В те времена, когда при слове «ниньзя» перед внутренним взором первым делом выскакивал Майкл Дудикофф (строго в оранжевом кимоно, с вражеской стрелой в зубах и лицом обосравшейся от удивления макаки), к нам во двор сослали на каникулы Стёпу – мелкого жырдяя с веснушками на ушах. Как и положено мелким паскудным жырдяям, Стёпа в первый же день успел навыебываться на всю местную шпану, включая дворового кота Яшку, отчего вполне прогнозируемо получил по щам и убежал жаловаться бабке, вопя на ходу чтобы она вызывала милицию, кегебе и посла доброй нах воли ООН на всякий случай.
Не успели мы с Серегой стряхнуть с ботинок Стёпины сопли, как тот уже торчал из форточки своего второго этажа и вовсю пугал нас парой десятков братьев-боксеров, которые завтра всем составом придут из армии и жостко отпиздят нас сапогами по лицу. При этом Стёпа прикольно потрясал руками, задирал ебло к небу и брызгал слюной, чем-то напоминая молодого фюрера, а под конец сцуко взял и высунул в форточку свою голую жопу, которая с радостным треском и словила гайку на семнадцать, метко пущенную из рогатки недолюбливающим боксеров Серегой.
Не чаявший такой меткости Стёпа со звоном наебнулся с подоконника вместе с табуреткой и переключился в режим громкой связи, а нам с Серегой пришлось в срочном порядке съебывать от Стёпиной супербабки, которая как оказалось мастерски владеет вполне дудикоффской техникой метания кирпичей в бегающих пиздюков. Пересидев до темноты за гаражами, мы окольными тропами пробрались по домам, где получили песдов еще и от родителей, после чего и затаили на Стёпу аццкую злобу.
Стёпа, однако, оказался не только паскудным, но еще и хитрым ояебу – с того дня без бабки даже на балкон перестал выходить, не то что во двор. Так что мстя так бы наверное и осталась несвершенной, если бы не один счастливый случай. Тогда самым козырным развлечением были походы в видеосалоны, куда в один теплый вечер Стёпа и притащил свою бедную бабку. Бедную – потому что показывали вроде «Ночь живых мертвецов» или чего-то похожее, не помню уже, но бабка все полтора часа просидела с зажмуренными глазами, периодически хватаясь за сердце, когда рядом стоящий Стёпа (а хуле, я бы посмотрел как вы после Серегиной рогатки сидеть смогли бы) в особо страшные моменты пытался запрыгнуть ей на колени. После сеанса бабка летела домой чуть ли не быстрее Степы, взвизгивая и отпрыгивая в сторону от редких прохожих, а дома прогнала «ирода окаянного» спать, а сама вытащила из сундука здоровенный медный крест и легла спать прямо с ним, не раздеваясь. А мы с Серегой шли за ними от самого салона и злобно потирали руки…
У самого дома мы разделились – я пошёл в сарай за лестницей, а Серега метнулся домой и прибежал назад с банкой томатной пасты и фонариком. Лестница потихоньку встала под нужное окно, томатная паста с хлюпаньем заняла свое место на Серегином профиле, и вот уже недоделанный Носферату залез на лестницу, заткнул фонарик за пояс (чтобы снизу на питательную помидорную маску подсвечивал) и по тихой улице разнеслось басовитое «Стё-о-о-опа… Степа-а-а-ан… Идика сю…» ХУЯК!!! — на этой жизнеутверждающей ноте в Серегино ебло из недр темной комнаты прилетела нехуйовая подача в виде чёрной гантели, и несостоявшийся зомби в обнимку с лестницей плавно ушёл в кусты шиповника, где и остался помаргивать левым глазом на редкие звезды.
А в Степиной квартире пиздец чё началось – сначала у жырдяя пищалка прорезалась, потом бабка чота басом в унисон заорала, потом ваще зарычал кто-то на полрайона, а потом раздалось звонкое «Бздынннн» и наступила тишина. Я признаюсь немного ахуел от таких перформансов и по-быстрому утащил из-под окон Серегу вместе с зажатой в его когтях лестницей, а когда вернулся — возле Степиного подъезда уже стояли скорая помощь и бобик с синей полосой. Минуты через три из подъезда вышла Степина бабка с покусанным фэйсом, а потом санитары и Степу вывели – обосранного, в пижаме с длинным рукавом, но живого. Только на лбу нехуйовая вмятина от креста бабкиного синеет.
Увезли их короче, я про Серегу опять вспомнил. Подошел, смотрю – оклемался вроде чуток, глаза уже синхронно мигают, лестницу практически без боя отпустил. Поднял его – мотается, головой трясет, но стоит. Ну хуле – надо тоже в больницу идти. Пока доковыляли, Степу уже походу подлечить успели – клизму там с валерьянкой поставить или еще чего. Сидит, в общем, в коридоре уже, носом хлюпает, пукает систематически. И тут Серега заходит – ебло опухло, томатная паста кое-где осталась еще, одежда об шиповник разорвалась вся, ноги не гнутся и надпись главное на лбу ахуевшим кеглем: «2 кг». Степу увидел – и руки к нему тянет, «Вот вы где, ссуки» хрипит. Дальше опять санитары, милиция, шум, гам, стекла по всему коридору вперемешку с котяхами валяются (бабка со Степой пока незарешеченное окно нашли, штук пять решеток лбами погнули), и Серега по коридору туда-сюда шатается, не успокоится никак. Менты с санитарами чуть не подрались, пока решали кто этого зомби пеленать будет, даже егеря хотели с медвежачьим транквилизатором вызывать, хорошо что не успели – Серега всех нахуй послал и домой, за зеленкой пошёл. А Стёпу с бабкой потом дома под кроватью нашли, в обнимку с бутылем святой воды. Пока вытаскивали, чуть без пальцев не остались. Даже вроде как в жёлтый домик их на всякий случай возили, на принудительное облучение, но потом разобрались во всем и отпустили.
Я кстати к чему вспомнил-то это все – я ж с этим йобаным Хэллоуином недавно чуть сердечный пиздец не заработал, когда шобла каких-то гоблинов в масках в темном переулке меня на конфеты развести попыталась. Очень уж мне в тот момент гантели той антимертвячей не хватало…