Летом после восьмого класса учитель географии собрал с наших родителей по пятьдесят рублей, взял в качестве помощницы училку по музыке и потащил весь наш класс в поход. Мы перли на себе рюкзаки с тушенкой, морозили жопы в палатках, гадили под елками и все это называлось «романтикой». По вечерам дети бухали в кустах дешевую водку, а потом орали походные песни у костра, по ночам предводитель уходил с музычкой «обсуждать маршрут», а дети делились на две части по половой зрелости: гормонально готовые отправлялись по палаткам пихтиться, а незрелые и зрелые, но невостребованные отправлялись к палатке географа подглядывать. Училка оправдывала свою профессию и очень музыкально кончала, дети учились жизни и добухивали остатки водки. Проблевавшись, все ложились спать, а на следующее утро бодрый натрахавшийся географ тащил не протрезвевших детей дальше.
Маршрут наш пролегал по лесам и скалам Карелии, через неделю стало скучно – трахаться со мной никто не хотел, географ был не изобретателен в сексе – зырить на его эротические игры стало неинтересно, а подглядывать за одноклассниками было опасно – сунут в рыло походным ботинком и даже не остановятся. Невостребованным обсосам типа меня приходилось собираться вокруг костра и развлекаться страшными историями про леших, оборотней и НЛО. Пьяные и пересерившие, расходились мы по палаткам и лежа боялись до рассвета. В один из дней к нам неожиданно присоединился географ, он стал усиленно жрать водку и рассказывать, что все бабы суки. А потом сказал, что в этих местах водятся лесные твари, которые сверху как бабы, рожа у них страшная, а ноги сросшиеся – они, типа, растут как деревья из земли и руками-ветками хватают заблудившихся мужиков, и зовут этих баб – «зыти». Мы все еще больше перебздели, а потом я пошла ссать в кусты. Иду, значит, туда – а там кто-то пихтится. Блин. Иду чуть подальше – там блюет кто-то. Ну и суки, всю природу заняли. Зашла совсем подальше. Стремно до усрачки! Села, сняла штаны, тока комаров от жопы отогнала и с мыслями собралась – бац! Ветка рядом хрустнула. Я пересрала и давай на корточках пятиться к дереву, доползла – все тихо. Села. Вдруг прям рядом со мной – хрусть! И сопит! Я замерла – тварь тоже замерла, я схватила корягу с земли и вытянула шею посмотреть, чего там, и корягу в руке держу. Мама родная – в темноте блеснуло тело – ааааа!!!! Ноги сросшиеся, сверху туловище белеет и корягами ко мне тянется – зыть!!! Вдруг тварь эта на меня как бросится и корягой меня ка-ак огреет, я сначала присела, а потом как вскочу – ну уж хер! Живой не дамся, сука, я пьяного сантехника дядю Васю зимой использованным презиком повязала! От страха и злости я зарычала и поперла на чудище – двигаться не могу, штаны внизу путаются, тыкаю палкой в тварь наугад – ничего не видно, ну и она не отстает, все ближе подбирается! Боремся с ней, боремся, темно, страшно, вдруг чувствую – силы на исходе… Что ж такое-то, всю жизнь меня за мужика принимают, вот казалось бы – нечисть, и той письку предъявляй, так не поверит! Чего ей, спрашивается, к пьяной бабе цепляться?!
Не с того не с сего, зыть сдалась, повалилась на землю и стала читать голосом географа молитву какую-то. Уххх! Я обрадовалась сначала, а потом думаю – стоп, надо сматываться, пока он меня без трусов не увидел… штаны натянула и побежала в другой конец леса писать. Возвращаюсь к костру, а он там белый весь рассказывает, как на него зыть напала – рожей страшная, ноги сросшиеся, и корягами к нему тянется – он ее молитвой святой отогнал.
А потом наврал, что зыть его замуж звала, только он устоял, потому что она уродина…