XXI
– Я им говорил, – вздохнул Лот, – но разве стали слушать они меня? Всё вотще.
– Не говори, оборзели. – сказал Господь. – Как ты сказал? Ваще?
– Вотще. То есть напрасно. – объяснил Лот. – Бессмысленно.
– Ну тогда ясно, почему они не стали слушать, – сказал Господь, – тебя без словаря не поймешь. Хм. Довольно неудобно получилось.
XXII
– Ну, на самом деле всё не так уж плохо, – сказал Господь, осматривая Еву, – конечно есть что доделывать, но куда лучше, чем пробная версия.
– А с пробной что будем делать? – спросил Господь.
– Ну… Наверное, тоже оставим. – сказал Господь, подумав. – Там тоже есть пара интересных идей. Но недоделки, недоделки… Вот хотя бы этот маленький кусочек, вроде бы мелочь, но им же каждый раз придётся его отрезать…
XXIII
– Здравствуйте, добрые люди! – сказал Господь, поглаживая бороду.
– Здравствуй, эээ… добрый человек. – неуверенно сказал один из волхвов.
– Пастух. – подсказал Господь.
Волхвы огляделись.
– Видите, посох и овца. Пастух. – настойчиво повторил Господь.
– Это… да… как это там. Мее. – уныло сказала овца.
– Видите?
Волхвы слегка расслабились. Один из волхвов слез с верблюда и подошёл поближе к пастуху.
– Скажи, а ты тут ничего подозрительного не видел? – спросил он, оглядываясь.
– Ну вообще, если честно, минут пять назад… – пастух задумался. – Ну минут пять назад тут появлялся такой светящийся ангел, с большим таким мечом, и возвестил нам всем, пастухам, что родился мессия, и мы идём ему поклониться и принести ему наши скромные дары. Как по вашему, это очень подозрительно?
Овца громко фыркнула и затрусила вдаль, цокая копытами.
– Ну вообще то, знаешь, – сказал волхв, провожая овцу взглядом, – нам показалось, что мимо нас эти самые пять минут назад пробежал слон…
– Не видел никаких слонов, – сказал пастух, – откуда тут слоны? Это же не Африка, правда?
– Ну в общем да… – сказал волхв, – хотя у Ирода, кажется, есть слон в зверинце. Может, сбежал?
– Нет, – сказал пастух твёрдо, – причём тут слоны? Вы что, охотники на слонов? Ребята, вы не туда приехали. Тут слонов нет.
– Да не охотники мы, – сказал волхв, – мы тоже несём дары новому Царю Иудейскому.
– Ну тогда причём тут слоны? – спросил пастух проникновенно. – Что вы прицепились к бедному слону? Ну бегает и бегает, посевов не портит, поля удобряет. Давайте больше не будем про слонов. Эй, ты куда?!
Овца, успевшая убежать довольно далеко, обернулась и, вздохнув обречённо, побрела назад, бормоча что то себе под нос. Ей смертельно хотелось закурить.
– А это моя овечка, – сказал пастух, – это много ценного меха, овечий сыр и свежая баранина. Сюда иди! Я зову её Натаниэль.
Овца подошла к пастуху и, усевшись в пыли у его ног, принялась чесать задней ногой за ухом.
Ошеломлённые волхвы посмотрели на неё, пошептались и снова повернулись к пастуху.
– Скажи, почтеннейший, а этот самый ангел не сказал тебе – где конкретно родился мессия?
– А то как же! – воскликнул пастух. – Я уже ро… Э… Мессия уже родился и сейчас отдыхает в яслях вон там, в том миленьком, защищённом от всех ветров хлеву, и разные приятные животные согревают Его своим тёплым дыханием. Несколько овец, пара коз, одна лошадь и один ослик. Никаких слонов. Видите, вон там?
Волхвы во все глаза уставились на большущий неоновый стенд с надписью «Мессия Приглашает Принести Ему Дары».
Пастух с размаху пнул овцу. Та с коротким меканьем пролетела полметра и снова уселась в пыли, бормоча что то. Стенд мигнул и исчез.
