Путешествие из Петербурга в Москву

Как вы можете ЭТО есть! — прогремело над перроном станции Бологое. — Этим же и собаку накормить стыдно!
Молодой человек в потрепанном камуфляже размахнулся и швырнул в сторону Москвы шаурму.
Пассажиры, спешившие к выходу в город, шарахнулись в стороны, уклоняясь от ошметков мяса и брызгов кетчупа.
Стоявший напротив мужчина, к которому и был обращен вопль, усмехнулся, откусил кусок от своей порции шаурмы.

— Уважаемый, о чем вы? Давайте будем объективны. Я никакой разницы не почувствовал. Вы мне дали точно такую же шаурму, как я вам. Мясо одно, соус один. Давайте лучше по бутылочке «Хугардена».
— Не опошляйте! — не унималося тип в камуфляже, — вы едите не шаурму, а шаверму! Мажоры московские!
— Вот тут не соглашусь. Этот продукт оставался шавермой на вашей стороне, — мучина показал на нарисованную мелом черту, рассекавшую перрон надвое, — а здесь это вовсе даже шаурма.
Камуфляжный тип задумался.
— Подождите-ка, это что же получается? Я привез прекрасную питерскую шаверму, передал вам в руки, и она превратилась в пошлую московскую шаурму?

— Именно так! — назидательно поднял палец москвич. — Вы забыли, что мы в Бологом. И взяв у меня из рук московскую шаурму, которой вы заляпали пол-перрона, вы отказались есть родной питерский продукт, в который она мистическим образом превратилась.
Камуфляжный закурил папиросу и медленно затянулся.
— А как же пышки? — севшим голосом спросил он.
— Нету пышек. Есть пончики. По эту сторону. А теперь… — собеседник перешагнул черту, — нет пончиков, а есть только пышки. По большому счету, все это лишено смысла. Грубая метафизика. Вот посмотрите, — он взял петербуржца за руку и повел по краю перрона. — Вот мы идем по поребрику. Внимание! А теперь по бордюру. Это Бологое, друг мой. Самое загадочное место на Земле, куда там Гималаям.