Почти по Горькому… “А был ли мальчик?”

…Жил-был мальчик. Скорее был, чем жил, потому что он все время лежал на своей постельке и всегда чем-нибудь болел. С постельки он никогда не вставал. Встать он не мог, потому что ног у него не было. Их отрезало трамваем. Как-то мама послала его за хлебом, и он попал под трамвай, когда переходил улицу. Мальчик с рюкзачком остался лежать на асфальте по одну сторону рельсов, его ноги — по другую. Он даже не кричал. Только его широко открытые, по-детски удивленные глаза как бы говорили: “Вот и сходил за хлебушком…” …Однажды мама нашла на свалке и подарила мальчику книжку с картинками. Но он не смог ее прочитать. Еще до несчастного случая с трамваем они с другом подобрали в лесу ржавый снаряд и попытались распилить его ножовкой… Друга похоронили, а мальчик остался в живых, но потерял зрение… По этой причине он тогда и не заметил трамвая…

…Однажды к маме пришла одна тетя с большой сумкой. Она предложила маме купить для сына очень дорогую, но чудодейственную иностранную мазь, изобретенную добрым доктором тетей Нонной из Израиля. Эта мазь должна была сразу вернуть мальчику зрение. Мама была бедной, у нее не было денег, но мальчик очень просил маму купить эту мазь и, в конце концов, мама продала бабушкины украшения, заняла денег под большие проценты и купила у тети с большой сумкой эту мазь с большой скидкой. Доктор Нонна из Израиля была очень доброй и всегда делала скидку больным детям. Мама по инструкции помазала мальчику веки и завязала повязку. Через три дня мама сняла повязку. Мальчик сказал маме, что ничего не видит. Мама затравленно посмотрела на календарь, погладила малыша по голове, поздравила его с первым апреля, горько заплакала, опустилась, запила и стала часто менять пап…
…Однажды мальчик попросил очередного папу купить ему коньки. — Зачем тебе, уроду безногому, коньки, да еще летом?! — огрызнулся очередной папа, собираясь на работу. Очередной папа у мальчика, как всегда, был очень грубый, потому что работал грузчиком и много пил. — А я их положу рядом и буду иногда гладить и целовать, — жалобно проговорил мальчик. — Чем это ты собираешься их гладить, если у тебя и рук-то нет? — продолжал издеваться злой папа. Вообще-то он был прав, потому что во время взрыва мальчику не только выжгло глаза, но и оторвало руки. Култышки долго гноились, началась гангрена, и их ампутировали по плечи. — Я буду их гладить щекой! А к зиме, как обещала мама, я выздоровею и буду на них кататься! — горько заплакал малыш. — К зиме ты сдохнешь! — резюмировал злой папа и хлопнул дверью…
Но мальчик к зиме не умер. Не умер он и к следующей зиме… …К тому времени мама съехала с катушек окончательно… Квартиру за долги пришлось продать и переехать в гостинку на окраине… Мама рассылала во все инстанции жалостливые письма, на получаемые от спонсоров деньги покупала дешевую выпивку, а лекарства, иногда бесплатно выделяемые сыну в виде гуманитарной помощи, научилась использовать в качестве источника непрерывного кайфа. Над мальчиком она издевалась, как могла… Иногда, наглотавшись колес и запив их одеколоном, потерявшая человеческий облик мама нарочито громко спрашивала у очередного папы-такелажника: — Папа, ха-ха-ха, а что легче разгрузить: вагон кирпичей или вагон мертвых мальчиков? — Вагон мертвых мальчиков разгрузить легче, — задумчиво отвечал очередной папа, пытаясь ввести шприц в вену. — Их вилами можно накалывать… Шли годы, а мальчик все лежал в своей постельке и болел…
