Худой, вечно мрачный, длинный, лицом черен. За то весьма продолжительное время, которое, я его знаю, он никак не изменился. Лысый череп, зловеще грязный халат и весьма массивная златая цепь.
Одно слово Кащей. Любое удачное название имеет коллективное, народное авторство. Вот и к Кащею прозвище приклеилось само собой. А еще Кащей торгует яйцами. Сидит окруженный сотнями и тысячами белеющих яиц и чахнет, пересчитывая дневную выручку. Даже случайно встреченная, высококультурная соседка прекрасно понимает случайно оброненную в телефон фразу: — Да дорогая все купил, только к Кащею за яйцами зайду, и не задает удивленных вопросов.
Попытки сердобольных покупателей и коллег по рынку его улыбнуть извечно обречены на провал. Он не ведется ни на что. Даже на удар по лбу доской-сороковкой. Если распальцованные покупатели придираются к мелкости продукта, обидно называя его яйцами полярной птицы Ипатки, то в ответ слышат лишь извечное: Десяток — двадцать семь пятьдесят.
Впрочем, яйца были как яйца. Никто в них до поры, до времени Кащеевой смерти не находил. Кушали, а когда Кащеевы яйца заканчивались, брали авоську и бодро шли к Кащею за новой порцией. Хотя, впрочем, наивные дети быстро прониклись игрой, и ловили родителей на пороге, заискивающе предлагая сварганить яичницу, а за одно посмотреть, не прячется ли в очередной порции Кащеева смерть.
Но, однажды, Кащея прищучила за яйца СЭС. Сам не видел, но очевидцы рассказывают, что было это следующим образом: Пришли бодрые мужики с кучей непонятных приборов и, разжившись на опохмел, постепенно добрались до Кащея.
— А у вас медицинская книжка есть?
— Я никогда в жизни ничем не болел.
— А почему тогда у вас такой серый цвет лица?
— Зато у моих яиц молочно белый. Сами смотрите.
— И посмотрим.
Некоторое время, приборы загадочно помигали.
— Ничего себе! Да сами посмотрите! В них содержание ртути, железа и кадмия превышено в десятки, если не в сотни раз!
— Я сам только их и ем. И ничего, здоров!
— Человек не может питаться только яйцами!
На лицах санитаров отразилось непередаваемое изумление, вызванное этим самородком.
— Медицинской книжки у вас нет, яйца ваши представляют угрозу для жизни. Настолько серьезную, что закрыть на это глаза мы не можем!
— Яйца мои вам не нравятся!
Кащей позеленел, на подобие Глота из «Тайны третьей планеты».
— Ну, вы сами посмотрите.
Примирительно сказал санитар, воткнув иглу датчика в наобум выбранное яйцо. Кащей несколько раз поменял цвет, издал то ли предсмертный всхлип то ли демонический хохот, и упал замертво на аккуратные картонки полных опасного железа и кадмия, яиц. Достоверно не знаю, но вроде бы инфаркт…