Чтиво !!!!!

Лёха привычными движениями правой руки онанировал, когда зазвонил телефон. Он недовольно вздохнул, вытер руку о покрывало дивана и взял трубку.
— Привет, Лешка, как поживаешь, давно не виделись, соскучилась, может встре… — это была Маша.
— Маш, извини, я сейчас занят очень, давай я тебе минут через 10 перезвоню? — сказал Лёша и положил трубку. Конечно, он не перезвонит. Через 10 минут Маша ему будет уже не нужна. Да и вообще она ему не нужна — бабы Лёху за что-то любили, поэтому он относился к ним достаточно прохладно, он предпочитал больше удовлетворять себя рукой, обычно не считая их за людей. Да и зачем?…

Через десять минут он уже шел по улице, ведя на поводке Шарика. Захотелось пива. Старая собаченция непонятной породы, какого-то рыже-серо-коричневого цвета лениво плелась за Лёхой, уныло озирая окрестности. Чтобы дойти до ларька, надо было дойти до арки, пройти через двор, а там, за другой аркой — знакомый магазинчик. Когда Лёха апатично пересекал двор, отрывая это меховое чучело от придорожных кустов, его внимание привлекла стайка ребятишек, довольно большая толпа, которая с шумом неслась к нему.

Толпа приблизилась, Лёха разглядел, что впереди всех бежит один адски несчастный, заплаканный мальчик, лет девяти, а за ним толпа других мальчиков, злых. Причем первый явно из приличной семьи — чистые волосы, благородные черты, бежевые брючки, тоже чистые и глаженые, наверно первый раз одел, а мальчики, что бегут за ним — явно из низов, обриты наголо по большей части, в поношенных китайских спортивных костюмах и взоры имеют по большей части агрессивные. Мальчику было явно плохо: если он сейчас не убежит от них, то, возможно, станет инвалидом детства — атакующих много, вот уже кто-то бросил в несчастного комком грязи.
Тем редким взрослым, что могли это видеть, было по большей части наплевать на эту трагедию маленького индивидуума, бабки с сумками пиздили о чем-то своем, вечном, тупом, им было все равно, что мальчик, будущий интеллигент, может погибнуть, а Лёха напрягся. Мальчик бежал прямо на него. Лёха остановился. Мальчик, поняв, что помощи ждать не от кого, воткнулся в Лёху, обнял его за ноги, спрятал свою голову, где-то под лёхиной курткой.

— Так, это что за хуйня! — громко и грозно заорал Лёха на маленьких гопников, останавливая толпу на бегу. — Стоять! Это что за самосуд? Ну-ка, вон все отсюда! Брысь! — и лицо его сделалось таким, что стало ясно, что он всем сейчас наваляет. Мальчики, поняв, что не в силах что-либо сделать, начали разбредаться, причем в разные стороны. Кто-то зло буркнул в сторону несчастного мальчика: “У, сука интеллигентская, ты еще…”. — Пошел, пошел отсюда, — ускорил его уход Лёха.

— Да все, ушли они, — оторвал он наконец мальчика от себя. Мальчик был заплакан и очень несчастен. Он явно не знал, что дальше делать и как быть, как выжить в этом мире. Мальчик преданно и очень доверительно посмотрел на своего спасителя. — Хуле, звери, все ясно, — резюмировал Лёха, — Типичная проблема интеллигенции. Но не ссы, я тебя научу, что делать. Раз ты интеллигент, должен будешь меня понять… Итак, если хочешь дожить до института, слухай меня вниматочно…

— Пойдешь в качалку, завтра же, и в секцию карате, причем и туда будешь ходить и туда, семь дней в неделю, долгое время, пока совсем взрослым не станешь, понял? Будешь работать, работать, иначе тебя эти звери сожрут, и останки твои растопчут! Какое-то время тебя еще будут пизить, придется потерпеть, но через год, сможешь начинать давать сдачи. Последовательно, будешь отлавливать животных по-одному, вот тех, кто тебя сейчас, и пиздить, понял? Планомерно, это тяжелая работа, в первую очередь психологическая, но так надо, понял?!

Мальчик всхлипывал, но все понимал. Он вообще казался неглупым. “Хуле, из интеллигентской семьи”, — понимал Лёха.

— Тя как зовут?
— Иг… иг.. игорь, — донеслось сквозь сопли.
— Небось, родители тебя одними книжками пичкали, математикой всякой, литературой, геометрией и прочим гавном, но пойми, Игорек, это конечно, очень важно для поднятия твоего культурного уровня, но к жизни это не имеет никакого отношения. Ты когда-нибудь видел адекватного математика или чтобы он в жизни не чувствовал себя изгоем? То-то же. Будешь работать в другом направлении.

