Сексуальные шахматы

В свои двадцать пять лет Семен имел крайне скудный опыт общения с женщинами и до поры нимало от этого не страдал. Так и жил бы себе спокойно, протирая штаны в конструкторском бюро, если бы в шахматном клубе, где он коротал вечера, не появилась Инна. Ее подвел к Сене владелец клуба и попросил немножко «натаскать» для участия в студенческой олимпиаде. Когда Семен оторвал взгляд от шахматной доски, его до той поры свободное сердце раз и навсегда отдалось симпатичной студентке.

Теперь после занятий Сеня каждый раз провожал Инну, они бродили по ночному городу, болтали о разных глупостях, но всякий раз прогулка обрывалась возле студенческого общежития. И однажды Сеня понял, что хочет большего, чем милые прогулки с томным Инниным «пока» у подъезда. Чего именно он хочет, Сеня и сам не осознавал, но мама облекла его метания в бытовую форму: «Жениться тебе пора».

И как-то вечером Семен купил в магазине бутылку водки и напросился в гости к школьному приятелю Федору. Среди друзей Федя по праву считался многоопытным человеком, обремененным женой и двумя детьми, построивший хоть малое, но по-крестьянски крепкое семейное хозяйство. После второй рюмки Федя, уложивший к тому времени спать своих пацанов и жену, развалился на кухонном стуле, и проницательно взглянув на гостя, сказал:
– С женщинами проблемы?
Сеня замялся.
– Не то чтобы со всеми… с одной девушкой.

И Сеня рассказал, какая хорошая эта Инна, как она нравится, но гулять в парке уже надоело. А хочет он пригласить девушку домой, чтобы при удачном стечении обстоятельств оставить у себя ночевать, ну и все такое прочее. Что такое «прочее» Сеня, конечно, знает, но вот как бы тактично подвести избранницу к этому расплывчатому определению он и пришел узнать у многоопытного друга. Потому, что боится своими неловкими действиями Инну спугнуть, показаться хамом и вообще…
– Что, «вообще»? Ты переспать с ней хочешь?
Сеня зарделся перезревшим помидором и кивнул.
– А какие проблемы? Приглашаешь домой, тянешь время, а потом говоришь, что на дворе уже за полночь «метро закрыто, в такси не содют», стелешь ей на диване и …
– Ну что «и»? Сам подумай, я оставил ночевать у себя приличную девушку и как похотливый самец ни с того ни с сего лезу к ней в постель.
– Ты чего, Сеня, белены объелся? Она же сама осталась, значит, ждет от тебя решительных действий.
– А если нет? Если она решила, что я джентльмен и доверила мне свою честь, представляешь, как я буду выглядеть в ее глазах?
– Значит, прежде чем приставать, нужно выяснить, отчего это она к тебе приперлась.
Сеня затосковал:
– Как я это выясню? Только подумаю, что говорить придется, у меня язык отнимается.
– По действиям судить нужно. Вот как ты планируешь провести вечер?
– Что значит «как»? Вино хорошее куплю, торт, цветы. Посидим, выпьем немножко, а после…
– Вот с этого «после» давай и начнем. Представь себе: время позднее, я это будто бы она. Как ее там зовут? Элла?
– Инна.
– Вот и представь, что я Инна, начинай меня уговаривать остаться ночевать.
Сеня посмотрел на Федора и прыснул.
– Да у тебя морда пошире ее талии будет.
– Ты не смейся, давай-ка еще по стопарю, чтобы тебя разобрало.

Друзья выпили, и Сеня, потупив к полу глаза, чтобы не видеть откормленного федорова брюшка и сверкающей залысины, начал:
– Инна, поздно уже, оставайся у меня ночевать.
– Нет, Сеня, я домой поеду, меня мама ждет, – пропищал «женским» голосом Федор.
– Она в общаге живет.
– Ой, – запищал Федя, – а то общежитие закроют, а у нас комендант строгий, враз на цугундер оденет и стипендии лишит.
– Куда-куда оденет? Ты это… не заговаривайся, она и слов-то таких не знает.
– Много ты знаешь, чего она не знает, – обиделся Федя, – ты уговаривай, давай, чего к словам цепляешься?
– Инна, я тебе постелю на диване, сам в другой комнате лягу.
– Боюсь я, Сеня, а если приставать станешь?
– Тьфу, на тебя.
– Чего плюешься? Еще немного и ты уговоришь меня отдаться, наливай еще, вроде хорошо пошло, давай снова.