– Как я уже говорил, я отправляюсь туда. – сообщил пастух. – Можете следовать за мной. Натаниэль, поднимай задницу.
Волхвы спешились и поплелись следом за пастухом, ведя верблюдов на поводу.
– И что же вы приготовили новому Царю Иудейскому? – поинтересовался пастух через плечо.
– Ну у нас тут, – откликнулся самый старший, Балтасар, – у нас тут золото…
– Молодцы, – сказал пастух, – ещё что?
– Ну, ещё у нас ладан и смирна. Знаешь, для курений и бальзамирования… Символично, всё такое.
Пастух и овца переглянулись. Овца пожала плечами.
– Вы нашли что новорожденному подарить. Вот у Меня тут – пастух похлопал по своей сумке – огромный набор замечательных пелёнок, детского питания и масло для купания. Всё гипоаллергенное, витаминизированное и с нежным ароматом лимона. Ну кроме питания. Там есть брюссельская капуста и печёночный паштет, пригодятся через полгода, но Мне больше понравились протёртые яблоки, знаете, готов есть протёртые яблоки часами, просто часами. И опять таки полным полно железа, очень полезно. Хотя конечно как посмотреть, думаю в более зрелом возрасте это железо причинит Нам некоторые хлопоты! – пастух засмеялся.
Волхвы, уже не пытаясь ничего понять, просто тянули своих верблюдов за уздечки.
Высоко в чёрном небе сияла белая звезда.
XXIV
– Ну и что Я сделал?… – холодно спросил Господь, глядя на Себя. – Что Я Меня под руку толкаю? Это вообще то самая важная часть была!
– А что такое то, что случилось? – спросил Господь виновато.
– Ты сам не видишь? Чему Пи теперь равно? Трём? Это ты называешь три?
Господь прикинул и похолодел.
– Оно вообще где нибудь кончается?… – спросил он тихо.
– А что, похоже, что оно равно основанию натурального логарифма?
Господь прикинул ещё раз.
– Ты вообще понимаешь, что это значит? – закричал Господь, брызгая слюной. – Кто вообще когда слышал о скорости света? Я не слышал! Миллионы, ты понимаешь! Миллиарды лет! Я хотел закончить к следующему вторнику!
Господь виновато молчал.
– Миллиарды лет до Апокалипсиса! Это как надуть шарик, и потом миллионы лет ждать, пока он сдуется! Она будет пульсировать, ты понимаешь? Тут течёт, тут падает… Пройдет вечность, прежде чем она досчитается!
Господь всё ещё молчал.
– А ты представляешь как тяжело будет людям с нецелым количеством пальцев на руках? Как они будут считать? Что, десятками? Очень мило, десять, двадцать, сто… Да они же будут поголовно сумасшедшими!
XXV
– Ну может ты хоть скажешь, что мы должны делать? – спросил Адам.
– В смысле? – сказал Господь. – Делайте что хотите.
– Ну я не знаю, приоритеты то обозначь! – воскликнул Адам.
– Да пожалуйста. Секс. Как можно больше секса. Максимум секса. Столько секса, сколько вы сможете вынести. – сказал Господь.
– Э… – сказал Адам. – Секс? Это чтобы размножаться? Плодиться?
– Ну это тоже можно, да. – согласился Господь.
XXVI
– Нет, – твёрдо сказал Господь, – никаких этих ваших «на речке, на речке, на том бережочке». Между. Никаких «на». В Эдем ничего не должно втекать. – Господь открыл «Творение для чайников. Стань Творцом Вселенной За Семь Дней При Помощи Иллюстрированных Примеров!!!» посередине и протянул Натаниэлю. – Видишь, согласно… – Он развернул книгу к себе. – согласно фэн шуй. Никакой текущей воды.
– А как же рыба, а? – спросил Натаниэль. – Как это рыба в этот твой садик приплывать будет?
– Никак, – сказал Господь, – зачем нам рыба? У нас полно дичи и птицы.
– Но свежая то вода нужна! – воскликнул Натаниэль. – Засохнет твой Эдем и всё!