Мальчик смотрел перед собой, плакать уже почти перестал, кивнул.

— Кароче, продолжаю. Всегда будь самим собой, никогда не давай себя унизить. Сначала ты их будешь пиздить, потом они начнут тебя уважать. Ни щади никого, ни слушай никого, делай, как надо тебе. Позже они начнут вокруг тебя собираться, и делать что тебе нужно. Люди, это животные, они любят сильных, понимаешь? Каким бы ты не был талантливым литератором или математиком, никогда тебя не будут так уважать не будет, если будет знать, что ты не зассышь и дашь в ебло, кому угодно, когда тебе надо. Каким бы умным и начитанным человек не был, он всегда будет уважать силу, понял?

Мальчик внимал. Лёха продолжал лекцию, научая, что делать.

— Короче ладно, мне за пивом надо, — прозвучало через пол часа резюме. Ты все понял? Смари, я же проверю, через год — стал человеком или нет? — Лёха усмехнулся, потрепал пацана по волосам и пошел за пивом. Конечно он не проврерит… надо оно ему. Просто он любил учить людей, а еще — помогать людям. Коррекция личности была выполнена, а теперь — пиво. Станет ли данная лекция полезной для мальчика? Обычно людям надо раз двадцать повторить что-то, чтобы они сделали, и раз двести, чтобы они что-то изменили в себе…

Прошло лет пятнадцать наверно, а может уже и двадцать, Лёха про этот случай давно забыл. Как-то раз, как обычно, тихим летним вечером, вышел он за пефком, опять что-то бесформенное на поводке приставало к кустам позади Лёхи, ничто не предвещало беды. Но стоило лишь немного отойти от подъезда, как вдруг Лёху окружила стайка молодых людей неопределенного возраста, спортивного вида. Хоть какие-нибудь следы добра в их взглядах отсутствовали. Лёха не любил гопников. Это были местные дебилы. Крутые типа. Гопники относились к Лёхе безразлично, просто они любили обижать людей, любили получать с людей что-то и ничего не дать взамен, если это, конечно, не пиздюли. Животные, в общем.

Как всегда, хотели денег, а может и применить физическое воздействие — любят они это, но сначала просто надо поговорить, очень любят разговаривать с незнакомыми на улице, а потом уже можно и с пристрастием: лишь бы найти какой-то минимальный повод, как можно начинать действовать. Зачем в таких случаях нужен повод, Лёха понять, не мог, но такова психология зверьков, ничего не поделаешь. У них другая психология, и понять их было сложно. разговор, как всегда не клеился. не умел Лёха с такими, не знал как. Готовился уже получить в рыло на всякий случай. А может и пронесет, параллельно надеялся. Но как обычно не везло…

Поиски повода для приставания шли не очень успешно, ребят это начинало раздражать. Вдруг, рядом с увлекательно беседующей компанией остановился огромный, черный, наполированный, с огромными дисками внедорожник, что-то по типу нового Хаммера. Опустилось тонированное боковое стекло, за ним показался мужчина – огромные, накачанные руки, бритый наголо, в широких спортивных черных очках.
— Чего ребята, вопросы есть какие-то?

Братва, ребята, которые только что казались очень крутыми и вообще хозяевами в своем районе, вдруг как-то сдулись, стали совсем другими, потеряли свой лоск и спесь, и в миг обнаружили в себе обычных детей пролетариев-алкоголиков, неудачных, тупых, бритых под машинку, переростков-пацанов.
— Да мы… Ну что вы, Игорь Олегович, да мы просто… вот про собаку расспрашиваем гражданина.
— Ха, про собаку… — усмехнулся накачанный водитель. — А ну брысь отседа!
Ребята предпочли закончить разговор без лишних фраз и поспешили, с видом, как будто ничего не произошло, разойтись, причем в разных направлениях.
— Ну садись, Лёха, — улыбнулся качок через свои черные очки.

Лёха не очень понял, что происходит, но отказаться, что называется, было нельзя. Залез, сел. Скукожился весь. Шикарный интерьер автомобиля производил впечатление. Изнутри к лобовому стеклу была приклеена какая-то бумажка с печатями — российский флаг.
— Да Игорек я, молодой, помнишь тогда? Чо, забыл? Не узнал?
— Да, конечно, узнал… — соврал Лёха, хотя сходство с тем мальчиком было уловить вряд ли возможно.
— Вот уже лучше. Тебе куда?
— Да я вот за пивом шел…
— Ну, поехали. Как сам-то?..