. И вдруг… За полгода до очередных выборов про безрукого, безногого слепого мальчика узнал кандидат в президенты Яков Пупкинд, руководитель избирательного объединения “Вся Россия с Пупкиндом!” по совместительству генеральный секретарь партии “Без мыла в духовность!” А от него про мальчика узнала вся страна, а затем весь мир… Началась эта история с того, что помощник Пупкинда по связям с общественностью Ефим Вездесушкин посчитал, что письмо матери бедного ребенка можно использовать в условиях приближающейся избирательной кампании и поспешил передать письмо шефу, сопроводив своими соображениями. Пупкинду идея понравилась. Он на условиях определенного политического и материального отката заключил союз с медиа-магнатом Иундейским, а тот уже подключил свору пиарщиков: от политтехнологов, политологов, социологов, обозревателей и журналистов его самого независимого телеканала и подотчетных печатных изданий вплоть до клипмейкеров, рекламщиков, визажистов, ресторанных и сигаретных критиков, артистов эстрады, театра и кино. Криэйторы Иундейского определили мальчика как символ русского народа — лишенного будущего, слепого, безногого, безрукого, терпящего унижения, агонизирующего в собственных фекалиях урода. Урод, в принципе, обречен… Но появляется мудрый, добрый, заботливый, молодой, энергичный и уверенный в себе красавец Яша Пупкинд, который знает как спасти мальчика, договаривается с западными инвесторами, те вкладывают деньги в отечественный ВПК, ВПК оснащает мальчика изобретенными уже тридцать лет назад протезами-манипуляторами, доработанными с использованием последних западных достижений в области космических и биогенетических технологий. И вот перед нами чудо — витязь-терминатор — плод совместных усилий западных демократий и проснувшихся от летаргии потомков славных российских умельцев-левшей! А по ходу дела, промышленный потенциал страны восстановлен, Россия встала с колен…
…Был создан международный Фонд помощи мальчику, который возглавил Пупкинд… Иундейский помогал в управлении финансовыми потоками, пропуская их через свой гибралтарский оффшор, заворачивая их на Багамы и окончательно растворяя их где-то в архипелагах Тувалу или Кирибати…
…Подконтрольные Иундейскому средства массовой информации по схеме, отработанной во время спасения задержанного в Чечне с поддельными документами тяжело больного чесоткой независимого журналиста Мужицкого, развернули стандартную круглосуточную истерию… Заплатив изуверам-родителям, мальчика, согласно сценарию, обмазали калом, заставили плакать и все время снимали в свете юпитеров. Рядом с кроваткой, меняя друг друга, во всем белом постоянно находились со скорбными лицами Евгений Кислосуслов, Татьяна Трещоткина, большеголовый карла-сатир Шантрапович, Лев Свежеобожженов, “независимые” журналистские шавки рангом помельче и все глаголом жгли с экрана репрессивный режим, доведший страну до такого скотского состояния. Эти жуткие кадры обошли весь мир. Рубли и валюта в фонд помощи поперли дуром. Документальный фильм про несчастного уродца вскоре получил Гран-при в Берлине… А пока лицо плачущего, испачканного дерьмом, слепого мальчика-инвалида каждые пятнадцать минут показывали по CNN. Это принесло свои плоды… Уже через несколько дней при стечении телевизионщиков мальчика с улыбками отвращения отмыли нанятые Пупкиндом длинноногие девицы из модельного агентства, и малыш был отправлен спецрейсом в Германию. Там его уже ждала взбудораженная толпа сочувствующей малахольной мировой общественности, стыдящейся своей сытости и благополучия. Здесь же находилась международная бригада хирургов, специалистов по генной инженерии, компьютерщиков, всевозможных консультантов, нобелевских лауреатов и прочих представителей передовой научно-технической мысли Запада, взявшихся бесплатно осуществить беспрецедентную операцию. Прибывшая вместе с мальчиком, многочисленная делегация функционеров ВРП во главе с самим Яшей Пупкиндом, несколькими свадебными генералами военно-промышленного комплекса России, летчиками-космонавтами, писателями, кинорежиссерами, депутатами, сенаторами, губернаторами, мэрами, попами, муллами и раввинами, группой поддержки во главе с мега-поп-звездами Саксаулом Газзаватовым и Полипом Крикгорловым при участии ансамбля русских народных инструментов “Вейся, пейса!” и сопровождаемая несколькими десятками доверенных представителей российских СМИ была размещена в пятизвездочном отеле за счет принимающей стороны. Там же был организован рабочий штаб, кризисная группа, пресс-центр и прочие временные структуры, необходимые для координации международных усилий по спасению мальчика…

