Сексуальные шахматы

В свои двадцать пять лет Семен имел крайне скудный опыт общения с женщинами и до поры нимало от этого не страдал. Так и жил бы себе спокойно, протирая штаны в конструкторском бюро, если бы в шахматном клубе, где он коротал вечера, не появилась Инна. Ее подвел к Сене владелец клуба и попросил немножко «натаскать» для участия в студенческой олимпиаде. Когда Семен оторвал взгляд от шахматной доски, его до той поры свободное сердце раз и навсегда отдалось симпатичной студентке.

Теперь после занятий Сеня каждый раз провожал Инну, они бродили по ночному городу, болтали о разных глупостях, но всякий раз прогулка обрывалась возле студенческого общежития. И однажды Сеня понял, что хочет большего, чем милые прогулки с томным Инниным «пока» у подъезда. Чего именно он хочет, Сеня и сам не осознавал, но мама облекла его метания в бытовую форму: «Жениться тебе пора».

И как-то вечером Семен купил в магазине бутылку водки и напросился в гости к школьному приятелю Федору. Среди друзей Федя по праву считался многоопытным человеком, обремененным женой и двумя детьми, построивший хоть малое, но по-крестьянски крепкое семейное хозяйство. После второй рюмки Федя, уложивший к тому времени спать своих пацанов и жену, развалился на кухонном стуле, и проницательно взглянув на гостя, сказал:
— С женщинами проблемы?
Сеня замялся.
— Не то чтобы со всеми… с одной девушкой.

И Сеня рассказал, какая хорошая эта Инна, как она нравится, но гулять в парке уже надоело. А хочет он пригласить девушку домой, чтобы при удачном стечении обстоятельств оставить у себя ночевать, ну и все такое прочее. Что такое «прочее» Сеня, конечно, знает, но вот как бы тактично подвести избранницу к этому расплывчатому определению он и пришел узнать у многоопытного друга. Потому, что боится своими неловкими действиями Инну спугнуть, показаться хамом и вообще…
— Что, «вообще»? Ты переспать с ней хочешь?
Сеня зарделся перезревшим помидором и кивнул.
— А какие проблемы? Приглашаешь домой, тянешь время, а потом говоришь, что на дворе уже за полночь «метро закрыто, в такси не содют», стелешь ей на диване и …
— Ну что «и»? Сам подумай, я оставил ночевать у себя приличную девушку и как похотливый самец ни с того ни с сего лезу к ней в постель.
— Ты чего, Сеня, белены объелся? Она же сама осталась, значит, ждет от тебя решительных действий.
— А если нет? Если она решила, что я джентльмен и доверила мне свою честь, представляешь, как я буду выглядеть в ее глазах?
— Значит, прежде чем приставать, нужно выяснить, отчего это она к тебе приперлась.
Сеня затосковал:
— Как я это выясню? Только подумаю, что говорить придется, у меня язык отнимается.
— По действиям судить нужно. Вот как ты планируешь провести вечер?
— Что значит «как»? Вино хорошее куплю, торт, цветы. Посидим, выпьем немножко, а после…
— Вот с этого «после» давай и начнем. Представь себе: время позднее, я это будто бы она. Как ее там зовут? Элла?
— Инна.
— Вот и представь, что я Инна, начинай меня уговаривать остаться ночевать.
Сеня посмотрел на Федора и прыснул.
— Да у тебя морда пошире ее талии будет.
— Ты не смейся, давай-ка еще по стопарю, чтобы тебя разобрало.

Друзья выпили, и Сеня, потупив к полу глаза, чтобы не видеть откормленного федорова брюшка и сверкающей залысины, начал:
— Инна, поздно уже, оставайся у меня ночевать.
— Нет, Сеня, я домой поеду, меня мама ждет, — пропищал «женским» голосом Федор.
— Она в общаге живет.
— Ой, — запищал Федя, — а то общежитие закроют, а у нас комендант строгий, враз на цугундер оденет и стипендии лишит.
— Куда-куда оденет? Ты это… не заговаривайся, она и слов-то таких не знает.
— Много ты знаешь, чего она не знает, — обиделся Федя, — ты уговаривай, давай, чего к словам цепляешься?
— Инна, я тебе постелю на диване, сам в другой комнате лягу.
— Боюсь я, Сеня, а если приставать станешь?
— Тьфу, на тебя.
— Чего плюешься? Еще немного и ты уговоришь меня отдаться, наливай еще, вроде хорошо пошло, давай снова.

