Бабы :-( Всем им мозг вправлять надо :-(

женская ненависть

— Посмотри, у меня в кармане пиджака кошелёк, там должна быть ещё пара штучек, — сказал я ей, приподнимаясь на кровати.

Обнажённая девушка встала и пошла к моему пиджаку, висящему рядом на стуле. Она извлекла из его кармана бумажник, достала оттуда презерватив и тут вдруг что-то привлекло её внимание. Девушка подошла к кровати и, указывая на фотографию в кошельке, спросила меня:

— Слушай, а кто это?
— Не важно. Давай быстрее, пока я не остыл.
— Нет, ты давай расскажи.
— Это мои… знакомые. Знаешь, это давняя история. Тогда я был ещё молод.
— Расскажи, мне интересно.
— Может, лучше продолжим?
— Нет. Расскажи сейчас…
— Ну ладно, чёрт с тобой.

Мне тогда было лет двадцать пять или около того. Я работал фотографом в одном модельном агентстве. И вот нас послали на съёмки в Анапу, там проходил очередной конкурс красоты “мисс-чего-то там”. Работы намечалось не так много и мне улыбалась заманчивая перспектива неплохо отдохнуть. В нашей команде фотографов кроме меня было ещё три человека. Юрий Павлович – матёрый фотограф, тогда ему было за сорок, и Плицкин – наш девятнадцатилетний стажёр.
И вот, мы на месте. Та осень в Анапе выдалась довольно жаркой, до съёмок оставалось ещё несколько дней и мы с радостью принимали все прелести курортной жизни. Юрию Павловичу и мне достались отдельные одноместные номера в, средней паршивости гостинице. Плицкина же подселили в номер к осветителям. Жизнь была хороша, оставалось лишь найти себе какую-нибудь девушку, но я в то время был настолько пресыщен сексом, что этот пункт курортного отдыха можно было с лёгкостью пропустить.

В первый вечер после прилёта я вооружился командировочными деньгами и отправился дегустировать местный алкоголь. Первым, что попалось под руку, был бар “Игуана”. Я сел за стойку и, заказав коктейль, повернулся лицом к основному залу. Здесь было довольно людно. За одним из столиков я разглядел Плицкина в компании двух девушек. Публика здесь была самая разношёрстная.
Я потягивал коктейль и неспешно разглядывал посетителей, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Побегав глазами по столикам, я, наконец, понял, кто так пристально на меня смотрит. Это была девушка, на вид я дал ей чуть больше двадцати, симпатичное личико, утончённая фигура модели, небольшая грудь и длинные чёрные волосы. Напротив неё, спиной ко мне, сидел парень. Через некоторое время он, видно, тоже заметил, что она на кого-то уставилась, и повернулся, чтобы взглянуть на заинтересовавший его собеседницу объект, то есть на меня. Мне показалось, что он мой ровестник. Незамысловатое лицо, непослушные, немного растрёпанные волосы и телосложение, явно превосходящее моё. Я тогда был щуплым, уставшим от жизни, навроде пушкинского Онегина, повесой. Парень отвернулся назад, а девушка стала бросать на меня заигрывающие взгляды, вроде как нарочно, назло своему кавалеру. Мне она не понравилась, показалась стервой с сучным характером… нет, внешне она, конечно же, была очень даже привлекательной, но это её достоинство ни чуть не грело. Благодаря своей работе, я потерял всякую радость от созерцания прелестных созданий женского пола. Чувства притупились, я так привык к красоте, что она приелась и уже не привлекала к себе моего внимания.
Впрочем, не смотря на всё вышесказанное, я принял игру этой девушки. Мне хотелось поразвлечься, поиграть на чужих эмоциях. Итак, начинаю общаться, используя лишь мимику лица, движения глаз и немного жестов руками. Получается что-то типа: «Крошка, скучаешь? Может потанцуем?».
Девушка не совсем это поняла и, сказав пару слов парню, направилась ко мне, видимо, чтобы уточнить смысл моих жестов.

— Привет.
— Привет. А это кто там с тобой? — я решил «работать» не тактично.
— Да… это так. Не обращай внимания.
— А мне показалось, что это твой парень.
— Пошли лучше, потанцуем.
— Ладно.

Я взял её за руку, и мы отправились танцевать. На нашу долю выпал какой-то некачественный противный медляк. Мы медленно кружились, она что-то говорила, но я пропускал всю эту пустую болтовню мимо ушей. Как же скучно. Я очень быстро понял, что эта самка уже до смерти мне надоела. Ладно, сейчас схлопочу пощёчину и домой баиньки.