– Ты что, глупый? – осведомился Господь, доставая блокнотик. – Вот сюда смотри. Вот Эдем, так? Вот тут озерцо. Из него вытекает речушка, так? А вот уже снаружи она делится на… скажем… Тигр, Евфрат, ну ещё… так… Фисон и Гихон. И всё это вот так вот… – Господь неровно нарисовал квадрат. – Вот оно вот так вот огибает Эдем. И всё водоснабжает.
– Дражайший, – сказал Натаниэль, – мелиоратор из Тебя никакой. Поверь мне. Вот эти твои реки – они далеко друг от друга. И они никак не вытекают из ручейка.
– Давай сам дальше, а? – сказал Господь, выдирая листок из блокнота и вручая его Натаниэлю. – Кто тут в конце концов Хитрая И Лживая Тварь? Придумай что нибудь, вперёд!
XXVII
– Нет, это на самом деле хорошо, – сказал Господь, отходя немного и критически осматривая Свет и Тьму. – очень даже неплохо.
– На самом деле лучше, чем могло бы быть. – сказал Он ещё через некоторое время.
Он открыл Книгу и сверился с иллюстрацией.
– Смотри ка, и читать намного удобнее. И вообще… – сказал Он задумчиво.
– Да, это хорошо, это Я неплохо сделал. – сказал Он довольно. – Вот могу же, когда хочу.
– Нет, серьёзно, намного лучше, чем казалось, – сказал Он, – очень, очень недурственно.
– Всё таки есть в этом всём бардаке приятные вещицы, – сказал Он, – действительно качественные вещи, понимаете.
– И весь этот беспредел, – сказал Он, – это только подчёркивает, понимаешь, оттеняет. Оттеняет работу настоящего Мастера.
Господь поцеловал собственные пальцы.
– Нет, правда, очень хорошо. И такая тонкая… знаете ли… игра светотени…
XXVIII
– Смотри, – сказал Господь, показывая Адаму раскрытую ладонь, – во первых, обрати внимание как удобно противопоставлен большой палец. Ты можешь хватать что нибудь – вот так. Сильно. И удерживать. Вот например, палку. Или какую нибудь рукоятку. На меня смотри, пожалуйста. Во вторых, видишь – все пальцы разной длины, они могут служить измерителями. Кроме того, они длинные, гибкие, видишь – сколько суставов? Вот так гнутся… Вот так… И ты можешь загибать их по отдельности, понимаешь? Один, два… Очень удобно для счета… Ну, почти удобно. Не отвлекайся. Очень удобный инструмент, рука, понимаешь? Много степеней свободы, регулируемая степень сжатия, богатая обратная связь. И их две. Можно делать два дела одновременно. И что то тонкое, знаешь, вычищать шкуры или играть на пианино. И что то, требующее силы. Подтягиваться, к примеру. Хватать и не отпускать. Отпусти, пожалуйста. Отпусти. Молодец. А теперь посмотри на соотношение длины среднего и указательного пальца – с помощью этого соотношения можно всегда помнить некоторые очень важные константы…
Адам сунул указательный палец в нос.
– Ты заметил? – обрадовался Господь. – Это был Мой маленький сюрприз. Я его оставил напоследок. Только не грызи пока ногти, тут есть пара мелких недоделок.
XXIX
– И что это такое? – спросил Бог.
– Инквизиция, – сказал Натаниэль, – во славу Твою, разумеется.
– И зачем? – спросил Бог. – Я им что, это велел делать? Это что, они так понимают «хорошо прожаривайте мясо, иначе не избежать паразитов»? Это как они «мойте руки перед едой» превратили в такое?
Натаниэль пожал плечами. Последние пять тысяч лет он в основном вздыхал и пожимал плечами, и делал это уже просто мастерски.
– По моему, ты опять им мозги запудрил. – сказал Господь с подозрением. – Почему индусы мёртвых сжигают, а эти – живых?
– Вообще индусы тоже живых женщин сжигают, вместе с мёртвыми мужьями… – сказал Натаниэль неосторожно.
Бог схватился за голову.
– Ну ты даёшь! – воскликнул он. – А кого эскимосы сжигают, а? В общем, надо было тебя кинуть на другой участок работ.
