, он неисправим! Как, впрочем, и я… Ну, вы меня хоть застрелите, но работать с печатным текстом легче и надежнее, чем с абстрактным нечетким и всегда «корявым» речевым контентом!
— Да, честно говоря, я не уверен, что мы с чем-то разберемся. Я всего лишь хотел ознакомить Вас с результатом своей работы. А разбираться, по всей видимости, тут надо в компании с юристом.
— Вы сейчас увидите, что после нашего разговора и без юриста у Вас вопросов поубавится! — как-то чрезмерно самонадеянно и даже хвастливо выставился Евсей.
— Ну, хорошо, — сдался я и начал зачитывать свои «непонятки». А непонятно мне было многое: к какой категории товаров относится наш? Какие к нему предъявляются требования — ГОСТ, ОСТ, ТУ и пр? Что значит «должна быть правильно нанесена маркировка»? В чем суть правил нанесения штрихкода? Нужно ли Свидетельство о регистрации Средства массовой информации для нашего товара? Нужна ли справка СЭС? и т.д. и т.п.

И чем дальше я их зачитывал, тем сильнее раздражался мой «всезнайка», потому что, как и ожидалось, ответов он не знал. Ну, и зачем было подставляться?
— Что Вы у меня спрашиваете про ГОСТы и свидетельства? Моя методика прошла Роспатент! Всё! Больше никаких документов на нее нет. И не нужно! – заистерил Зильберман.
— Позвольте, Евсей Абрамович… Как же это – не нужно, если я цитировал НАШ проект договора, составленный вашим юристом. Все это нужно и нам предстоит всю эту информацию получить и применить. Другое дело, что пока…
— Я знаю, что такое в Москве получить эти справки и свидетельства! А Вы – нет! Это полгода беготни по чиновникам, взятки, взятки и еще раз взятки! – на полуслове оборвал меня он. – А у меня нет ни полгода, ни лишних денег!

Мне надоел этот детский лепет, и я врезал:
— И все-таки Вам придется за все это платить. Нравится Вам это или нет.
— Я сам разберусь, за что мне платить, а за что нет. Давайте, читайте, дальше!
А дальше был уже упомянутый пункт 2.5.
— Надо бы определиться с полным перечнем условий по организации продаж…

Это должно было его реабилитировать, ведь вся коммерческая схема – его ноу-хау! И он приступил с повышенным энтузиазмом:
— Во-первых, нужно будет «пробить» стенд в отделе учебной литературы по иностранным языкам. Нужно, чтобы он был виден сразу при входе в отдел. Во-вторых, — организация рабочего места консультанта…
Черт меня дернул вставить:
— Не уверен, что он вообще нужен…
— Как это – не нужен? Вы еще не знаете всей схемы, а перебиваете! Он нужен как для разъяснения сути методики потенциальному клиенту, так и для реализации второго этапа привлечения – дождитесь, я объясню.
— Не знаю, что там насчет второго этапа, но если кто-то начнет презентовать нашу методику в магазине, нам слишком часто надо будет менять этих кого-то, к тому же выплачивать страховки их родственникам…
— Не понял… – спустя десятисекундную паузу признался Евсей.
— Да что там понимать?! Никто не станет терпеть получасовое изнасилование мозга в публичном месте! Наша задача – привлечь клиента, имеющего потребность в изучении английского языка. Привлечь, чем угодно: красивой этикеткой, убойным, пусть и не имеющим ничего общего с действительностью, слоганом. Обмануть его, наконец! Но не отпугивать прямо перед кассой! Наша презентация, наши инструкции должны срабатывать на вдумчивом опытном пользователе компьютера при условии, что он настроился потратить час своего времени на ознакомление. Это возможно только в домашних условиях! В магазине никто не уделит нашему стенду и консультанту боле пяти минут! Что можно рассказать за пять минут? Разве что, как инсталлировать программу…