— Пошли ко мне в номер, — бесцеремонно предложил я, как будто только что купил эту девчонку в магазине.
— Так быстро? — пощёчины не последовало.
— Да, но если ты шлюха, предупреждаю – платить не буду.

Шлёп!!! Ну вот, я знаю, как угодить даме. Щека горела, а девушка, прихватив своего парня, который всё это время с тоской наблюдал за нами, покинула заведение. Разумеется, взгляды всех посетителей были тогда уставлены на меня… пришлось ретироваться.
В номер я вернулся весьма довольный собой. Всегда можно найти способ, чтобы развеять тоску. Сколько же во мне нарциссизма – кошмар просто…

Оставшиеся свободные дни прошли без происшествий. Погода была отменная. Я купался, загорал, и вечерами надирался алкоголем до нечеловеческого состояния.
В день съёмки, с утра мы распаковали и проверили всю технику, сделали пробные снимки и стали ждать моделей. Делегация опоздала на пол часа. Во главе её был лысый маленький мужичок, который и привёз всех девушек. Он перекинулся парой слов с Юрием Павловичем и начал по очереди представлять нам барышень. Я окинул этот табун тоскливым взглядом и чуть не поперхнулся. Там была она, та самая сучка из «Игуаны». Она, видать, уже давно заметила меня, но не подавала никакого вида. Да и чёрт с ней. Отщёлкаем и свободна.
Съёмки шли отлично, Плицкин был сегодня в ударе и мастерски угадал со светом. Когда очередь дошла до моей старой знакомой, я попросил у Юрия Павловича разрешения отлучиться, быстренько покинул комнату и удалился в пустую гримёрку. Внутри меня боролись два чувства: с одной стороны не хотелось связываться с ней, пусть лучше поработает Юрий Павлович, с другой стороны было интересно поиграть на нашей взаимонеприязни, из этого могли получиться отличные снимки.
Прошло минут тридцать. По моим рассчётам девушка должна уже уйти, можно было возвращаться назад. Но тут, дверь приоткрылась и я увидел её. Вот так, прямо в двух шагах от меня. Она совсем не удивилась, видно искала меня.

— Простите за пощёчину. Мне очень жаль.
— Ничего страшного. Что-нибудь ещё? – я говорил сухо и официально.
— Меня зовут Яна, — немного смущаясь, представилась девушка.
— Серёжа, — буркнул я, пытаясь тоном голоса, убедить эту Яну в том, что она дура и говорить больше не о чем. Наступила пауза.
— Ладно, я пойду, — сказала она, глядя на меня.
— Пока, — беспечно выталкивал я её словами из гримёрки.

Выходя из комнаты, девушка остановилась, постояла несколько секунд в нерешительности, затем повернулась ко мне и сказала:

— Вы приглашали меня к себе… в номер. Я согласна, — мне показалось, она даже слегка покраснела, хотя, на самом деле, натура была боевая (я это ощущал).
— Я уже не хочу.

Пулей вылетела она из гримёрки, громко хлопнув дверью. Я злорадно ухмыльнулся. Хм, интересно, к чему ей я? Она, девушка по жизни успешная, красивая, самоуверенная (такие выводы я делал, посмотрев в её лицо. Иногда лица говорят о многом). Зачем она чуть ли не унижается передо мной? Я пожал плечами и решил вернуться к работе. Юрий Павлович уже и думать забыл про меня и самозабвенно делал снимки, с головой уйдя в работу. Плицкин курил в сторонке на пару с, не отснятой ещё, смазливой бландиночкой. Эту самую блондинку фотографировать взялся уже я.

Рабочий день закончился, мы сидели с Юрием Павловичем в дешёвом баре, наслаждались холодным пивом и тёплым вечером. Коллега мой с жаром обсуждал сегодняшних девушек, я вяло поддакивал и делал вид, что увлечён его рассказом. Когда дошла очередь до Яны, я сразу понял, что Юрий Павлович говорит именно о ней. Он долго рассуждал о внешности, о лице и под конец сказал:

— Мне кажется, её что-то терзает. Может даже она страдает, но страдания эти необоснованы.
— Странно, я такого не замечал.
— Нет, вполне возможно, что я ошибаюсь. Это скорее просто предчуствие.
— Юрий Павлович, а вот вы. Вы верите в настоящую любовь? – спросил я коллегу-фотографа, разглядывая пивную пену, медленно сползающую по стенам моего бокала.
— Конечно нет! – воскликнул уже захмелевший ЮП и даже разволновался, — Есть привычка, есть страсть… а любовь, она всего лишь насмешка больной психики, миф для пустозвонства и ключ от спальни впечатлительных особ.
— Вы, разумеется, правы, — сказал я, а сам думал о том, что “старика” уже развезло на старых дрожжах и самое время от него незаметно отделиться, пока не начались трогательные истории про несчастный брак, облысение и прочее нытьё.

