Пидарастическая фамилия

У бизнесмена Руслана Арнольдовича Гудже разболелись зубы. С самого утра он мучался и стонал, лежа в спальне, в своей огромной кровати. Народные средства не помогали. Руслан Арнольдович полоскал рот водкой, клал за щеку теплый картофель, то и дело пил шипучий «Солпадеин», но боль все не проходила. То и дело в комнату заглядывала молодая жена в соблазнительно коротком халатике, но Гудже было теперь не до нее. Проклятый зуб то утихал, давая надежду на облегчение, то распалялся с новой силой, стреляя в ухо и висок.
Казалось бы, решение проблемы очевидно — Руслан Арнольдович имел достаточно средств, чтобы отправиться к лучшему во всем городе дантисту и покончить со своими мучениями раз и навсегда. Однако бизнесмен никуда не торопился. Ведь не смотря на то, что в жизни он прослыл бесстрашным и жестоким человеком, которого не могли испугать даже залетные чеченцы, Руслан Арнольдович панически боялся звука бормашины.
Фобия преследовала его еще с детства. Гудже становилось плохо, даже если он слышал зловещий звук по телевизору, а уж какая дрожь начинала колотить его на подступах к стоматологической клинике! Знай об этом его враги — город лишился бы одного из своих хозяев в весьма короткий срок. Но Руслан Арнольдович умел хранить тайны. Иначе никогда бы не стал тем, кем стал…

В полдень в спальню к Гудже вошел садовник Гена — красный от латентного алкоголизма мужик средних лет. Нерешительно потоптавшись на пороге, он произнес:
— Это… Руслан Арнольдович… у меня тут к вам дело одно…
— Я тебе как велел обращаться ко мне! — капризно замычал из-под одеяла Гудже.
— А… простите… это… барин, короче… ваше-высок… бл… благородие — выговорил с трудом Гена титул, которым шеф повелел величать сам себя неделю назад — тут это… я одного мужика знаю. В натуре — знахарь! Боль заговаривает, чтоб мне сдохнуть! Сколько раз с похмелья жбан у меня раскалывался, так он пару слов прошепчет — и все, как рукой. За пивом бежать не надо. Его у нас весь город знает. — Чего? С ума сошел что ли? — скривился Руслан Арнольдович — Какой там знахарь! Знаю я этих шарлатанов… Ну тебя в жопу, советчик тоже мне…
— Да что вы… барин… мужик этот и денег почти не берет. Так, в основном на пиво стреляет. Говорит, что ему Бог воздаст потом все равно…
— Ну ладно, где найти-то его?
— Да он на Покровке живет. Его там все знают, спросить только надо. Это… как же там фамилия у него? Э-э-э… бля… э-э-э…
— Ну, ты чего мычишь? — простонал Гудже — Сейчас же с Вадиком поедешь и привезешь мне знахаря этого.
— Бля… да я фамилию забыл мужика … блин, вот зараза, вылетело из башки… Такая у него простая фамилия… какая-то пидарастическая…
Руслан Арнольдович схватился за голову.
— Ты издеваешься, что ли? Что за цирк! Какая еще, блядь, пидарастическая фамилия?
— Ну… это… Голубеев, что ли… — растерянно забормотал Гена — нет, не Голубеев…
— Пидоренко?
— Нет
— Пиденко?
Гена вдруг глупо захихикал:
— Да что вы, Руслан Арнольдович, барин, если б у него такая фамилия была, кто б у него лечился?
— Что ж ты мне тогда, гнида, говоришь, что у него пидарастическая фамилия? — рассердился Гудже.
— Так ведь пидарастическая и есть, но не такая, прямо чтоб явно пидарастическая, а с подтекстом — ответил Гена.
— Петухов, что ли?
— Нет, не Петухов?
— Пассивный? Давальский?
— Не-а…
— Так, пошел вон отсюда! — взревел Руслан Арнольдович — хули ты вола ебешь, недоносок! У меня челюсть раскалывается, а у него смехуечки!
