Петр Степанович, опаздывающий на работу, стоял у перехода и наблюдал за табло, на котором издевательски моргала надпись «Стойте».
– Стойте. Стойте. Стойте! – раздражался Петр Степанович. – Две минуты стоять и только двадцать секунд идти. Издевательство какое!
– «Идите!» – приветливо моргнуло зеленым.
Петр Степанович, занятый ментальным брюзжанием, пропустил момент, когда стало можно.
Табло ласково моргнуло и выдало бегущую строку:
– «Чего тупим? Зеленей не будет».
Петр Степанович, очень удивился, но совладал с собой и шагнул на проезжую часть. Табло свистнуло громко и выдало бегущую строку:
– «Быстрей, утырок!»
Петр Степанович оскорбился и назло пошел очень медленно.
– «Геморрой?» – поинтересовалось табло. – «Или от рождения небыстрый такой?»
– Вот гнида! – ругнулся Петр Степанович и пошел быстрее.
– «Стоять!» – сменилась надпись на табло. – «Стойте, то есть».
– Чего началось сейчас? – вслух возмутился Петр Степанович. – Еще двадцати секунд не прошло.
– «Так надо!» – ответило красным табло. – «Стойте на разделительной линии».
– Фиг тебе! – гаркнул Петр Степанович и рванул обратно. Под визг тормозов, под яростное бибиканье клаксонов, под мат автолюбителей Петр Степанович добрался до заветного тротуара, вытер пот со лба и победно посмотрел на табло.
– «Ну не олень?» – бежала по табло ярко-красная строчка.
– Это что скрытая камера такая? – осенило Петра Степановича.
– «Ага. И УЗИ вам попутно сделали». – ехидно отозвалось табло. – «Больно надо кому-то такое убожество снимать».
– Да что ж за хамство-то такое, а? – кипел Петр Степанович.
– «А с вами, кеглями, по-другому нельзя». – не унималось табло.
– А не пошло бы ты.. – ругнулся Петр Степанович и шагнул на проезжую часть.
Взвизгнули тормоза, раздалось возмущенное «Куда прешь, каззел?»
Петр Степанович закусил губу и упрямо пошел по переходу.
– «Во дурак. Красный же». – выдало табло. – «Собьют же сейчас».
– И пусть! – упрямо мотнул головой Петр Степанович и продолжил идти.
Благодаря интеллигентности и вежливости автолюбителей, к середине дороги Петр Степанович узнал много нового о себе, о своих близких, о сексуальных пристрастиях водителей. Грудь жгло обидой, в глазах мигало красным обидное «Приветствуем почетного камикадзе нашего района!», «Не выключайте камер – сейчас вы станете очевидцем», «Куда вы прете, лох суицидный?»
На разделительной полосе Петр Степанович остановился передохнуть от переживаний и победоносно посмотрел на табло.
– «Круто». – отозвалось табло и добавило: – «Не всякий петух долетит до середины проспекта. А теперь давайте снова ломанемся обратно. Как это принято у жертв ДТП. В метаниях сбиваются придурки».
– Ага- ага. – закивал многообещающе Петр Степанович. – Сейчас я доберусь до тебя.
Он набрал воздуху и пошел дальше.
– «Не подходи ко мне, псих!» – пробежала строка по табло.
– Сейчас-сейчас! – если бы у Петра Степановича был щит, он бы его сгрыз в секунду от ярости.
– «Петя, давай поговорим как интеллигентные люди?» – выдало табло.
– Куда прешь? – высунулся было из какого-то джипа очередной автолюбитель, но осекся под взглядом Петра Степановича.
– Рыло забил! – рявкнул страшным голосом Петр Степанович. Автолюбитель закричал от ужаса, поднял стекла и попытался сдать назад. В ту же секунду в джип влетел белый опель. Опель отбросило на соседнюю полосу… Дальше Петр Степанович шел под звуки разбивающихся автомобилей, пригибаясь когда над переходом пролетал очередной подброшенный ударом автомобиль и провожая взглядом летящих мотоциклистов.
– Чего творишь-то, беспредельщик? – беспокойно мигало табло.
– Сейчас-сейчас… – рычал Петр Степанович неумолимо приближаясь к бордюру.
– «Люди! Остановите вандала!» – табло светило с такой силой, что на доме напротив эта надпись горела как неоновая вывеска.
– Сейчаааас! – закричал Петр Степанович и подскочил к одной из разбитых машин.
– Не надо! Не надо! Возьмите деньги! Все возьмите! – испугался хозяин автомобиля и попытался убежать на поломанных ногах.
– Молоток в багажнике есть? – обратился к нему Петр Степанович.
– Все заберите, все! – бился в истерике автолюбитель.
Из ноздрей Петра Степановича повалил дым, глаза его загорелись желтым цветом. Он шагнул к искореженной машине, оторвал крышку багажника и достал молоток, разорвав брезентовую сумку с инструментом.
– Я иду к тебе, тварь светодиодная! – закричал он.
От этого крика облетела листва с близлежащих деревьев и посыпались на землю оглушенные птицы.
– «Петенька, ты меня неправильно понял». – выдало табло, переливаясь всеми цветами радуги.
Петр Степанович одним прыжком добрался до табло и начал крушить его молотком.
– «Идите!», «Пожалуйста идите!», «Милый, бесконечно милый, пешеход». – пыталось задобрить табло.
– «И-ите», «дите», «ите», «те», «е адо, Пет-нька». – табло от ударов теряло ясность изложения, свистело, пикало, хрустело…
– «И», «ай», «э»… «Эхххх». – сокрушенно пикнуло табло и погасло совсем.
– Получил? Получил, тварь?! – закричал Петр Степанович и отбросил молоток. – Будешь знать теперь!
Затем он оглядел разбитые автомобили, послушал стоны раненных и закричал страшно:
– Что?! Покатались?!
Как по команде в обморок упали наряд полиции и санитары, подкрадывающиеся к Петру Степановичу.
– Не злите меня лучше. Не злите! – попустило Петра Степановича. – На работу опоздал из-за вас всех. Сволочи!
И пошел на работу, с ужасом думая о предстоящем объяснении с начальством…
– Да. Да. Еще один. – сказал доложил диспетчер начальнику Управления по организации дорожного движения. – Опять вандализм, да… А я говорил – новые светофоры слишком умны! Люди еще не доросли до такой техники.