Я распрощался со своим компаньоном и, сняв ботинки, отправился бродить в одиночку по вечернему пляжу. Народу сейчас было мало, солнечный диск практически утонул в линии горизонта, и я баловал себя уединённостью и прохладой. Я бродил босиком по мокрому песку и увидел человека, явно заинтересовавшего меня. Это был тот парень из Игуаны. Он сидел в шортах на песке и медленно курил, задумчиво глядя на прибрежные волны.

— Здравствуйте, — привлек я к себе его внимание.
— Здравствуйте. Мы знакомы? – я понял, что он был “навеселе”.
— Нет. Я видел вас в баре “Игуана”.
— Ах да, это вы, — он смутился и ещё больше помрачнел.
— Не могли-бы вы рассказать, кто это тогда был с вами?
— Это моя девушка. Мы встречаемся уже три года.
— Ладно, это, наверное, не моё дело. Простите. Я пойду.
— Хотите сигарету? – сказал парень, протягивая мне пачку. Я сначала мельком глянул, чем он будет меня потчивать и, лишь потом, решив что “Парламент” меня достоин, сказал:
— Да, спасибо. Меня зовут Сергей.
— Пётр. Очень приятно, — ну, про приятно, это он зря сказал. Парнишка был-бы явно счастлив, окажись у меня ВИЧ инфекция или иная неизлечимая болезнь.
— Вы знаете, Яна буквально преследует меня, — и я рассказал ему все подробности, мастерски умалчивая о некоторых деталях, выставив, таким образом, себя в роли несчастной жертвы.
— Знаете, я люблю Яну ещё со школы. Впрочем, тогда она не обращала на меня внимания. Только потом, спустя несколько лет, она поссорилась с очередным своим парнем, и тот избил её до полусмерти. Его посадили, а Яне под руку попался я. Меня не смущали её увечья, я любил её. И люблю…
— Печальная история, — сказал я и тут же зевнул. Парня повело на откровенности. С его стороны, плакаться в жилетку закостенелому цинику, это глупость несусветная.
— Она сильно изменилась за последнее время, постоянно насмехается надо мной. Мы даже хотели пожениться, но…
— Ладно, Пётр. Мне нужно идти. Хотите хороший совет? Мне кажется Яна, не та девушка, которая нужна вам. В свою очередь вы, не тот, кто нужен ей.
— А что, вы знате кто ей нужен?! Может быть вы? – разъярился Петя.
— Боюсь вас огорчить. Но она и сама не знает, что ей нужно.

Сказав ему это, я отвернулся, и направился своей дорогой. Шёл и чувствовал его взгляд на своей спине. Потом мой недавний собеседник не выдержал и догнал меня.

— Не смейте больше приставать к Яне! Вам ясно?
— Хорошо, — пожал плечами я, — Проблема в том, что это она ко мне пристаёт. Уж не знаю, чего она хочет.
— Не говорите о ней в таком тоне.
— Это угроза? Ты пьян, иди поспи.

Петька хотел ударить меня в лицо, но я увернулся и засадил ему хук в ответ. Потом ещё пара ударов и он уже валялся на песке, скорчившись.

— Ладно, вставай, — сказал я протягивая руку для того, чтобы помочь подняться.

Петя моей помощью воспользовался, но, поднявшись, засадил мне кулаком в ухо. Удар у него был будь здоров, ещё парочка таких и я вырублюсь. Завязалась драка, впрочем, длилось это мероприятие недолго. Нас разняли и повезли в участок здешние менты.
Расставшись со всей наличностью, которая была у меня с собой, я оказался на свободе, и побрёл в номер зализывать раны. Стоя перед зеркалом, оценил степень повреждений. Несколько синяков, губа разбита, зубы, к счастью, все целы. Умылся, немного пластыря, взял ещё денег и… вуаля! Я уже готов к ночному алкоголю. Сегодня я твёрдо решил напиться до беспамятства.
После трёх коктейлей перешёл на водку. Сначала пил хорошую, а потом уже и самую дешёвую. Дальнейшие события я помнил смутно. Ко мне подсела Яна. Мы очень долго о чём-то говорили. Потом пошли танцевать (как я это делал, даже представить не могу, ведь был при этом пьяный просто в усмерть), потом… не помню совершенно ничего. Проснулся я в своём номере утром, от шума воды доносившегося из душа. Ну вот, опять приключения. Я лежал и ждал, кто же выйдет сейчас из ванной. Янка!