Гена поспешно выскочил за дверь. Очутившись во дворе, он медленно пошел по дорожке между шикарных подстриженных кустов, бормоча себе под нос:
— Гомес… Гоман… Гомиашвили… блядь, нет, там наша была фамилия! Хомич, что ли? Типа, на Гомич похоже… Нет, вроде… Голубцов? Голубятников? Голубничий? Не то…
Через пол часа вся усадьба уже была на ушах. По саду бегали охранники, в гостиной шепталась прислуга. Со всех сторон слышались варианты один другого невероятней:
— Пидорич… Пидорцев… Педос…
— Гомосецкий… Бабий…
— Сосковец?
Измученный болью Гудже пообещал тому, кто вспомнит фамилию знахаря сто баксов, поэтому поток креатива не иссякал:
— Может, Попов?
— Почему Попов?
— Ну, типа от слова «попа», в попу значит дает…
— Тогда, может, Раков? Типа раком, ну, сам понимаешь…
То и дело к Гене подбегал кто-нибудь из черни и с надеждой вопрошал:
— Не Хохлов? Не? А чо? Подумай.
— Пидорищев, может? А то у меня был знакомый Пидорищев…
— Сосисняк?
— Задов?
— Анальный?
Два раза Руслан Арнольдович вызывал к себе Гену, но тот лишь разводил руками и качал головой. Кто-то из охранников раздобыл где-то старый потертый порножурнал, и догадки посыпались с новой силой:
— Гейман… Геймур… Гей…
— Смазкин… Страпонов… ВазЕлин…
— Проглотов… Очколомов… Членососов…
— Прыймизалупа…
До вечера ничего так и не прояснилось. На город опустилась тьма, и только окно спальни Руслана Арнольдовича никак не гасло. Сон не шел, от лекарств в голове плескалась свинцовая тяжесть. Хозяин метался по комнате и стонал.
В третьем часу он спустился во двор и стал тарабанить в дверь домика, где обычно спал Гена.
— Может, Моисеев? — спросил он плачущим голосом.
— Нет, барин — продирая глаза, ответил садовник.
— Трубач? Пенкин? Данилко?
— Нет-нет…
— Да может и фамилия никакая не пидарская?
— Точно пидарская! Правду говорю, я как услышал, сразу смеяться стал!
— Ах, твою мать!!
Гудже плюнул и ушел назад в дом.
Терпеть дальше было решительно невозможно. Едва расцвело, Руслан Арнольдович послал за врачом.
— Пускай рвет. Хер с ним, с клыком. Я так с ума сойду!
Дантист оказался мастером своего дела. Уколов Гудже новокаин, он в два счета сладил с зубом, и, получив достойный бонус, отбыл домой.
Выехав из ворот усадьбы Руслана Арнольдовича на своей «Шкоде», он поехал по узкой, свежеасфальтированной улочке, где путь ему преградил медленно плетущийся прямо посреди дороги мужик в грязном зеленом комбинезоне.
Это был Гена.
Лицо его было напряжено. Глаза краснели от бессонницы. Губы Гены беззвучно шевелились, перебирая про себя фамилии:
— Хренолюбов… Мужеложцев… Кондомов…
— Эй, чудило! — закричал, высунувшись в окно, дантист — дай проехать! Хуле ты посреди дороги ковыляешь, важный как Ющенко?
— Что? — Гена растерянно обернулся, и вдруг лицо его осветила дурацкая улыбка — Ющенко! Конечно же, Ющенко, мать его в сраку! Ну, дела!
Подпрыгнув от радости, садовник тут же бросился назад к усадьбе.
— Вспомнил! Вспомнил! — голосил он, взлетая вверх по ступеням в спальню к Гудже — Наконец-то! Барин… Руслан Арнольдович…. Ющенко!
— Хующенко! — только-только уснувший после долгих мучений Гудже, вскочил с постели и схватил Гену за шиворот.
— Вспомнил, хуйло? Вспомнил, обмудок?
Он принялся наносить Гене удары в живот и в лицо. Затем вышвырнул садовника в холл, и тут же поспешил следом, пиная ногами обрюзгшее тело.
— Пидарас ебучий!
Руслан Арнольдович затолкал Гену в клозет, сверкающий кристально чистым кафелем, подтащил его к унитазу, и, схватив за волосы, засунул головой в керамическую чашу.
— Жри говно, блядота!
Поток холодной воды с шумом окатил садовнику затылок.