Извращенец

На прием к доктору Белозерову пришел симпатичный, хорошо сложенный мужчина. Он неуверенно присел на стул, стоящий рядом со столом доктора, сложил на коленях руки, как нашкодивший школьник, вздохнул и грустно признался:

– Доктор, я извращенец.

Белозеров внимательно посмотрел на пациента: приятная внешность, приличная одежда – не то, чтобы дорогая, но весьма опрятная, взгляд совсем не маньячный. Разве что в этом взгляде присутствует некоторая неуверенность в себе, ну так в кабинете сексопатолога мало кто чувствует себя уверенно. Разве что конченые маньяки.

– И в чем заключается ваше извращение? – поинтересовался доктор.

– М-м-м… Даже не знаю, как сформулировать.

Пациент замялся, и Белозеров понял, что надо как-то его морально поддержать.

– Хорошо. Давайте я вам помогу… Вы мечтаете, чтобы вас ласкало одновременно много женщин? – предложил расхожую версию доктор.

– Нет, мой случай намного хуже, – пациент опустил глаза и поцарапал ногтем по столу.

– Вы сами хотите ласкать одновременно многих женщин и многих мужчин? – выдал следующую подсказку Белозеров.

– Нет, еще хуже.

– Вам требуется много женщин, много мужчин и много животных одновременно? – сделал третью попытку доктор.

– И опять не угадали, – разочарованно сказал пациент.

– Тогда вы, должно быть… – доктор подумал и решил, что гражданину с такой привлекательной внешностью этот диагноз подойдет как нельзя лучше, – …нарцисс?

– Вовсе нет.

– Мазохист?

– В какой-то степени, – вдруг согласился пациент. – Но все же не совсем.

– Онанист? – с надеждой предположил Белозеров.

– И опять мимо. Мое извращение, думаю, гораздо менее распространенное, чем все то, что вы упомянули.

– Вы некрофил? – настороженно спросил доктор.

– Слава Богу, до этого не дошло, – пациент слегка поморщился. – Но моя проблема ничуть не легче.

– Так что с вами, наконец? – Белозеров уже начал терять терпение.

– Доктор, это такая ужасная вещь, что я просто не решаюсь сказать.

– А придется. А то я просто ума не приложу, что же такое может вас мучить. Так что давайте, выкладывайте. А то устроили мне тут прямо ребус какой-то.

Пациент вздохнул совсем горько и, едва не плача, произнес:

– Видите ли, я уже двадцать пять лет живу с одной женой.

– И?

– И за все эти двадцать пять лет даже ни разу не изменил ей.

– И?

– Что и?

– И в чем ваше извращение? – Белозеров наморщил лоб. – Я что-то не понял…

– Вот в этом самом. Доктор, ну какой нормальный человек будет двадцать пять лет жить с одной женщиной и даже на других не смотреть? Все мужики заводят себе любовниц, гомосексуалисты имеют друг друга, педофилы любят малолеток, зоофилы зверюшек. А я? Такое ощущение, что жизнь проходит мимо. Доктор, я хочу излечиться.

Белозеров поскреб затылок:

– Э-э-э… Да, тяжелый случай. Никогда с таким не сталкивался. Даже не знаю, что вам сказать.

– Скажите хоть что-нибудь, доктор. А то я прямо измучался. Уж чего только о себе не передумал – кошмар! Кучу учебников прочел, но нигде о таком странном отклонении не написано. – Пациент смотрел жалобно и с надеждой.

– Вообще-то вашему извращению есть определение. Моногамия это называется, – с умным видом произнес доктор.

– Э-э, нет, – возразил пациент. – Я столько книжек проштудировал, что уже в курсе: моногамия – это когда какое-то время сожительствуешь только с одним человеком. Какое-то время, доктор, но не всю же жизнь!

Последние слова мужчина вскричал с таким отчаянием, что Белозеров проникся к нему жалостью.

– Прямо-таки всю жизнь? – в ужасе спросил он.

– Всю-всю, – подтвердил пациент.

– Что, и даже до свадьбы – все тоже с ней?

– Да.

– С одной?!

– Вот именно!

– Да, это действительно кошмар, – согласился доктор. – Послушайте… – задумчиво произнес он, – как вас там зовут?

– Пал Палыч, – подсказал пациент.

– Послушайте, Пал Палыч. А может, вам стоит попытаться роман завести? – предложил Белозеров.

– Я думал об этом.

– И что?

