Шестеро пьяных животных на отдыхе

Как нормальные люди проводят субботнее утро? Они нежатся в постеле, завтракают, собираются с семьей и детьми в зоопарк. Так нормальные люди проводят субботнее утро. Но мы иные. В десять утра, шестеро идиотов, стоят под проливным дождем, на территории Товарной железнодорожной станции и пытаются разжечь мангал. Причем у них в сумке лежит четыре литра водки. Это как, нормально, четыре литра на шестерых? И разумеется, как выясняется потом, купили еще пол литра — как обычно не хватило.

Ну ладно водка, в конце-концов все выпивают. Но нормальные люди пьют вечером дома, ходят в кафе, получают положительные эмоции, их там обслуживают официанты, они смотрят на интерьеры, беседуют с дамами, писают в чистых туалетах. На Товарной евротичных интерьеров нет. Вроде бы не от чего там получать положительные эмоции. Там поезда ездят, краны работают, контейнеры перегружают, люди в рабочих спецовках ходят. А мы там полноценно отдыхаем.
Почему? Зачем? И что интересно, в евротичное кафе не тянет.

Шестеро граждан — Абцесс, Мэни, ДжетСи, Барсук, Канслер и я. Встречаются в 10-00. Почему в десять? Потому что пьянка — это тяжелая работа, а работать надо с утра. В 11-00 они уже всё сделали. “Всё сделали” — это слАбо сказано, они, действительно вообще _всё_ сделали:

Пьяные покатушки на МАЗе. Я учавствовал в одном, но как выяснилось, заездов было несколько. Это нормально — безумный грузовик носится между вагонов и контейнеров? Абцесс и Барсук, видимо не хотели садиться в кабину, и поэтому залезли на. То есть, снаружи, висели на каких-то выступающих частях. Канслер их сначала хотел снять, но не смог, потому что был пьян в жопу. И поэтому стал носиться с двумя развивающимися не ветру идиотами. Нормально. Причем я их понимаю, я когда сидел внутри, бился головой об крышу. Крыша, кстати, у грузовика находится повыше чем у легкового автомобиля, как надо было нестись, чтоб я набил себе шишку?

Мэни нажрался так, что у него отключилось зрение. Это нормально. Выпивать до поражения определенных функций мозга. Как-то раз я видел, как у Мэни отключилась речь. Не в смысле, что язык стал заплетаться, а вообще, произошло полное поражение речевых функций. То есть, человек есть, а говорить он не может. Но хочет. И поэтому ревет, как медведь. В этот раз у Мэни отключилось зрение. Он спал с открытыми глазами. А зачем их закрывать, если все равно ничего не видишь?

Я спал рядом. Так правильно, а чего не поспать — утро же. Прямо на сырой земле, на травке. Сегодня репейник нашел подмышкой. Ужас. Как засыпал не помню. Помню, как проснулся и сразу стал блевать. Блевота такая, водочная, противная. Проблевался, сразу выпил. А что еще делать в субботу утром?

Перед тем, как вырубиться, помню, за мной бежал Канслер с хуем. Натурально бежал по Товарной, с хуем на перевес. Как потом выяснилось, он пошел ссать, а я ему что-то сказал, что сказал, разумеется, не помню, и он, так и недоссав, побежал за мной. Товарная станция, люди ходят, работают, а мимо несется одно пьяное животное, лысое в косухе, за ним, несется другое пьяное животное, с торчащим хуем. И я убегая, поскальзываюся и падаю в лужу.
Натурально, еблом, в сырую лужу. У меня руки до сих пор в какой-то гадости, отмыть невозможно. У Канслера штаны воняют мочой.

Это хорошо, что Канслер просто так гонялся. Там был случай, один водитель погрузчика, повздорив с другим водителем погрузчика, стал за ним гоняться, а второй стал убегать. Разумеется, они стали это делать пьяные. И разумеется, на своих погрузчиках. Невъебенный Кальмар несется за чуть менее невъебенным Вальметом. И догнав его, спрейдером, сносит Вальмету стеклянную кабину. Как тот засунул голову под торпеду, до сих пор никому непонятно. Остался жив. Вылез, побратались, пошли пить дальше. Повздорили, разумеется, из-за какой-то приемосдатчицы. Опять получается, что во всем виноваты бабы.

Абцесс с Барсуком, покатавшись на МАЗе, тоже решили полежать. Ну так утро же. И легли между рельс. Натурально между рельс. И разумеется в лужу.
Хорошо, что легли между рельс разных путей, там всеже поезда ходят.
Правильно, на шпалах лежать жестко, а между путями песочек с лужой, лежать очень комфортно. Лежали и что-то там друг другу говорили. Общались. Причем никто не подошел, не стал мешать. А чего — обычное явление, двое лежат в луже, рядом разгружают вагоны.

Потом разошлись. Или расползлись. Абцесс пошел домой. Человек, который полежал в луже, идущий по субботнему городу, выглядит, несколько, необычно.
Менты, не могли проехать мимо. Был упакован. И опять, в тоже отделение, куда попал года три назад, после нашей же пьянки. Здоровый консерватизм, однако.