Сеня оглянулся на закрытую кухонную дверь и зашептал скороговоркой:
— Инна, а ведь от меня утром в институт ближе ехать.
— Во! Это ценный аргумент, можешь, когда захочешь. Думаю, что она не устоит против логики, давай дальше.
— Да что ты об их логике знаешь? Ну, расстелил я диван, она легла, а я-то к ней как попаду?
— Ну не так быстро. Во-первых, покажи ей, где ванная, дай полотенце, вроде как намек.
— Какой намек? Это нормально перед сном умываться.
— Хм… нормально перед сном руки и морду ополоснуть, а если она в душ полезет, значит, дело в шляпе.
— Странные у тебя понятия об умывании.
— Не пререкайся, ты пришел советоваться, вот и советуйся, а не спорь по пустякам, — и снова запищал «Инниным» голосом, — Сеня, а где у тебя шапочка для волос?
— Чего? — возмутился Сеня.
— Ты из лесу вышел? У нее длинные волосы?
Сеня представил возлюбленную и честно ответил:
— Не знаю, они в узел все время замотаны.
— Значит длинные, шапка нужна, чтобы под душем не намокли.
— А может ей лучше шампунь предложить? Пусть от души помоется.
— Чтобы она тебе полночи феном жужжала?
Сеня задумался:
— Слушай, у меня есть… такая, знаешь, резиновая для бассейна. Пойдет?
— Да, Сеня, спасибо, — запищал Федор.

Друзья выпили еще, и Федя удалился в туалет. На кухне он появился завернутый в простыню с обмотанной полотенцем головой.
— Ты чего, — подскочил слегка задремавший Сеня.
— Я помылась, куда ложиться? — запищал вошедший во вкус Федор.
— На диван, куда ж еще.
— Проводи меня, милый.
— Иди ты, знаешь куда… садись, дальше думать будем, — в комнате Светка услышит.
— А ты не ори, она и не услышит, — сказал Федя,- давай провожай, а то потом растеряешься.

Федя поднял приятеля со стула и, придав легким пинком ускорение, на цыпочках проследовал за ним в комнату.
— Вот, — шепотом сказал Сеня, — ложись, тебе постелено, — и указал на разобранный для него диван.
— А ты? — пропищал Федор.
— Я пойду приму и душ и в другой комнате лягу.
— Ой, какой ты джентльмен, — и Федя рухнул на диван.
— А дальше?
— Дальше, возможны три варианта, — Федя уселся на диване, облокотившись на подушку, — ты идешь к себе и дрыхнешь как сурок до утра, второй — ты крадешься под покровом темноты к ней. И последний, маловероятный, она сама, устраивает что-то типа этого:
— Ой! Я тебя хочу! Я так давно о тебе мечтаю, иди ко мне Сеня, — страстно зашептал Федор, — я так давно этого ждала. Полгода, что мы с тобой гуляли в парке, я мечтала прижаться к тебе телом, думала о твоих сильных руках, — Федя вошел во вкус своей роли и прижался обмотанной полотенцем головой к Сениному животу.
— Я уже горю, пылаю от страсти, войди в меня!
— Я вот тебе сейчас войду! — Федина жена стояла на пороге комнаты и видимо давно наблюдала за непонятным действом.

Приятели отпрыгнули друг от друга, как встревоженные мартовские коты:
— Может, объясните, что здесь происходит? — с лица Светланы не сходило озадаченное выражение. Не то, чтобы она заподозрила изменение Фединой ориентации, просто как всякую женщину ее частенько тревожил легкий налет идиотизма у собственного мужа.
— Светочка, мы репетируем.
— Что вы репетируете? Шоу трансвеститов?
— Светочка… у нас тут Сеня с девушкой переспать хочет… вот мы и тренируемся.
— Я что-то в толк не возьму… Он на тебе тренируется? Я о тебе, Сеня, была лучшего мнения, — и Света обличающее посмотрела на готового провалиться сквозь пол Сеню, — Ну-ка быстро разбежались по комнатам и спать.
— Светик! — взвыл Федор, — нам еще немножко осталось, мы еще не кончили, — он запнулся, увидев глаза супруги, — в смысле, самый важный этап остался.
— Вот что, Федор, — голос Светланы стал стеклянным и зазвенел острыми хрустальными иголками, — вам еще полчаса, чтобы Сеня тебя удовлетворил, и по кроватям. Мне завтра на работу вставать, а ваши охи меня тревожат, я заснуть не могу.

