Всё сошлось одно к одному.
Вовчангова жена, одарённая по поводу вселенского кризиса административным отпуском, выехала вместе с детьми и автомобилем на побывку в село.
Наша футболистская сборная решила продлить сезон и обеспечила телетрансляцию игры на семь вечера.
Игра выпала на субботу.
Перечисленные обстоятельства не оставили нам шансов и мы, встретившись с Митюней около магазина, посетили его и отправились в путь к нашему условно холостому другу на дом. Излишним будет говорить, что мы заходили во все приличные места на нашем пути. И везде имели уважение. Ровно в семь кто-то из нас нажал на кнопку вовчангового звонка.
— Хули вы как долго? — поприветствовал нас хозяин, давайте на кухню быстрее, тем есть телевизор и закуски.
— Ща, только до водосброса домчим и сей же час, — я первым свернул в тёмный закуток, где, не теряя ни секунды на лишние движения, подсклизнулся на чём-то несвежем и моментально опустился телом со всей своей небольшой высоты на труп. На тот факт, что подо мною именно труп указывали усы последнего, а также погоны лейтенанта милиции на плечах.
— А-а-а-а!!! — я чувств скрывать не стал, — Сука блядь тут мент! Мент! А-а-а!
— Да он дохлый! — в ужасе заорал Митюня и с перепугу принялся бить покойного ногой в бок, — Мёртвый мент! А-а-а! Чо делать-то?! Он дохлый нахуй!!!
— Я не мёртвый блядь! — неожиданно рявкнул мертвец довольно взволнованным голосом.
— Сука он не мёртвый блядь! — я пришёл на помощь другу и стал охаживать зомбака с другого бока, — Ожил блядь, Вовчанга, стул неси! Ща ножку в грудак заколотим, я в кино видал!
Мент ритмично и чуть слышно крякал.- Вы чо, суки, делаете?! — выскочил обратно с кухни хозяин, — Блять вы убьёте его щас, гандоны! Положите мента на место, он был почти как новый!
— А чо это он тут? — отдуваясь, повернулся к нему Митюня.
— Зачем он тебе? — я подозрительно всмотрелся в друга, — Не для чего-нибудь этакого, а?!
— Сознавайся, сучок, зачем ментая в дом притащил, — Митюня приобнял пальцами левой руки шею Вовчанги, — Зачем он тебе, голуба, а?
— Долгая история, — поморщился тот, — Идите уже перессывайте и давайте сядем уже, расскажу. Вон гимны уже играют.
— А мента куда?
— Да пусть валяется, хули ему будет-то? Он казённый.
Мертвец меж тем повернулся на бок и громко, не приходя в сознание, захрапел.
***
— Ну вот, и решил я значит спуститься в тот погребок, купить пресловутых новомодных спайсов. Дай, думаю, попробую зелья, пока лавку не прикрыли. Да и вас угостить надеялся перед игрой.
— Про угостить не пизди, — осёк оратора Митюня, — В прошлый раз дохуя ты нас угостил?
— Прошлый раз был трагическим промахом, — обиделся Вовчанга.
— Прошлый раз, майонез тебе в компот, повториться не должен! — я раздал стаканы, — Хорошо пожарные мимо ехали, повезло. А то как бы мы тебя оттуда снимали?
— Как Вини-Пуха, из ружья, — Митюня заглотил и хлопнул Вовчанге в плечо, — Ну давай, фантазируй, чо там дальше было?
— Говори, Вовчанга, не дуйся!
— Ну вот. Захожу я в погребок. И нате. Там этот, — он боднул головой в сторону коридора, — Сразу ко мне: «А вот и понятой! Понятой пройдите, понятой распишитесь, понятой забивайте, понятой курите». А я чо, я курю. Он типа «Ага, есть наркотический эффект!» А я ему: «Неа, не берёт чота». А он: «Что значит не берёт?! Дай-ка мне». Слово блядь за слово, мы на троих с мальчонкой-продавцом половину витрины-то и извели. Мальчонка прямо на прилавке отдыхать остался, а мы с ментом пошли спорить о наркотическом эффекте в гастроном…
— Ну, а там? — я раздал по новой. — Дальше чего случилось?
— Дальше я не очень хорошо помню, — Вовчанга пристально всмотрелся в огурец на вилке, — Пришёл в себя уже тут, стою у плиты, картошку жарю. А мент вона, залёг недалеко.
