Всё сошлось одно к одному.
Вовчангова жена, одарённая по поводу вселенского кризиса административным отпуском, выехала вместе с детьми и автомобилем на побывку в село.
Наша футболистская сборная решила продлить сезон и обеспечила телетрансляцию игры на семь вечера.
Игра выпала на субботу.
Перечисленные обстоятельства не оставили нам шансов и мы, встретившись с Митюней около магазина, посетили его и отправились в путь к нашему условно холостому другу на дом. Излишним будет говорить, что мы заходили во все приличные места на нашем пути. И везде имели уважение. Ровно в семь кто-то из нас нажал на кнопку вовчангового звонка.
– Хули вы как долго? – поприветствовал нас хозяин, давайте на кухню быстрее, тем есть телевизор и закуски.
– Ща, только до водосброса домчим и сей же час, – я первым свернул в тёмный закуток, где, не теряя ни секунды на лишние движения, подсклизнулся на чём-то несвежем и моментально опустился телом со всей своей небольшой высоты на труп. На тот факт, что подо мною именно труп указывали усы последнего, а также погоны лейтенанта милиции на плечах.
– А-а-а-а!!! – я чувств скрывать не стал, – Сука блядь тут мент! Мент! А-а-а!
– Да он дохлый! – в ужасе заорал Митюня и с перепугу принялся бить покойного ногой в бок, – Мёртвый мент! А-а-а! Чо делать-то?! Он дохлый нахуй!!!
– Я не мёртвый блядь! – неожиданно рявкнул мертвец довольно взволнованным голосом.
– Сука он не мёртвый блядь! – я пришёл на помощь другу и стал охаживать зомбака с другого бока, – Ожил блядь, Вовчанга, стул неси! Ща ножку в грудак заколотим, я в кино видал!
Мент ритмично и чуть слышно крякал.- Вы чо, суки, делаете?! – выскочил обратно с кухни хозяин, – Блять вы убьёте его щас, гандоны! Положите мента на место, он был почти как новый!
– А чо это он тут? – отдуваясь, повернулся к нему Митюня.
– Зачем он тебе? – я подозрительно всмотрелся в друга, – Не для чего-нибудь этакого, а?!
– Сознавайся, сучок, зачем ментая в дом притащил, – Митюня приобнял пальцами левой руки шею Вовчанги, – Зачем он тебе, голуба, а?
– Долгая история, – поморщился тот, – Идите уже перессывайте и давайте сядем уже, расскажу. Вон гимны уже играют.
– А мента куда?
– Да пусть валяется, хули ему будет-то? Он казённый.
Мертвец меж тем повернулся на бок и громко, не приходя в сознание, захрапел.
***
– Ну вот, и решил я значит спуститься в тот погребок, купить пресловутых новомодных спайсов. Дай, думаю, попробую зелья, пока лавку не прикрыли. Да и вас угостить надеялся перед игрой.
– Про угостить не пизди, – осёк оратора Митюня, – В прошлый раз дохуя ты нас угостил?
– Прошлый раз был трагическим промахом, – обиделся Вовчанга.
– Прошлый раз, майонез тебе в компот, повториться не должен! – я раздал стаканы, – Хорошо пожарные мимо ехали, повезло. А то как бы мы тебя оттуда снимали?
– Как Вини-Пуха, из ружья, – Митюня заглотил и хлопнул Вовчанге в плечо, – Ну давай, фантазируй, чо там дальше было?
– Говори, Вовчанга, не дуйся!
– Ну вот. Захожу я в погребок. И нате. Там этот, – он боднул головой в сторону коридора, – Сразу ко мне: “А вот и понятой! Понятой пройдите, понятой распишитесь, понятой забивайте, понятой курите”. А я чо, я курю. Он типа “Ага, есть наркотический эффект!” А я ему: “Неа, не берёт чота”. А он: “Что значит не берёт?! Дай-ка мне”. Слово блядь за слово, мы на троих с мальчонкой-продавцом половину витрины-то и извели. Мальчонка прямо на прилавке отдыхать остался, а мы с ментом пошли спорить о наркотическом эффекте в гастроном…
– Ну, а там? – я раздал по новой. – Дальше чего случилось?
– Дальше я не очень хорошо помню, – Вовчанга пристально всмотрелся в огурец на вилке, – Пришёл в себя уже тут, стою у плиты, картошку жарю. А мент вона, залёг недалеко.