Звонил, сетовал, что проебал зонтик и сумку. Но не менты были тому виной.
Пока Абцесс отсиживался в казенном учереждении, подтянувшийся к нам Алекс, подарил зонтик девушке Ане. Вот она вселенская несправедливость — ты сидишь в ментовке, а твой зонтик дарят девушке.

Алекс подтянулся на автомобиле. На нем же и уехал. Выпив “немного”. А что делать, ехать-то надо. “Немного”, как выяснилось потом, после этого я и вырубился. Алекс погнал так, что даже я не выдержал темпа и рухнул.

Барсук, перед тем как уйти с Абцессом беседовать в лужу, много рассказывал о своей жизни. Был ментом, потом сидел в тюрьме, потом был адвокатом, сейчас просто юрист. Очень хороший человек, много повидал, особенно говорит было интересно, когда его менты, за несговорчивость, из Крестов, где он сидел в специльной камере для бс (бывших сотрудников), перевели в Тихвин, где таких камер нет в принципе. Весело было менту сидеть в общей камере. Но нихуя не поддался, ни ментам, ни уголовникам, и я ему верю. Барсук наш человек, у него есть сила во взгляде.

Потом помню, что я ползал на четвереньках. Последнее время я это дело очень люблю. Но от этого бывают проблемы — болят коленки. Когда я ползаю в мотоциклетной экипировке, это не так страшно, там на коленках стоит защита.
Думаю, ее спецом делают для таких случаев. А вчера был в обычных джинсах.
Соответственно — джинсы стирать, коленки бо-бо. Вот хотел приехать на мопэде, но что-то передумал. А надо было. В прошлый раз, когда мы с Канслером напиздошились на пивном фестивале, я решил его довезти до дома.
Пивной фестиваль был на стадионе Кирова, а Канслер живет на Староневском.
Весело мы ехали через весь город. Помню на каком-то мосту, толи Тучков, то-ли Строителей, Канслер начал блевать. Я ехал, а он блевал. Автолюбители стоявшие в пробке были удивлены. А потом мы падали. Я, кстати, в свойей жизни никогда не падал с японского мотоцика. То есть, вообще не падал. В детстве падал, а когда снова стал ездить ни падал ни разу. Канслер считает, что мы заговоренные. Думаю, он не прав, но это почему-то действует уже семь лет. И в этот раз мы тоже не падали. Когда ехали не падали. Зато падали когда останавливались. Ехать пьяному, вдвоем на мопэде полтиннике, очень легко. А вот стоять сложно. Поэтому, мы останавливались и падали. На Невском проспекте. Помню первый раз я упал и смог сам встать. А вот второй раз, видимо, меня подразвезло, я упал и встать уже сам не смог. Натурально, упал я, Канслер, мопэд, мы лежим, я встал на четвереньки и стал ползать вокруг. Хорошая картина, день, опять суббота, пробка на Невском, подъезжает мопэд к светофору, останавливается, падает, пьяный водитель встает на четвереньки и начинает ползать между машин, на это дело смотрят менты, автолюбители, пешеходы. А потом, отвезя Канслера до дома, мы решили еще ебнуть. И выпили банку какой-то настойки сорокоградусной. Выпили, и я поехал. А что еще делать, домой-то ехать надо. Обратной дроги я не помню вообще. То есть, вообще, я даже не помню каким маршрутом ехал. Но доехал. Вот интересно, это мы правильно отдыхаем?

Но коленки после этого не болели, мотоциклетная защита — рулез, всегда рекомендую ее всем одевать. А вот вчера коленки болели. Получается, что надо было всеже ехать на мопэде.

Зато, как мне уже рассказали потом, нас с Мэни на дороге подобрал Ципа. Он с Аней приехал на машине, и уезжая увидел как мы шли. Наверное, словом “шли” это называть нельзя. И я проснулся у него в машине, в Никольском. Думаю — во бля, уехал. А в Никольском в субботу было байк-шоу. Прямо на аэродроме. Там летают маленькие самолетики. Понятно, куда может ломануться пьяное животное — только в самолет. Помню я уговаривал руководителя полетов взять меня пассажиром и чтоб кукурузник сделал мертвую петлю. Что самое интересно, практически уговорил. Но там какая-то комиссия, типа, проверяют парашютистов, и есть врач. Женщина, когда увидела меня, в каком я был состоянии, словом “охуела” это не назвать, она просто заорала — молодой человек, вам нельзя в самолет! Да, надо было договариваться непосредственно с пилотом.

Потом я помню мы ехали домой. Я блевал. Блевал раз пять. Я пытался там похмелиться пивом, но видимо уже было настолько много выпито, что от общей интоксикации организма похмелиться было невозможно и алкоголь воспринимался, как яд. Блевать уже было нечем, шла только желчь. Желтая, пенная, носом, какая гадость… Я орал остановите машину, выйти я не мог, свешивался через порог и блевал на асфальт. При трезвой Ане, при Ципе, должно быть стыдно. А мне почему-то нет.