Паузу разрядил внезапный гол нашей команды. Внимание наше целиком поглотила игра и напитки. В перерыве напитки вырвались вперёд и лидерства уже не отпускали.
И как раз когда безумный Билл забил второй и мы собирались исполнить ритуальный танец на табуретах, за спинами нашими раздался преисподний хрип.
— Ах ты ж блядь! — сел жопой на стол Митюня, — Ожил, паскуда!
Мент качался в дверях и неистово пучил глаза.
— Восстал, упырище! Изыди, нечистый! — я крестообразно оросил сотрудника из стакана, — Сгинь в райотдел или чотам!
Мент почуял спиртное, приблизился к столу, вырвал из рук Вовчанги бутылку и впитал что боевой слон. Взгляд его в этот момент плутал по стенам и неожиданно остановился на телевизоре. В телевизоре показывали футбол и счёт 2-0. Вели наши. Но флажки России и Словении на вовчанговом Рубине не отличались.
— Суки! — выдохнул гвардеец, взмахнул усами и посмотрел сквозь меня на Митюню, — Пидерасты!
И двинул к выходу, неукротимо сбиваю на ходу мебель и нашаривая на поясе кобуру.
— Куда это твой друг, Вовчанга?
— В атаку что ли пошёл?
— Я хуй его знает. Не хозяин я ему.
Хлопнула дверь. Словенцы попёрли в атаку. Митюня достал решающий флакон.
***
— Блядь, вот сука никогда наши до конца доиграть нормально не могут! — открыл Митюня послематчевую дискуссию, — Словно эякулянты какие ранние.
— Я категорически осуждаю такие ошибки в обороне! — я открыл пиво.
— Козлы бля валидольные! Кого там ещё принесло?! — Вовчанга отрыл входную дверь и впал в крайнее изумление.
В квартиру, а затем сразу на кухню вошли друг за другом пять человек. Руки они держали за спинами. Двое были обёрнуты в полотнища федеральных флагов. Один был в трёхцветной пидорке. И ещё двое были совсем в говно. Замыкал процессию наш неуёмный серый друг. Он гнал несчастных вперёд себя пистолетом, правда держал его почему-то за ствол.
— Вот, — мрачно обронил он когда все забились на шесть метров вовчанговой кухни, — Пленных взял. Словенцы. Обзывали и хуесосили Русь нашу матушку. Победе радовались.
— Да ты заебал блядь ёбаный ты нахуй! — заорали сразу все пленные, — Русские мы! Русские блядь! Паспорт смотри, бармалей, или на флаг хотя бы!
— Ерепенятся, — упёрся частью тела в холодильник палач, — Ничего, там разберутся. Кого первого кончать будем, м?
— Да ёбаный ты корёбанный! — вскричали, перебивая друг друга уже мы с Митюней, — Иди-ка ты впезду на улицу, людей расстреливать, гнида! Магазинов мало тебе, рашпиль тебя не бери?! Пошёл вон, козлина, занято тут!
— Ни хуя себе, — заметил нас мент, сдвинув на затылок свою ментовскую шапку, — Вы тоже словенцы? А ну, становись в строй!
— Залупа тебе! — дерзко выкрикнул я и отважно заморгал.
— Мы против! — продолжили сопротивление арестованные.
— Ыг! — выкрикнул вдруг мент и осыпался где стоял.
— Как он заебал, — подытожил Вовчанга и осмотрел молоток на предмет следов крови, — Выметайтесь, арестованные. Милицейский сегодня расстреливать не будет. Он устал.
***
За окошком серело поганое воскресное ноябрьское утро. На тесной вовчанговой кухне сидели мы и пили чай с конфетами «рафаэлло».
— А моя вот не может смотреть как я рафаэлы эти ем, — довольно заявил Митюня, — по семь штук за раз могу.
— Да, — я нечаянно пнул под столом пустую бутылку. Бутылка упала и покатилась, — мне жена тоже говорит, что я их как картошку жру.
— Подлить тебе горячего? — Вовчанга держался с ментом достаточно любезно.
— Да не, — тот перехватил замороженную котлету другой рукой и прижал её к голове, — я уж пойду.
И впрямь засобирался, даже пистолет не забыл.
— Послушай, лейтенант, — окликнул в дверях его я, — А как звать тебя?
— Семилетие, — ответил он тихо, — Лейтенант Семилетие. Денис Владимирович.