Паузу разрядил внезапный гол нашей команды. Внимание наше целиком поглотила игра и напитки. В перерыве напитки вырвались вперёд и лидерства уже не отпускали.
И как раз когда безумный Билл забил второй и мы собирались исполнить ритуальный танец на табуретах, за спинами нашими раздался преисподний хрип.
– Ах ты ж блядь! – сел жопой на стол Митюня, – Ожил, паскуда!
Мент качался в дверях и неистово пучил глаза.
– Восстал, упырище! Изыди, нечистый! – я крестообразно оросил сотрудника из стакана, – Сгинь в райотдел или чотам!
Мент почуял спиртное, приблизился к столу, вырвал из рук Вовчанги бутылку и впитал что боевой слон. Взгляд его в этот момент плутал по стенам и неожиданно остановился на телевизоре. В телевизоре показывали футбол и счёт 2-0. Вели наши. Но флажки России и Словении на вовчанговом Рубине не отличались.
– Суки! – выдохнул гвардеец, взмахнул усами и посмотрел сквозь меня на Митюню, – Пидерасты!
И двинул к выходу, неукротимо сбиваю на ходу мебель и нашаривая на поясе кобуру.
– Куда это твой друг, Вовчанга?
– В атаку что ли пошёл?
– Я хуй его знает. Не хозяин я ему.
Хлопнула дверь. Словенцы попёрли в атаку. Митюня достал решающий флакон.
***
– Блядь, вот сука никогда наши до конца доиграть нормально не могут! – открыл Митюня послематчевую дискуссию, – Словно эякулянты какие ранние.
– Я категорически осуждаю такие ошибки в обороне! – я открыл пиво.
– Козлы бля валидольные! Кого там ещё принесло?! – Вовчанга отрыл входную дверь и впал в крайнее изумление.
В квартиру, а затем сразу на кухню вошли друг за другом пять человек. Руки они держали за спинами. Двое были обёрнуты в полотнища федеральных флагов. Один был в трёхцветной пидорке. И ещё двое были совсем в говно. Замыкал процессию наш неуёмный серый друг. Он гнал несчастных вперёд себя пистолетом, правда держал его почему-то за ствол.
– Вот, – мрачно обронил он когда все забились на шесть метров вовчанговой кухни, – Пленных взял. Словенцы. Обзывали и хуесосили Русь нашу матушку. Победе радовались.
– Да ты заебал блядь ёбаный ты нахуй! – заорали сразу все пленные, – Русские мы! Русские блядь! Паспорт смотри, бармалей, или на флаг хотя бы!
– Ерепенятся, – упёрся частью тела в холодильник палач, – Ничего, там разберутся. Кого первого кончать будем, м?
– Да ёбаный ты корёбанный! – вскричали, перебивая друг друга уже мы с Митюней, – Иди-ка ты впезду на улицу, людей расстреливать, гнида! Магазинов мало тебе, рашпиль тебя не бери?! Пошёл вон, козлина, занято тут!
– Ни хуя себе, – заметил нас мент, сдвинув на затылок свою ментовскую шапку, – Вы тоже словенцы? А ну, становись в строй!
– Залупа тебе! – дерзко выкрикнул я и отважно заморгал.
– Мы против! – продолжили сопротивление арестованные.
– Ыг! – выкрикнул вдруг мент и осыпался где стоял.
– Как он заебал, – подытожил Вовчанга и осмотрел молоток на предмет следов крови, – Выметайтесь, арестованные. Милицейский сегодня расстреливать не будет. Он устал.
***
За окошком серело поганое воскресное ноябрьское утро. На тесной вовчанговой кухне сидели мы и пили чай с конфетами “рафаэлло”.
– А моя вот не может смотреть как я рафаэлы эти ем, – довольно заявил Митюня, – по семь штук за раз могу.
– Да, – я нечаянно пнул под столом пустую бутылку. Бутылка упала и покатилась, – мне жена тоже говорит, что я их как картошку жру.
– Подлить тебе горячего? – Вовчанга держался с ментом достаточно любезно.
– Да не, – тот перехватил замороженную котлету другой рукой и прижал её к голове, – я уж пойду.
И впрямь засобирался, даже пистолет не забыл.
– Послушай, лейтенант, – окликнул в дверях его я, – А как звать тебя?
– Семилетие, – ответил он тихо, – Лейтенант Семилетие. Денис Владимирович.