Сеня оглянулся на закрытую кухонную дверь и зашептал скороговоркой:
– Инна, а ведь от меня утром в институт ближе ехать.
– Во! Это ценный аргумент, можешь, когда захочешь. Думаю, что она не устоит против логики, давай дальше.
– Да что ты об их логике знаешь? Ну, расстелил я диван, она легла, а я-то к ней как попаду?
– Ну не так быстро. Во-первых, покажи ей, где ванная, дай полотенце, вроде как намек.
– Какой намек? Это нормально перед сном умываться.
– Хм… нормально перед сном руки и морду ополоснуть, а если она в душ полезет, значит, дело в шляпе.
– Странные у тебя понятия об умывании.
– Не пререкайся, ты пришел советоваться, вот и советуйся, а не спорь по пустякам, – и снова запищал «Инниным» голосом, – Сеня, а где у тебя шапочка для волос?
– Чего? – возмутился Сеня.
– Ты из лесу вышел? У нее длинные волосы?
Сеня представил возлюбленную и честно ответил:
– Не знаю, они в узел все время замотаны.
– Значит длинные, шапка нужна, чтобы под душем не намокли.
– А может ей лучше шампунь предложить? Пусть от души помоется.
– Чтобы она тебе полночи феном жужжала?
Сеня задумался:
– Слушай, у меня есть… такая, знаешь, резиновая для бассейна. Пойдет?
– Да, Сеня, спасибо, – запищал Федор.

Друзья выпили еще, и Федя удалился в туалет. На кухне он появился завернутый в простыню с обмотанной полотенцем головой.
– Ты чего, – подскочил слегка задремавший Сеня.
– Я помылась, куда ложиться? – запищал вошедший во вкус Федор.
– На диван, куда ж еще.
– Проводи меня, милый.
– Иди ты, знаешь куда… садись, дальше думать будем, – в комнате Светка услышит.
– А ты не ори, она и не услышит, – сказал Федя,- давай провожай, а то потом растеряешься.

Федя поднял приятеля со стула и, придав легким пинком ускорение, на цыпочках проследовал за ним в комнату.
– Вот, – шепотом сказал Сеня, – ложись, тебе постелено, – и указал на разобранный для него диван.
– А ты? – пропищал Федор.
– Я пойду приму и душ и в другой комнате лягу.
– Ой, какой ты джентльмен, – и Федя рухнул на диван.
– А дальше?
– Дальше, возможны три варианта, – Федя уселся на диване, облокотившись на подушку, – ты идешь к себе и дрыхнешь как сурок до утра, второй – ты крадешься под покровом темноты к ней. И последний, маловероятный, она сама, устраивает что-то типа этого:
– Ой! Я тебя хочу! Я так давно о тебе мечтаю, иди ко мне Сеня, – страстно зашептал Федор, – я так давно этого ждала. Полгода, что мы с тобой гуляли в парке, я мечтала прижаться к тебе телом, думала о твоих сильных руках, – Федя вошел во вкус своей роли и прижался обмотанной полотенцем головой к Сениному животу.
– Я уже горю, пылаю от страсти, войди в меня!
– Я вот тебе сейчас войду! – Федина жена стояла на пороге комнаты и видимо давно наблюдала за непонятным действом.

Приятели отпрыгнули друг от друга, как встревоженные мартовские коты:
– Может, объясните, что здесь происходит? – с лица Светланы не сходило озадаченное выражение. Не то, чтобы она заподозрила изменение Фединой ориентации, просто как всякую женщину ее частенько тревожил легкий налет идиотизма у собственного мужа.
– Светочка, мы репетируем.
– Что вы репетируете? Шоу трансвеститов?
– Светочка… у нас тут Сеня с девушкой переспать хочет… вот мы и тренируемся.
– Я что-то в толк не возьму… Он на тебе тренируется? Я о тебе, Сеня, была лучшего мнения, – и Света обличающее посмотрела на готового провалиться сквозь пол Сеню, – Ну-ка быстро разбежались по комнатам и спать.
– Светик! – взвыл Федор, – нам еще немножко осталось, мы еще не кончили, – он запнулся, увидев глаза супруги, – в смысле, самый важный этап остался.
– Вот что, Федор, – голос Светланы стал стеклянным и зазвенел острыми хрустальными иголками, – вам еще полчаса, чтобы Сеня тебя удовлетворил, и по кроватям. Мне завтра на работу вставать, а ваши охи меня тревожат, я заснуть не могу.