— Привет, — безцеремонно поздоровался я.
— Привет, — сказала Яна. В одно полотенце она была замотана сама, а другим вытирала волосы.
— Я закажу чего-нибудь поесть?
— Давай.

С помощью телефона, стоявшего на ночном столике, я заказал в номер яичницу с беконом и белое вино. Похмелья после вчерашнего почти небыло. Но для верности я всё же выпил одну таблеточку алкозельцера… Янка стояла у окна и смотрела на море. Я тоже молчал. Наконец нам принесли заказаное. Мы молча всё съели и выпили по бокалу вина.

— Ну что ж, мне нужно идти. Дела.
— Ладно, я поняла, — сказала Яна и стала собираться. Больше мы ничего друг другу не говорили.

На сьёмках я застал раздражённого Юрия Павловича. Образовались какие-то неполадки с оборудованием и люди, которые отвечали за технику, пытались, пока безуспешно, привести всё в рабочее состояние. Модели вынужденные терять время причитали, яростно курили и проклинали нас и свою работу. А ведь спустя пару часов эти измученые голодом, мрачные уставшие люди будут ослепительно улыбаться и лучиться жизнью перед объективом фотоаппарата, надеясь в будущем оторвать себе заветный титул, потешить самолюбие и набить кошелёк.
Я смотрел на всё это с тоской в глазах. Жизнь, отчаянно пытающаяся развеселить меня всякими проблемами и экстремальными ситуациями, не наводила ничего кроме скуки.
У меня в запасе оставалась всего лишь какая-то парочка дней. Впрочем, это было и к лучшему, что-то подустал я от здешних достопремечательностей, хотелось уже домой. Сейчас у меня в квартире строители делали ремонт, неплохо было-бы переодически проверять их. Мне сразу представились небритые мужики в телогрейках, напившиеся в хлам и валявшиеся сейчас на грязном полу моей измазанной строительными материалами квартирки. Домой захотелось ещё больше…

Этот вечер я решил снова провести в баре. Алкоголь был, пожалуй, единственным моим моральным лекарством. После четвёртой кружки пива до меня через какого-то огромного патлатого мужика дошёл слух, который как я уже понял давно уже витал по бару: какой-то парень повесился. Я заинтересовался и попробовал узнать подробности. Конечно же, по правилу испорченого телефона мне наплели несусветных глупостей про местную мафию и то, до чего она доводит честных людей. Наслушавшись всяких сплетен об этом происшествии от разных людей, я всё же сложил для себя более-менее целостную картину. Похоже, это был мой знакомый Петька, чему я, впрочем, не удивился. Ну дурак! Даже счёты с жизнью нормально свести не мог… успели вытащить. Правда, к тому моменту он уже потерял сознание.
Не пойму, что меня дёрнуло, но следующим утром я прямиком отправился к нему в больницу. Времени было немного, пол третьего начинались последние съёмки. Найти нужного мне пациента было не сложно. Подобные события происходили в здешних, спокойных местах раз в сто лет и каждая собака знала, где лежит самоубийца. Поругавшись немного с врачом, я всё же добился своего, и мастерски наврав, попал в палату. Он лежал на койке возле окна. Бледный и на вид очень уставший, его глаза были устремлены в одну точку, на шее ещё видны следы от шнура (говорили, что он именно на шнуре повесился), вобщем жалкое зрелище.

— Привет, — спокойно сказал я.
— Привет, — чуть шевеля губами, но тоже спокойно сказал он.
— Она ещё не приходила?
— Нет.
— Ничего… ещё придёт.
— Не знаю…
— Это очень глупо с твоей стороны.
— … Я всё знаю о вас. Она мне сама говорила, смеялась надо мной.
— Надо было тебе её повесить, — грубо пошутил я.
— Я тебя ненавижу!
— Для меня это не в новинку, так что не строй ничего из себя… Ладно, пойду я. Скучно здесь.