– Это на какой это? – спросил Натаниэль. – Сперва Сатана то, Сатана сё, Отец Лжи подай, Отец Лжи принеси, про Добро и Зло объясни, а теперь всё не по нам?
– Да. – сказал Господь. – Именно так.
Натаниэль обиженно молчал.
– Ну хорошо. Ну ты мне хоть объясни, почему они всё делают во славу Мою? Я вот ничего во славу их не собираюсь делать, они на взаимность могут и не рассчитывать. – сказал Господь.
XXX
– Штой шмирно, – сказал Господь сквозь зажатые во рту булавки, – тут шказано «рога», шначит «рога».
– Там много чего сказано. – сказал Натаниэль. – Ой!
– Ишвини. Ну шкажи, – Господь вытащил ещё одну булавку, – как люди определят, что ты Князь Тьмы, Отец Зла и так далее, если у тебя не будет рогов?
– Я им сам скажу, честное слово, – сказал Натаниэль, – а вообще там ещё сказано, что рога – символ святости.
– Это где это?! – подозрительно спросил Господь, роняя булавки. – Это в моей Книге? Ты читал мою Книгу?!
Натаниэль закатил глаза.
– Цитирую: «на, возьми, законспектируй, будешь помогать». Конец цитаты.
– Хм. Где здесь индекс… – Господь задумчиво листал книгу… – Рога… Ага… Пан… Пан – это Я, это Я точно знаю. Пан или пропал – это в самом начале ещё было, до Слова, да. Я или Ничто.
– Ты не отвлекайся.
– Так… Пан… Моисей… Какой Моисей? У Моисея были рога?!
– Нет, – сказал Натаниэль, – он так причёсывался. А может и были, с его причёской не разберешь.
– Ну ладно, – Господь почесал в затылке, – ага, вот они чего так вокруг коров то в Индии то… И в Египте… Так это что ж?
– Что ж? – спросил Натаниэль, пытаясь оторвать полуприклеенный рог.
– Не трогай. Это получается, что ты тоже будешь символизировать святость? Какой же из тебя тогда Князь Мира Сего?…
– Рогатый! – сказал Натаниэль. – Слушай, а давай вообще без этого. Без рогов, без чешуи, без копыт, а? Ну чё за готика вообще? Терпеть не могу. И верни мой свитер.
XXXI
– Мы пытались, – сказал медник смущенно, – но у нас просто столько меди нет.
– А куда вся делась то?… – спросил Моисей озадачено.
– Ну помнишь, тут твой брат золотого тельца отливал?… – сказал медник.
– Ну, ну так телец то золотой!
– Ты ж знаешь этих людей. – вздохнул медник. – Им же легче придумать как позолотить тонко тонко.
– Пфф. – Моисей взмахнул руками. – Ну народ! Сперва телец. Потом змеи. И надо было вам гневить Господа? И ведь Он вам меня в пример дал. Самого кроткого из людей.
Медник согласно кивнул – спорить с Моисеем было опасно.
– Ну ладно. А что у нас есть?
Медник сдёрнул тряпку с сияющей медью загогулины.
– Это что такое? – спросил Моисей.
– Ну я же говорю, меди совсем нет. Смогли отлить только хобот. Но могу переделать его под змия.
– Под змия?… – задумчиво сказал Моисей. – Это у нас будет гомеопатия. Лечение подобного подобным.
XXXII
– Извините, – сказал Адам, – Вы нам не поможете?
Высокая фигура в белом повернулась к ним. В руках она сжимала ярко горящий меч.
– Нас тут изгнали из Рая, понимаете, – сказал Адам, – и мы не можем найти дорогу наружу. Я никогда не знал, что Рай – это остров, реки с четырёх сторон, блин, не выйдешь.
– А, Тут Всё Просто. – сказала фигура величественным голосом. – Вон Там Мост.
– Спасибо большое! – сказал Адам, подхватил с земли свою поклажу и, взяв Еву за руку, пошёл к мосту.
– Эй, Парень! – окликнул его Страж Врат.
– Чего? – повернулся Адам.