Зильберман молчал. По тону, с каким были произнесены следующие слова, он, наверное, медитировал, гася раздражение:
— Как правильно инсталлировать программу – тоже важная информация, — почти по слогам произнес он. – А что касается рекламы, вывески и слогана, Вы забываете, что мы, кстати, не без Вашего участия, подготовили видео-ролик.
Ах, да! Как же это я забыл о своем первом, еще домашнем, опыте работы с зильберманизмами! Но, справедливости ради, следует отметить, что мы ни разу не возвращались к обсуждению моих замечаний и предложений по рекламе. Они приняты?
— Ролик будет транслироваться по внутренней видеосети магазина, продолжил Евсей Абрамович, — клиенты могут увидеть его на любом из мониторов, расположенных во всех секциях.
— Вот это отлично! – поддержал я, с трудом подавив навязчивую реплику «Ну и зачем тут еще консультант?!» — Интересно, сколько это будет нам стоить…
— Ничего не будет стоить! По крайней мере, Вы должны будете на этом настаивать!
— Как ничего? Это ж – прямая реклама…
— Мы продаем свой товар магазину, поэтому трансляции – реклама магазином своего товара. Пусть с себя деньги и берут, мы тут при чем?

Я сильно усомнился в том, что этот тезис также будет воспринят «книжниками», но спорить не стал – мне уже стало надоедать это безрезультатное пререкание с «всегда единственно правым» американцем.
— Кроме того, рекламный клип будет записан на ноутбуке консультанта, чтобы в случае появления заинтересовывавшегося посетителя, он мог с начала, а не с произвольного места показать его весь.
— А как все же предполагается организовать рабочее место консультанта? Если у него будет ноутбук, логично предположить, что должен быть еще и столик размером хотя бы метр на метр. Не всегда в магазине есть место для такой дополнительной точки…
— Какой точки? Какой столик? То есть столик, конечно, должен быть… но забудьте эти слова! Когда говоришь в магазинах: «точка», «столик» – это сразу означает, что потребуют аренду. Нужно просить выделить «место» для консультанта.

Я испытал небольшой шок. Во-первых, меня удивило это бредовое разведение понятий. А во-вторых… Черт, он собирается войти в магазин, растележить там свое хозяйство и не платить аренду? В Москве? Он сумасшедший! Я не хочу работать с сумасшедшим! Да еще и в роли транслятора его бреда!
— Евсей Абрамович, Вы, конечно, извините, не знаю, как там, в Америке, но здесь, в России, и в особенности в Москве, вам в магазине бесплатно не позволят положить спичечный коробок на пол! Не может тут быть никакого бесплатного места!
— Вы не умеете считать деньги! – парировал он. – Если будем везде за все платить, наш продукт будет стоить в пять раз дороже, и покупать его буду в сто раз реже. Я не осилю стоимость даже одного квадратного метра в московском магазине на весь период работы! А консультант мне там нужен будет всегда!
— Что все-таки у него еще за загадочная функция, о которой я не знаю?
— Наш пакет услуг включает, как Вы хорошо знаете, два диска. Первый – ознакомительный – клиент покупает за символические деньги, которые платит в кассу магазина. Здесь, действительно, роль консультанта незначительна. Он может лишь подтолкнуть к принятию решения. Теоретически, на этом этапе, как Вы верно говорите, можно было бы обойтись и без него. Но! Он становится совершенно необходим на втором этапе, когда клиент, купивший первый диск, принял решение продолжить обучение и приобрести второй – уже, собственно, с программой и паролем для выхода на наш сайт.- Зильберман неожиданно взял паузу. – Как Вы думаете, на какой торговой наценке настаивают наши партнеры? – внезапно ушел в сторону он.
— Ну, не знаю… От 10 до 20 процентов, думаю было бы уже выгодно работать.
— Да? А как Вам цифра 50?! Пятьдесят процентов! Вот еще за этот момент надо будет побороться… А чтобы не поднимать стоимость продукта до небес за счет жадности магазина, мы реализуем следующую схему. Потенциальный ученик по системе Веб-мани перечисляет за второй диск деньги напрямую в наш кипрский центр. Мы подтверждаем платеж, и с этим подтверждением клиент подходит к нашему консультанту в магазине. Тот выдает ему талон, или накладную – не знаю, как лучше назвать – в общем, документ, подтверждающий право приобрести второй диск. То есть, ученику еще раз нужно оплатить символическую стоимость за этот второй диск через кассу магазина. Но кассир пробьет чек, только при наличии талона от нашего консультанта.