Я уже собирался, было, уходить, но Петя рванулся на меня и вцепился руками в рубашку. Наверное, хотел меня ударить, но я его опередил, одним ударом немного разбив нос. Парнишка рухнул назад в кровать, да так там и остался. “И какой чёрт дёрнул меня сюда сунуться? Ума не приложу”, — думал я выходя на улицу, слегка разъярённый своей нелепой тягой к авантюрам.
На работу я явился чуть раньше положеного, пришлось присоединиться к остальной команде, травившей сейчас анекдоты по очереди.
Процесс пошёл без особых осложнений, Юрия Павловича я отпустил проветриться, ощутив в себе неожиданную жажду слегка поработать. Девчонки знали своё дело, да и я был не промах, фотографии получались отличными. То, что сегодня будет и Яна, я узнал в самый последний момент. Я снимал её и чувствовал, как она будто-бы делает всё лишь для меня одного, словно ни кто кроме меня не должен видеть всех поз, в которые она вставала. Глаза её кричали… но меня, по правде говоря, уже тошнило от этой суки. Хотелось встать, ни с того ни с сего, и разбить в кровь её симпатиное личико…

После того, как вся работа была закончена, Яна поймала меня на выходе и сказала, что нам нужно поговорить. Я ответил, что говорить нам не о чем и, сославшись на занятость, смотался. Последний вечер я провёл в своём номере в тёплой компании коньяка и телевизора.

Наш поезд отъезжал ранним утром. Я собрал всё ночью и был готов к отправлению. Пришлось помочь грузить технику, зато у нашей команды был практически отдельный вагон, и работникам рангом повыше доставалось одно купе на двоих. Я снова ехал с Юрием Павловичем.
И вот всё уже готово. Я сижу около окошка и болтаю с Палычем, как говорится “за жизнь”, и вдруг кто-то стучит в наше окошко. Я немного отодвинул занавеску и увидел на перроне Яну. Так, время ещё есть, пойду вправлю ей мозги. Я выбрался на перрон и подошёл к ней. Яна была так одета и накрашена, что казалась сейчас ну прямо-таки настоящей красавицей, хотя меня это совершенно не зацепило.

— Прекрати! – с ходу накинулся я на неё.
— Я хочу быть с тобой!
— Да пошла ты, — этими словами я развернулся и направился назад в вагон. Но она догнала меня.
— Знаешь, мне кажется, я в тебя влюбилась, — на глазах у неё выступили слезы… ох, вот сейчас как потечёт густой слой туши.
— Знаешь, а мне кажется, что ты просто тупая стерва. Извини за откровенность.

Наконец-то она сдалась, заревела и убежала. Я же, ничуть не сконфуженый, вернулся на поезд. Вот так мы и распрощались.

Я вернулся домой. Через некоторое время, ремонт был закончен и я переехал жить в новую квартиру. Пустился по старым девкам, нахватал новых… и вот однажды ко мне заявилась она. Прозвенел звонок, я пошёл открывать, посмотрел в дверной глазок, а там Яна. Ну что делать, впустил, напоил чаем. Она всё больше молчала и просто разглядывала моё лицо. Я спросил, что она делает в Москве, на что Яна ответила, что приехала сюда, вроде как в отпуск. Слово за слово и вот, мы уже оказались в одной постели…
Потом мы лежали и курили, а я думал: как же всё это серо и скучно. Потом объяснил, что у меня куча любовниц, рассказал о том, с какой частотой их меняю и что развлечь меня уже мало кому под силу. Соответственно мне ни кто и не нужен, я сам по себе.
Не знаю, она, конечно, сделала вид, что не обиделась, но я в это не поверил. Самого главного я добился, Яна, наконец, всё поняла и немного “остыла”. В тот же день она укатила обратно в свою Анапу. А через неделю я уже окончательно забыл об этой девушке. Понять её я не мог. И зачем ей только понадобился такой подонок подонок как я?

* * *

— Так вот, спустя несколько лет она прислала мне эту фотографию. На ней они с Петькой уже муж и жена.
— Надо же…
— Ну ладно. Давай, иди сюда.
— Знаешь, что-то я уже ничего не хочу. Может, лучше выпьем.
— Пожалуй ты права.

Я открыл уже початую бутылку коньяка и налил нам по стопке. Выпили. Потом ещё… Сердце у меня конечно так и не появилось, но всё же трахаться сегодня я уже не хотел.