– Да ничего. Пришлось от этой идеи сразу отказаться.

– Почему?

– Не нравится мне никто. Кроме моей жены. Вот в этом и проблема, понимаете? Никто не нравится! Ни одна женщина, ни мужчина. Да вообще ни одно живое существо… И неживое тоже.

– А вы думаете, всем нравятся те, кого они того? – хмыкнул доктор. – Вы разок попробуйте с кем-нибудь – может, втянитесь.

– Пробовал уже. Специально даже познакомился с одной, она меня домой привела, посидели, выпили, туда-сюда… поговорили. Она меня в спальню потащила, а я… Как вы думаете, что я сделал? Ну, давайте! Вот самое страшное ваше предположение!

– Гм… – Белозеров напряг все свои патологические знания. – Наверное, извинились и ушли.

– Нет! Гораздо хуже! Стал отбиваться.

– Зачем же сразу отбиваться?

– Да у меня тут же перед глазами встала жена. И так встала, прямо как будто в самом деле там была! Меня просто-таки ужас обуял: вдруг эта девица меня изнасилует, и как я после такого жене в глаза смотреть буду? Она же как бы получается все видела!

– Парадокс, – удивленно покивал Белозеров. – Слушайте, а может, вам совсем и не надо, чтобы в вашей жизни было много женщин или еще кого-нибудь? Может, вы вовсе не извращенец, а уникум?

– Ну да, скажете тоже, – возмутился пациент. – Уникум – это который может всегда и всех, ну или хотя бы много и разных. А тут… Какой же я уникум, если все время одну?

– А кстати, – вдруг заинтересовался доктор, – вы ее часто можете или как?

– Вообще-то, – пациент на секунду задумался и тут же признался, – в любое время. Как мне захочется. Или ей.

– И часто вам хочется?

– Ну, раз в день или, в крайнем случае, в два дня.

– Так вы в самом деле уникум, – упавшим голосом произнес Белозеров. – Я вон свою жену после пяти лет совместной жизни уже чаще раза в неделю не могу. А то, если говорить честно, бывает и раз в месяц.

– Да? – пациент оживился, вскинул на доктора глазки. – А кого вы тогда… того… в оставшееся время?

– Как получится. – Доктор заметно помрачнел. – В основном, никого.

– Потому что не хочется? – проявил участие пациент.

– Потому что не можется, – мрачно буркнул Белозеров.

– У вас сексуальные проблемы, доктор? – Это уже было сочувствие.

– Да не то чтобы проблемы… – стал почему-то оправдываться Белозеров. – Просто работы много, времени не хватает, усталость накапливается и тому подобные сложности. Да и не всякая женщина, знаете ли, нынче даст.

– Да? Не знал, – признался пациент.

– Вот так-то, – подтвердил доктор. – Проститутку снимать как-то не хочется, а обычные молодые девицы все чаще шарахаются. На старушек же самого не тянет.

– Может, доктор, вы гомосексуалист или зоофил? – участливо предположил пациент.

– Не замечал.

– Или, скажем, титилятор?

– А это что такое? – нахмурился Белозеров.

– Ну, это тот, которому нравится щекотать, чтобы возбудиться. Нет… – Он вдруг засомневался. – Или тот, которому нравится, чтобы его щекотали. В общем, щекотун, коротко говоря.

– Никакой я, знаете ли, не щекотун, – даже обиделся доктор.

– Нет, нет, что вы, я без всяких намеков, – спохватился пациент. – Я просто спрашивал… Так вы думаете, с моим извращением можно жить?

– Ну-у, это точно не смертельно, – согласился Белозеров.

– Что ж, доктор, спасибо, вы меня успокоили. Тогда я, пожалуй, пойду. А то жена уже, наверное, пришла с работы, ужин накрывает. – Пациент мечтательно улыбнулся. – Вот поужинаем с ней – и в постель. А она такая теплая, мягкая, податливая… Ой, нет, – испугался он, – лучше не вспоминать, а то я прямо здесь начинаю возбуждаться. – Он вскочил со стула и виновато прикрыл оттопырившиеся брюки. – Извините, я как о жене подумаю, так сразу… Ладно, мне и правда пора. Всего вам хорошего.

По-прежнему виновато улыбаясь, пациент ретировался из кабинета. Доктор посмотрел на закрывшуюся дверь и вздохнул:

– Да-а, вот извращенец! Сколько уж лет практикую, а такого первый раз видел…