Приятели прикрыли дверь в комнату и снова уселись на кухне.
— Знаешь, Федя, — задумчиво сказал Семен, — давай-ка вариант, что «она сама», лучше пропустим. Что-то мне в это не очень верится.
— Хорошо, — легко согласился Федор. Похоже, что временные рамки, выставленные женой, склонили его к компромиссам, — давай, будто ты меня уложил спать. В смысле, Инну, уложил. Теперь твоя задача перебраться со своего дивана на ее и не спугнуть при этом подопечную.
Федя скрючился на маленьком кухонном диванчике и ощутимо пихнул Сеню ногой, сталкивая его со стула:
— Чего расселся? Толкай свой спич.
— Чееего?
— Знаешь, Сеня, ты давай резче, — Федя привстал на диване, — слышал, что Светка сказала? У нас двадцать минут осталось, иначе она нам такое шоу устроит, что тебе проще будет в трансвеститы переквалифицироваться.

Федя поправил подушку и снова улегся на диванчике:
— Может, ты спросишь, не страшно ли ей? Она тебе скажет, что страшно, ты и прыгнешь к ней на диван, вроде как спасать пришел.
— С чего бы это ей страшно стало, она дурочка, по-твоему?
— Ну… чужая квартира все-таки. Расскажи ей, будто здесь прежнего хозяина убили, теперь его неприкаянный дух ночами бродит и щиплет незнакомых женщин за ноги. От этого целлюлит получается, а они этого почище привидений боятся.
— Может мне еще повыть под диваном?
Федя оценивающе взглянул на Сеню и серьезно ответил:
— Нет, у тебя не получится. Если она тебя засечет, поймет, что ты с приветом и точно сбежит.

Приятели снова задумались, а минутная стрелка неутомимо поедала отпущенное Светой время. Тут Федя подскочил на диване и хлопнул себя по лбу:
— Идиот! Как же я забыл? Помнишь, в детстве играли в карты на раздевание?
— Это как еще? — изумился Сеня.
— Очень просто, — оживился Федя, вспоминая блудливое детство, — собирается тесная компания, садятся по парам мальчик-девочка и играют. Пара, которая проигрывает, снимает с себя по одной детали туалета. И так до степени, которую позволяет стыдливость. А дальше сам понимаешь, можно и в другую комнату уйти. В общем, самое сложное, первый шажок, зато дальше все само собой определялось.
Сеня задумался:
— Как я ей предложу, интересно?
— Ну, как? Стол, полумрак, свечи купи. И когда она «растает», предложи сыграть в карты. Ведь не будете вы просто так друг на друга пялиться. Она согласится, сыграете пару партий в «дурака», а потом предложишь играть на раздевание. Ведь не на деньги же в самом-то деле.

Еще минут десять, Федя посвящал своего приятеля в детали игры на раздевание. Потом Сеня задумался:
— Знаешь, а не фига не получится, вдруг она в карты не умеет играть.
— Тогда не я знаю, — Федя обиделся, — что тебе не предложишь, все не так. Вот ты в своем дурацком клубе, о чем с ней разговариваешь?
— Да ни о чем не разговариваю, мы в шахматы играем.
— … слушай, так играй в свои шахматы на раздевание.
Сеня задумался:
— Видишь ли… шахматы игра серьезная. А на раздевание … все равно, что голый профессор будет студентам объяснять, как взять тройной интеграл. Глупо получится.
Но Федя понял, что если сейчас не будет найдено решение, придется сидеть на кухне до утра и со всем доступным ему красноречием, принялся убеждать в правоте идеи несговорчивого друга.

Сеня позвонил в понедельник и, не давая раскрыть приятелю рта, возбужденно заговорил:
— Здорово, Федюльник! Вышло просто замечательно! Понимаешь, мы не подумали что шахматы — это тебе не карты, за всю ночь она проиграла дважды и сняла с себя только тапок с часами. А потом сама предложила сыграть.
— На что?
— Если я проиграю, то на ней женюсь. Если она, то выходит за меня замуж.
— Ну и кто выиграл? — озадачился Федя.
— Да какая собственно разница! В общем, через месяц ждем тебя на свадьбу, будешь моим свидетелем.
— Ты погоди. Свадьба свадьбой, ты вот что мне скажи… То, зачем ко мне приходил, тебе удалось осуществить?
Сеня задумался:
— Знаешь, как-то и в голову не пришло.
Потом еще немножко подумал и добавил:
— Может через месяц… в первую брачную ночь… там уж она наверняка догадается, зачем мы все это затеяли.