– Да Пребудет С Тобой Сила! – крикнул Страж Врат.
XXXIII
– Я, конечно, могу ещё раз объяснить. Но не буду. – сказал Натаниэль. – Просто прими к сведению, что Он хотел, чтобы вы их ели, а говорил, чтобы вы их не ели, чтобы потом вы Ему не говорили, что вы их ели по Его приказу. Или что Он вам разрешал.
– Ничего не знаю, – сказал Адам, – он мне настойчиво несколько раз подряд повторил, чтобы мы не трогали этих яблок.
– Я видел. – сказал Натаниэль. – Он специально тебя несколько раз переспросил, подвёл к дереву, заставил запомнить – где оно, заставил сорвать и понюхать яблоко, потом ещё восемь раз спросил, понял ли ты, что нельзя рвать яблоки. Потом Он потерял терпение и велел мне заняться этим.
– А чё он терпение то потерял?! – удивился Адам. – Я ему отвечал «да, понял, не дурак, да, с прошлого раза понял, да уже давно понял, можно не повторять, да, яблоки, да, не есть, да, ртом не есть, да, понял, да, я понял уже». Кто вообще терпение то должен был потерять?
– Я. – сказал Натаниэль. – Причём уже давно. Вот не знаю как ты, – сказал он, поворачиваясь к Еве, – а вот он точно по Его образу и подобию.
– А почему их есть то нельзя? – спросила Ева, загорающая на травке.
– Вот!! Вот этого вопроса Он ждал! Потому что это яблоки познания Добра и Зла.
– Серьёзно? – спросила Ева. – И что?
– Ну если вы их съедите, – сказал Натаниэль, – вы познаете Добро и Зло. И будете подобны Богу.
– Мне казалось, – сказала Ева, – что мы и так подобны Богу. В этом и была суть, так сказать. По образу и подобию, ты же сам сказал. И что вообще такое Добро и Зло?
– Съешь – узнаешь! – с надеждой сказал Натаниэль. Время поджимало. – Ну послушайте, неужто вам не любопытно?
– Ну Он же не зря велел нам их не есть, – сказал Адам, – Он просто так ничего не делает. Вот взять хотя бы ноздри. Казалось бы, они совершенно случайно такого же размера, как пальцы…
– Прекрати, – сказал Натаниэль, – я понял. Конечно не просто так. Он вас собирается выгнать из Рая.
– Фигасе! – сказал Адам. – И че, ты думаешь, я теперь эти яблоки буду жрать?
– Поверь мне, – сказал Натаниэль проникновенно, – если Он захочет вас отсюда выжить, он придумает способ. А так ещё напутствие на дорожку. Термос, бутерброды.
– Так а что такое всё таки эти твои Добро и Зло? – спросила Ева.
– Ну моё там только Зло, – сказал Натаниэль, – я заместитель по Злу. Но это в целом приятные вещи. Понимание. Осмысление. Нагота.
– Нагота? – спросила Ева, осматривая себя. – А что не так с наготой?
– Ну вот сейчас ты нагая.
– Ну допустим, – согласилась Ева, – и что дальше?
– А так ты поймешь, что ты нагая. И тебе станет стыдно за твою наготу.
Ева подняла брови.
– И что это такое? Добро или Зло? – спросила она. – По моему, это больше похоже на Комплекс Неполноценности.
Натаниэль протянул ей яблоко.
– Ну давайте, не подставляйте меня, – сказал он жалобно, – ну пожалуйста…
XXXIV
– Потрясающе. – сказал Господь, провожая взглядом Адама и Еву. – Не думал, что ЭТО будет трудно. Вот что угодно думал, но что уговорить их есть яблоки будет трудно – не думал.
– Не фовофи, – сказал Натаниэль с набитым ртом, – я пфямо ффпотел.
– А в Книге, между прочим, – сказал Господь, – сказано, что запретный плод сладок. Надо было им просто сказать «съели по яблоку и пошли прочь»…
– Фообще то нет, – сказал Натаниэль, хрустя яблоком, – довольно кислый. Как Ты умудрился запихать всё Добро и Зло в одно яблоко? Это ты заранее как то предусмотрел, да? Блин, какая гадость, аж скулы сводит. Типа, они и так всё знали, но от яблока всё вспоминали?