По дороге вспоминали те редкие общие подробности района, что могли вспомнить. Тот случай, конечно, вспоминали.
— А ведь знаешь, если б не тот случай, Лёха, быть бы мне сейчас лохом… Опа, стихами заговорил! — Игорь рассмеялся. — Так что это я тебе должен быть многим благодарен, — продолжил он вдруг серьезно, — ни маме доброй душе, ни папе интеллигенту — а тебе! Ну и конечно, больше свего, тем пацанам, что меня тогда чуть не запиздели! — Игорь опять заржал.

Остановились у ларька, купили Лёхе пива. Поехали дальше.
— А вот скажи мне Лёха, — Игорь теперь мог обращаться к Лёхе так, как ему хотелось, мог запросто поставить себя выше, да так оно и было, круче он был, и от этого факта никуда не уйти, — вот скажи мне Лёха, почему я моложе тебя и уже добился дохуя в этой жизни, а ты меня старше, а все как был, таким и остался? Вроде и мозги при тебе и образование, не бухаешь по черному, не употребляешь ничего?
— Да не знаю, как-то вышло так… склад у меня такой.
— Что за склад? Склад ума? Характера? У меня тоже склад похожий: две ноги, две руки, голова… мозгов у меня не скажу, что больше, чем у тебя. Когда-то ты был сильнее меня физически, так в чем же склад?
— Даже не знаю… — может в образе жизни? — пытался угадать Лёха.
— Да, уже ближе, — Игорь подводил его к правильному ответу. — Ладно, Лёха, надоело мне тебя мучать, хочешь скажу правду? “Всю правду про тебя скажу, дарагой”, — изобразил Игорь акцент гадалки-цыганки.
— Ну… — Лёха начал теряться от такого напора.
— Да потому, что ты дрочишь!

Лёха поперхнулся пивом.

— Да не бойся ты, Лёха, это я, во первых, образно. А во вторых: вот скажи — ну нафига ты дрочишь? И не спрашивай меня, как я узнал. На видно по тебе, блин, по всему твоему виду! Вот почему бы тебе ни привести бабу домой и не оттрахать её? Тем более, что, насколько я знаю, бабам ты всегда нравился. Почему ты постоянно дрочишь?
— Ну, если быбу домой привести… – Лёхя замялся – к такому разговору он готов явно не был, — знакомая история: эта дура звонить начнет потом, и выгнать ее на улицу сразу нельзя, не по человечески это, если оставить, кормить ее потом, выгуливать, в кино водить, деньги тратить. Зачем мне все это? Сколько гимора… а разницы никакой.
— Никакой, говоришь?… А знаешь почему я многого в жизни добился? Знаешь? Я не боялся уходить от проблем. Я решал вопросы. Когда надо было выебать бабу — я ебал. Я не дрочил. Не уходил от ответственности. Когда надо было ее утром выгнать — выгонял без зазрений совести, молча. И они это понимали и уходили сами. Или не выгонял, если хорошая. А ты ссал. Поэтому и превратился в того, кто ты сейчас есть.

Лёха не знал, что ответить, отхлебнул пива, продолжил смотреть вперед, на дорогу.

— Да и баб у тебя не осталось наверно, кому ты такой нужен, опущенный? Нет, ты не пойми, я не со зла, я к тому, чтобы ты исправился, чтобы ты урок извлек, а не чтобы оскорбить, я же всегда помнить буду, как ты меня тогда научил. Ты мне — друг. Будут проблемы — всегда обращайся, решим, без вопросов…

Джип остановился у перекрестка.

— Лана, Лёха, допивай свое пиво на улице, мне по делам надо, братва ждет, дела надо решать и все такое. А ты, ты подумай над тем, что я тебе сейчас сказал.
— Э… спасибо, — не зная, как реагировать, Лёха начал поворачиваться к выходу.
— Давай, давай, звони если че…

Лёха вышел, не зная куда идти дальше. Джип сорвался с места и улетел. Лёха был уже в другом, незнакомом, районе. В правой руке — половина бутылки пива. Левая — свободна. Самое время начинать новую жизнь.

“Дрочить больше не надо”, — строго сказал себе Лёха. Это теперь было ясно. — “Но что?.. Делать-то что? — А хер его знает… О! Баба нужна! Причем срочно. Возраст уже не тот, надо быстрее”. Где взять? О, вон идет отличная блондинка в кожаных штанах, к метро приближается, сейчас в переход спустится! Но как?… Он же никогда не знакомился с женщинами… они свегда как-то сами на него висли. Ну ладно, — “была — не была, ничего не слуится, если я прост подойду”, — решился Лёха. Несмотря на всю скромность, он оставался в душе парнем решительным. Он верил.ч то у него все получится. Особенно с женщинами. Ну…

— Девушка, подождите, будьте так добры, вы не поможете мне ответить на один вопрос!..