Все шло по плану, однако, когда западная сторона познакомилась с проектами, предложенными нашими специалистами в области металлургии, плазменной сварки, плат печатного монтажа и крупнопанельного домостроения, иностранцы под надуманными предлогами вежливо отказалась от нашей помощи. Они, видите ли, не захотели использовать при спасении мальчика уникальные технологии, примененные в начале семидесятых годов отечественными разработчиками при создании “Лунохода”! Очевидно, иностранцы не захотели делить славу с российскими учеными…
Ввиду этого отказа, штаб, уже ни на что больше не отвлекаясь, сконцентрировал усилия на финансовой стороне дела. Усиленный сбор денег для мальчика был продолжен уже по месту их преимущественного обращения. В европейских столицах проводились массовые акции по отработанной схеме “Голосуй или проиграешь!”, изменив ее на “Помоги или будет поздно, а тебе будет мучительно стыдно!” Все расходы по перемещению и проживанию организаторов и рядовых участников акции, включая заполонивших Европу российских эстрадных артистов, циркачей, яхтсменов, бандитов, экстрасенсов, а также их поваров, охранников, водителей и парикмахеров, их жен, детей, родственников, а также жен, детей и внуков родственников, разумеется, брала на себя встречающая сторона…
Однако, на беде мальчика нагло захотели нажиться не только все эти уважаемые люди, но и те, кто не имел к этой беде никакого отношения. Например, некто Борис Медресеев, бывший танцор, а ныне босс влиятельной российской “голубой” мафии был представлен благодарной западной публике, как президент конкурируещего с пупкиндским Фонда защиты детей и детства. К слову сказать, именно этот фонд профинансировал возрождение знаменитой группы “Ласковый мой!” с новыми солистами — красивыми молоденькими мальчиками, лично отобранными Борей во время гастролей по сиротским домам… Раскольническая деятельность Б. Медресеева завершилась закономерно. Он был взорван в Амстердаме в собственной грим-уборной, предположительно каким-то обкурившимся фашистствующим камикадзе-скинхэдом, фанатичным гомофобом…
Под обломками рухнувшего концерного зала был погребен не только весь медресеевский ритм-балет, но также весь голубой цвет европейской гей-культуры, включая несколько десятков бывших премьер-министров и полторы сотни действующих мэров… Геи поклялись отомстить. Над Пупкиндом стали сгущаться тучи. Ряд ангажированных мировых СМИ позволили себе грязные намеки в его адрес… Ссылаясь на “собственные источники” желто-голубая пресса публиковала измышления про заминированный и перекодированный нанятыми Пупкиндом хакерами знаменитый на весь мир гигантский радиоуправляемый анальный фаллоимитатор Медресеева, синхронизированный “для верности” с подрывом в подземном гараже десятка фур, начиненных взрывчаткой казахстанского производства…
…На выборах Яша Пупкинд набрал меньше одного процента голосов. Фонд помощи мальчику мгновенно обанкротился. Пупкинда объявили в розыск. За бывшим боксером охотились киллеры многочисленных кредиторов и Генеральная прокуратура. Иундейскому тоже пришла повестка. Он сразу улетел за границу и там смело заявил, что с Яшкой Пупкиндом дел никогда никаких не имел и вообще с ним не знаком, мол, видел его только по телевизору, а с самим Иундейским, дескать, власти сводят счеты за его независимую позицию. Затем Иундейский для подстраховки с большой помпой объявил о создании под своей эгидой Общества жертв Холокоста, Антифашистского форума, Конгресса всех еврейских общин России, Университета Иудаизма, Музея хасидизма, Партии прав человека, Международного института свободы слова, купил очередной замок на юге Испании, приобрел несколько полотен Ван Гога и, выступая в Конгрессе США, под всеобщую овацию отказался от российского гражданства, протестуя против возрождения тоталитаризма и массового антисемитизма в этой дикой стране… .