– Да это обычные яблоки, – сказал Господь, – с первой попавшейся яблони. Ты что? Кашляй, кашляй, задохнёшься! Дай я тебя по спине похлопаю…
XXXV
– Ах Гоморра городок, беспокойная я, беспокойная я… – напевал слегка Натаниэль, наливая себе кофе в кружку с большой надписью «Я тут №2!!!». Кружка ему не особо нравилась. Конечно, он всегда хотел, чтобы его воспринимали, скажем, как №1, но факт – он именно №2. Куда больше его раздражали три восклицательных знака.
– Эй, Нечистый, пойди сюда! – раздался Глас.
Натаниэль отставил кружку и подошёл к Господу.
– Ну, это самое. – сказал Господь, протягивая ему коробку. – Поздравляю с пятитысячным годом безупречной службы, Враг Рода Человеческого.
– Новый свитер, здорово! – сказал Натаниэль, разрывая обёртку. – И на нём написано «Будь я проклят, LOL!», и всего с одним восклицательным знаком.
– Это ещё не всё. – сказал Господь. – Вот сюда смотри.
Натаниэль присмотрелся.
– Немцы? Похожи на монахов. А что это за звезда на полу?
– Это сатанисты! – сказал Господь гордо.
– Кто?… – переспросил Натаниэль тихо.
– Сатанисты. Сатанопоклонники. Все твои. Забирай. Они поклоняются тебе так же, как остальные поклоняются мне. Ну, не совсем так же, добровольно. Но тем не менее.
– Мне?…
– Да, да, тебе! – воскликнул Господь, сияя от радости. – И они тоже читают «Отче наш», только задом наперёд, и приносят тебе жертвы, и называют себя своим Господином, и вершат всякую ерунду во славу твою!
– И я тоже могу морочить их дурацкими требованиями, запутывать, сбивать с толку и обещать, не давая ничего взамен? – спросил Натаниэль.
– Сколько угодно! – сказал Господь.
Натаниэль бросился ему на шею.
– Спасибо, Боже! Ты самый лучший Господь на свете!!!
– Да, да! – сказал Господь. – Погоди, что значит «тоже»?!.
XXXVI
– Эй, Дитя Порока, а где мой совочек? – крикнул Господь…
– Понятия не имею! – крикнул Сатана издалека. – Наверняка на месте.
Господь положил на землю рассаду и побрёл к подсобке.
Табличка на двери гласила: «АД. Страшные картины. Не входить! Вечные муки. Оставь надежду, всяк сюда входящий. Посторонним вход воспрещён!».
Внутри Господь хранил свой инструмент.
Покопавшись в карманах, он извлёк ключ. Повернул его в замке. Открыл дверь.
– Здарова, бать, – сказал один из сидящих в Аду, – заходи, садись.
– Что такое? – спросил Господь. – Это что за картина Босха?
– Да не волнуйся, – подмигнула душа, – у нас тут порядок.
– Вышли оба. На клумбы не наступать. – скомандовал Господь. – Эй, Ничто, Которое Ничтожит!! – крикнул он, направляясь к кабинету Сатаны.
Натаниэль сидел за широким столом, пил кофе и читал книгу в кожаной обложке. Вдоль стен сидели и скучали души.
– Что такое? Почему посторонние в Аду? – строго спросил Господь.
– А куда я их дену то?! – спросил Натаниэль удивлённо. – Это Каин с Иудой. Я им льготное помещение предоставил, как ветеранам. Чтобы в давке не помяли… А куда я их дену то? Ты видишь, у нас перенаселение.
– Какое перенаселение? Где мой совочек!! – воскликнул Господь и открыл стенной шкаф.
– Здравствуйте, – сказала душа, сидящая в стенном шкафу, – я не помешаю?
Господь закрыл стенной шкаф.
– И что это такое? – спросил он. – Откуда у нас вдруг перенаселение?