Я вот не понимаю, в чем причина? Ладно бы еслиб я был такой один идиот, но так ведь нет, нас было шестеро было. Все взрослые мужики, вроде не подростки. И такая хуйня. Я помню себя в 16 лет. Сейчас 34. Нихуя не изменилось! Как я бухал, валялся и ездил на мотоцикле. Точно также и сейчас я бухаю, валяюсь и езжу на мотоцикле. На меня смотрит мама, она охуевает, говорит: сынок, ты не нормальный. И я с ней совершенно согласен. Ну почему люди в моем возрасте живут по другому, любят деньги, помытые машины, одевают костюмы и абрикосовые польта, на мотоцикл не садятся, это же опасно, ходят в Эрмитаж, разговаривают о зарплате. А мне все похуй, денег мне надо ровно на водку, мотоцикл и дешевый кабак. Больше мне не надо вообще. На своей машине я прыгаю на крыше, и мне насрать, что она мятая потом. Нормальный человек из-за своего автомобиля удавится, будет судиться до потери пульса. А мне насрать. Помню, меня как-то поцарапал автобус, так я даже выходить не стал. Нормальные люди делают дома ремонты, а у меня из потолка торчит провод, и к нему привинчена лампочка. Нормальный человек купил бы люстру. А я не понимаю — зачем? Ведь если лампочка перегорит, ее так проще менять. И самое страшное, не то, что я так живу, а самое страшное, что все это, мне искринне нравится…

P.S. Меня обычно критикуют, что вот, мол, я привираю, дописываю, чего не было и приукрашиваю в нужную сторону. Однако, очень часто бывает наоборот. Я пишу не все, что было, потому, что если написать все — то это вообще пиздец! Вот и в данном случае, как выяснилось, после опроса свидетелей, мной была опущена пара важных подробностей. Позволю общественность ознакомить с ними:
Барсук, почему-то решил уйти. И оказался на улице. И там, познакомился с девушкой. Видимо девушка была очень хорошая. Он дал ей позвонить свой мобильник. Больше девушки и мобильника он не видел. Это нормально. Не нормально было дальше. Барсук решил срочно восстановить утерянные в записной книжке телефоны. И резко ломанулся домой, там он включил интернет и стал искать телефоны в нем. Мне немного не понятно, как можно в интернете искать телефоны всех товарищей. Но видимо Барсука, в том состоянии, это не беспокоило. Понятно, что нашел он только один телефон из сотен — мой. И тут же мне позвонил. Я этого разговора не помню. Но он был. И я сообщил Барсуку, что еду в Никольское. Разумеется, Барсук тут же заявил — жди меня я скоро буду. Самое интересное то, что вместо того, чтоб вырубиться дома, он стал воплощать этот план в жизнь. А как его воплотить — прыгнуть в машину и поехать. До Никольского, кстати, проехать нужно пол Питера и 80 км. по трассе. Город в этот день был просто забит ментами (был футбольный матч), а на трассе надо проехать через два КП. Но такие мелочи Барсука не остановили. Он сел за руль и ломанулся.
У Барсука хорошая жена. Видимо она долго пожила с ним и все уже понимает. Она, зная приблизительный маршрут движения, выбегает за ним, прыгает в свою машину и начинает гнать по городу, пытаясь догнать мужа. На каком-то перекрестке, она замечает его автомобиль, своей машиной вылетает на середину и перегораживает ему путь. Пока тот, с пьянки не может очухаться, она вытаскивает его из-за руля. Натурально вытаскивает на асфальт. Веселая картина. Представляю, что подумали другие участники движения…

Но Барсука просто так не остановишь. Он делает своей жене “внушение”, та бросает свою машину и садиться за руль машины Барсука. И везет его в Никольское. Там он находит меня. Но я сплю мертвым сном на заднем сидении Гольфа Ципы. Барсук, понимая что я там, начинает с остервенением Гольф трясти. Еще одна веселая картина. Причем он тряс его так остервенело, что на утро утверждал, что это был Кадет — как так можно напиться. Я, разумеется, не просыпаюсь и с Барсуком нам увидиться не удается.
И еще один момент забытый. Оказывается, после проведения кольцевых заездов на МАЗе, было проведено несколько дрэг-рейсинг стартов. Причем не просто стартов, а еще и с остановкой у барьера. Барьером был пьяный Мэни и стоящая вокруг него толпа. Канслер разгонялся… и останавливался ровно в миллиметрах от граждан. Мэни, говорил, что даже в состоянии алкогольной интоксикации ему было страшно. Когда на тебя лежащего, несется многотонная фура, с пьяным идиотом за рулем, действительно, должно быть страшно — тут не поспоришь, однако.

Последняя выходка мне кажется наиболее дегенеративной. Это как надо было упиться обыдлителем…