…Тем временем, мальчика поставили на ноги. В результате серии сложнейших операций в мозг мальчика были вживлены микроэлектроды, которые, передавая сигналы биоманипуляторам, оснащенным сверхсовременными чипами, управляли искусственными руками и ногами. Зрение также удалось восстановить, используя новейшие достижения в области нейрохирургии, оптоволоконных технологий, голографии и молекулярной химии. Мальчика научили ходить, бегать, прыгать, играть в волейбол, баскетбол, теннис и фрисби. Знаменитый американский нейрохирург Сунь Дэвынь даже научил его есть китайскими палочками… Правда, по оценкам российских специалистов от 80 до 95% изобретений, использованных в процессе спасения мальчика, имели отечественные корни. Просто западные ученые (вот гниды!), как всегда нагло присвоили наши идеи и разработки, предложенные им на экспертизу…
…Мальчику, тем временем, исполнилось семнадцать лет. Сердце его жаждало любви, и любовь пришла. Отдыхая после операции по приглашению Сунь Дэвыня на его вилле в Калифорнии, мальчик познакомился с Кончитой Моралес, приемной дочерью знаменитого нейрохирурга, своей ровесницей. У девушки была осиная талия, огромные чуть-чуть раскосые глаза, шикарные каштановые волосы и безумно красивые загорелые ножки. Они играли в мяч, заплывали далеко в море, строили крепости из песка, пускали бумажного змея, учились ездить на машине, ели мороженое и пили пино колада на открытой веранде, смеялись, разговаривали обо всем на свете на жуткой смеси из английских, немецких, русских и испанских слов, целовались ресницами, а на закате занимались любовью в роскошном бунгало под шум океана. Девушка была истовой католичкой, но она не устояла, когда мальчик, целуя ее мягкие губы, глаза, мочки ушей, умирая от нежности и задыхаясь от волнения, попросил ее стать его женой…
…Мальчику посоветовали остаться в Калифорнии. Различные компании предлагали ему сниматься в кино, купить у него право на издание будущей книги, работать в Кремниевой долине. Власти штата готовы были предоставить многострадальному беженцу двухэтажный коттедж, машину, обещали оплатить обучение в университете. Мальчик согласился, но сначала он решил съездить в Россию, чтобы навестить маму, по которой он очень соскучился, передать гостинцы и, заодно, попросить, чтобы она благословила его брак с Кончитой. Провожая его в аэропорту, Кончита плакала навзрыд и несколько раз теряла сознание. — Мне кажется, что я тебя никогда больше не увижу. Если ты не вернешься, я не смогу жить! Я умру без тебя! Я люблю тебя! Я отдала тебе все! Если ты не вернешься, я уйду в монастырь! Я чувствую, что ты не вернешься! Я знаю это! Но ведь я никогда не смогу забыть тебя! Умоляю тебя! Не уезжай!!! Мальчик обнимал ее, задумчиво гладил пушистые волосы, с наслаждением целовал мокрое от слез любимое лицо, успокаивал, как мог и обещал через неделю вернуться… .
…Мама, постаревшая, поседевшая, с синюшной, изрезанной морщинами рожицей и трясущейся головой, сына не узнала, но подаркам очень обрадовалась. Особенно литровой бутылке дорогого виски. Очередной папа открыл бутылку, дрожа от нетерпения. Налили и сыну. За выздоровление! Выпили еще. За встречу! Потом еще… Папа заинтересовался устройством протезов мальчика. Мальчик снял фирменную футболку. Внешне его руки ничем не отличались от настоящих рук. И вообще на теле не было заметно никаких швов, зазоров и шрамов. Тело как тело! Только вместо пупка располагалась какая-то массивная серебряная гайка. Новый папа сразу обратил на нее внимание… Славная гаечка! Последние годы он занимался цветными металлами — резал по ночам провода с линий электропередачи и сдавал их в скупку. Эта гайка тянула на пол-ящика водки. А в протезах, наверно, нержавейка, медь, провода с нихромовыми трассировками, а в микросхемах вообще золото, серебро и платина! Очередной папа выразительно посмотрел на маму, та понимающе затрясла головой. Он подлил мальчику еще, потом еще…
Мальчику постелили на диване и он сразу уснул… Во сне он шептал: “Кончита, девочка…” Очередной папа полез на антресоли за кусачками, а зловеще хихикающая мама, возбужденно шаркая стоптанными тапками, отправилась к соседу-сантехнику за набором гаечных ключей…