– Ну тут как, – сказал Натаниэль, – это, понимаешь, чума, холера, язва…
– Язва?… – поразился Господь. – Это когда в животе рези?…
– …И полное отсутствие гигиены. Средневековье!
– Значит так. – сказал Господь. – Через полчаса сбор на главной лужайке. Будем учиться реинкарнации. А то ишь выдумали…
– Я думал, только индусы верят в реинкарнацию. – сказал Натаниэль.
– Ты видишь хоть одного индуса? – сказал Господь.
XXXVII
– Давай ещё раз, – сказал Господь, – мне понравилось.
– Да не буду я с тобой играть, – сказал Натаниэль обиженно, – ты жульничаешь.
– Ничего подобного! – воскликнул Господь. – Смотри!
Он бросил кости. Обе кости упали шестёрками вверх.
– Ну? Где здесь жульничество? – спросил Господь.
– А что тогда жульничество? – спросил Натаниэль с беспокойством.
– Ну вот так, скажем… – Господь снова бросил кости. Обе кости упали вверх двумя на десять в четвёртой степени очками.
– Пфф, – сказал Натаниэль, – я всё равно не буду играть. С тобой неинтересно играть. Ты используешь свою божественную сущность, а это нечестно.
– А какую мне ещё сущность использовать?! – спросил Господь поражённо.
– Не знаю. – сказал Натаниэль. – Но в «Монополию» мы больше не играем. Давай лучше в преферанс.
XXXVIII
– Ну вот скажи, число три – божественное? – спросил Пифагор у Господа после смерти.
Господь подумал.
– Разумеется. Три – очень божественное.
– А два?
– И два божественное. – сказал Господь. – Два – это несомненно божественное.
Пифагор подумал.
– А девять?
– Тоже, – с готовностью сказал Господь, – точно такое же божественное.
– А простые числа божественны? – спросил Пифагор с надеждой.
– Да можешь не перебирать. Они все божественные, понимаешь, ну почти все. Раз всё есть Я, то и числа есть Я. Понял?
– А почему «почти»?… – спросил Пифагор.
– Ну мне не очень нравится число четыре, – сказал Господь, – Сам не знаю почему. Впрочем, оно тоже божественное. Ну и девятнадцать. Такое оно всё, знаешь, перекорёженное. А впрочем, оно тоже. Покажи руки. Под ногтями чистишь? Добро пожаловать в загробную жизнь.
XXXIX
– Привет, проходи. Показывай руки. Под ногтями чистишь? – спросил Господь у Ницше, когда тот умер.
– Ээ… – сказал Ницше оторопело.
– Что за темень! Ужас. Философ, что ли? – спросил Господь. – Ванная комната слева.
– Я я…
– В чём дело? – Господь аккуратно потрогал лоб Ницше. – Температуры нет. Добро пожаловать в загробную жизнь. Очередь на переселение душ – десять лет.
– Я думал, Тебя нет! – воскликнул Ницше.
– И? – осведомился Господь.
– Я думал, ты умер!
– Сатанаа! – крикнул Господь.
Натаниэль появился под Его левой рукой.
– О, привет! – сказал он Ницше дружески.
– А это Сатана?! – сказал Ницше.
– А это между прочим Ницше! – сказал Сатана Господу.
– Ух ты! – сказал Господь, хватая Ницше за руку и пожимая её крепко крепко. – Я твой фанат!
– Что?… – обалдело спросил Ницше.
– Но тем не менее, правила есть правила. – сказал Господь, суровея. – Мы не можем позволить, чтобы кто то ходил тут и объяснял, что Меня нет или я умер, понимаешь? Вот тебе ключ, – сказал он Натаниэлю, – пойди запри его в Преисподней. И выключи свет. Пусть посидит полчасика, подумает – что ему думать дальше.
Натаниэль взял Ницше под локоток.
– Вы знаете, любезный, – сказал он Ницше, уводя его в сторону Ада, – Он на самом деле всё знает. И очереди на переселение тут нет… Просто для Вас он уже подобрал переселение. Девочка из семьи Бояджиу из Италии. Скажите, как Вам нравятся индусы и проказа?…