Приятели прикрыли дверь в комнату и снова уселись на кухне.
– Знаешь, Федя, – задумчиво сказал Семен, – давай-ка вариант, что «она сама», лучше пропустим. Что-то мне в это не очень верится.
– Хорошо, – легко согласился Федор. Похоже, что временные рамки, выставленные женой, склонили его к компромиссам, – давай, будто ты меня уложил спать. В смысле, Инну, уложил. Теперь твоя задача перебраться со своего дивана на ее и не спугнуть при этом подопечную.
Федя скрючился на маленьком кухонном диванчике и ощутимо пихнул Сеню ногой, сталкивая его со стула:
– Чего расселся? Толкай свой спич.
– Чееего?
– Знаешь, Сеня, ты давай резче, – Федя привстал на диване, – слышал, что Светка сказала? У нас двадцать минут осталось, иначе она нам такое шоу устроит, что тебе проще будет в трансвеститы переквалифицироваться.

Федя поправил подушку и снова улегся на диванчике:
– Может, ты спросишь, не страшно ли ей? Она тебе скажет, что страшно, ты и прыгнешь к ней на диван, вроде как спасать пришел.
– С чего бы это ей страшно стало, она дурочка, по-твоему?
– Ну… чужая квартира все-таки. Расскажи ей, будто здесь прежнего хозяина убили, теперь его неприкаянный дух ночами бродит и щиплет незнакомых женщин за ноги. От этого целлюлит получается, а они этого почище привидений боятся.
– Может мне еще повыть под диваном?
Федя оценивающе взглянул на Сеню и серьезно ответил:
– Нет, у тебя не получится. Если она тебя засечет, поймет, что ты с приветом и точно сбежит.

Приятели снова задумались, а минутная стрелка неутомимо поедала отпущенное Светой время. Тут Федя подскочил на диване и хлопнул себя по лбу:
– Идиот! Как же я забыл? Помнишь, в детстве играли в карты на раздевание?
– Это как еще? – изумился Сеня.
– Очень просто, – оживился Федя, вспоминая блудливое детство, – собирается тесная компания, садятся по парам мальчик-девочка и играют. Пара, которая проигрывает, снимает с себя по одной детали туалета. И так до степени, которую позволяет стыдливость. А дальше сам понимаешь, можно и в другую комнату уйти. В общем, самое сложное, первый шажок, зато дальше все само собой определялось.
Сеня задумался:
– Как я ей предложу, интересно?
– Ну, как? Стол, полумрак, свечи купи. И когда она «растает», предложи сыграть в карты. Ведь не будете вы просто так друг на друга пялиться. Она согласится, сыграете пару партий в «дурака», а потом предложишь играть на раздевание. Ведь не на деньги же в самом-то деле.

Еще минут десять, Федя посвящал своего приятеля в детали игры на раздевание. Потом Сеня задумался:
– Знаешь, а не фига не получится, вдруг она в карты не умеет играть.
– Тогда не я знаю, – Федя обиделся, – что тебе не предложишь, все не так. Вот ты в своем дурацком клубе, о чем с ней разговариваешь?
– Да ни о чем не разговариваю, мы в шахматы играем.
– … слушай, так играй в свои шахматы на раздевание.
Сеня задумался:
– Видишь ли… шахматы игра серьезная. А на раздевание … все равно, что голый профессор будет студентам объяснять, как взять тройной интеграл. Глупо получится.
Но Федя понял, что если сейчас не будет найдено решение, придется сидеть на кухне до утра и со всем доступным ему красноречием, принялся убеждать в правоте идеи несговорчивого друга.

Сеня позвонил в понедельник и, не давая раскрыть приятелю рта, возбужденно заговорил:
– Здорово, Федюльник! Вышло просто замечательно! Понимаешь, мы не подумали что шахматы – это тебе не карты, за всю ночь она проиграла дважды и сняла с себя только тапок с часами. А потом сама предложила сыграть.
– На что?
– Если я проиграю, то на ней женюсь. Если она, то выходит за меня замуж.
– Ну и кто выиграл? – озадачился Федя.
– Да какая собственно разница! В общем, через месяц ждем тебя на свадьбу, будешь моим свидетелем.
– Ты погоди. Свадьба свадьбой, ты вот что мне скажи… То, зачем ко мне приходил, тебе удалось осуществить?
Сеня задумался:
– Знаешь, как-то и в голову не пришло.
Потом еще немножко подумал и добавил:
– Может через месяц… в первую брачную ночь… там уж она наверняка догадается, зачем мы все это затеяли.