Вы понимаете, что придумал этот жук?! Во-первых, экономия за счет того, что основной платеж идет в оффшор, а значит, никаких налогов! Во-вторых, продавая диски по этой схеме, он избегает значительного удорожания продукта за счет торговой накрутки. Ну, просто замечательно! Если б не ряд «но»… Они как-то автоматически родились в моей голове во время презентации коммерческого ноу-хау, и я решил их озвучить:
— Интересная схема. Но разве она не станет очевидной нашим партнерам, которых мы фактически «кидаем»? Ну, в самом деле, при цене 300 долларов за всю услугу, магазин будет иметь стольник рублей(!) в качестве торговой наценки, из которых еще заплатит налоги! Я бы не стал с Вами работать на таких условиях. Далее, три платежа, включая незнакомую большинству россиян систему Веб-мани. Вы понимаете, что нужно о-о-о-очень сильно захотеть учиться по нашей методике, чтобы пройти весь этот предварительный путь? А наш потребитель капризен и ленив!
— Да Вы просто вредитель какой-то! Вы задались целью разрушить всю мою схему! Но прежде, чем разрушать, нужно иметь свой вариант! Предложите лучше — я послушаю! – обидчиво выпалил Зильберман.
— Я не задавался подобными целями. Впрочем, я никакими не задавался. Просто мой мозг так устроен, что я просчитываю все варианты, а не надеюсь на лучший. И моя обязанность, пока я нахожусь в Вашем проекте, предупредить Вас о возможных проблемах, раньше, чем они случатся. Так есть шанс выйти с меньшими потерями или вовсе их избежать.
— Ваши замечания – это только Ваши суждения! Они ни на чем не основаны! Я не желаю это обсуждать, тем более, что у Вас нет никаких аргументов. Ваша задача – разобраться с частностями. А Вы постоянно норовите переставить все с ног на голову! Переделать всю методику, изменить коммерческую схему! Но это Вы — в моем проекте, а не я – в Вашем!

О чем после этого можно было разговаривать? Мне уже не хотелось ни о чем. Но не тут-то было! Зильберман завелся не на шутку!
— Вы не можете выполнить простейшего поручения по расселению своих работников, — вспомнил он утренний инцидент, — а беретесь учить меня, как делать бизнес! Вы под стол пешком ходили, когда я еще в СССР создавал такие логистические схемы, которые позволяли экономить миллиарды! Я обладаю десятком патентов. Я – президент транснациональной компании! А что Вы о себе возомнили? Кто – Вы-то?
— А я – выскочка, которому Бог дал способность видеть ошибки президентов транснациональных компаний. Конкретно в Вашем случае я на сегодняшний день вижу их такое количество, что не верю в коммерческую успешность проекта. По существующей схеме если все сразу не завалится, то буксовать будет вплоть до полной реорганизации системы. Ваша схема – чистой воды утопия! Она не возможна, как не возможен коммунизм и, что любопытно, по тем же причинам. Никто ничего не выложит Вам на блюдечке бесплатно. Никто не поделится своим себе в убыток! А люди не понесут Вам деньги в обмен на кучу сложностей, которые Вы им гарантируете еще до начала обучения. Я не могу поверить, что Вы этого не понимаете и тем удивительнее Ваша настойчивость. В любом случае, я заявляю Вам, что не желаю больше в этом участвовать.

Кажется, он не ожидал такого финта. Но, надо отдать ему должное, справился с собой, не только не усилив градус истеричности в ответ на довольно жесткие и обидные замечания, а, напротив, сдержанно, полным достоинства голосом заявил:
— Не в моих правилах удерживать людей. За всю жизнь я уволил сотни человек, и сотни уволились сами. И всегда находилась достойная замена. То есть, нет смысла тратить на это энергию. Но Вам скажу: я не уговариваю, но предлагаю подумать. Скажем, до понедельника. Живите себе здесь, отдохните. А в понедельник поговорим. Хорошо?

Ничего себе прорыв! У меня появились выходные! Я согласился и уехал в гости к московским родственникам.

************
Каким же свободным чувствовал я себя эти несколько дней! Я радовался всему, кажется, впервые после детства. Как же хорошо жить! Я был по-настоящему благодарен Зильберману за то, что мне посчастливилось это ощутить. Ничто не могло испортить мне непроходящее полуэйфоричное настроение и поэтому, придя в понедельник на Ольховку и спокойненько приняв вызов по «скайпу», я максимально твердо, дабы – без шансов на откат, произнес:
— Мое решение – в силе. Удачи Вам! И спасибо!

© Андрей Дубровин