Гитлер и все-все-все. (здоров ли автор?)

Давным-давно – кажется, в прошлые, а может даже и в позапрошлые – Гитлер жил в Европе под фамилией Шикльгрубер.

– Что значит жил под фамилией? – немедленно спросил историк.
– Это значит, что на дощечке над дверью было написано немецким по белому: Алоиз Шикльгрубер, а он под ней жил.
– Он, наверное, и сам этого не понимал, – сказал историк.
– Только я и понимаю… – огорченно прошелестел из дальнего угла призрак с характерными усиками.
– Тогда я буду продолжать, – сказала История.

Однажды, гуляя по Европе, Гитлер вышел в Польшу, и обнаружил на самом краю Польши большой-пребольшой Советский Союз, а в глубине этого Союза кто-то громко матерился: мать-мать-мать-мать…

Гитлер обхватил голову руками и стал думать.

Сначала он подумал так: “Это мать-мать-мать – неспроста! Зря никто материться не станет. Сам Союз материться не может. Значит, кто-то там матерится. А зачем тебе материться, если ты не русский? По-моему, так!”

Потом он еще подумал-подумал, и сказал своим генералам (они всегда вокруг него крутились, даже если он гулял один): “А зачем на свете русские? Для того, чтобы качать нефть. По-моему, так!”

Тут он забрался на трибуну, встал в красивую позу и прокричал совершенно случайно собравшимся вокруг немецким солдатам и офицерам:

– А зачем на свете нефть? Для процветания великой немецкой нации! По-моему, так, а не иначе!

И с этими словами он полез на Союз.

Он лез, и лез, и все лез, и по дороге он пел про себя песенку, которую кто-то когда-то зачем-то (но очень уж к случаю) сочинил. Вот какую:
Deutschland, Deutschland über alles,
Über alles in der Welt,
wenn es stets zu Schutz und Trutze
brüderlich zusammenhält.
По-правде говоря, Гитлер уже порядком устал. Но ему оставалось лезть уже совсем-совсем немножко. Вот стоит только перелезть через Днепр – и…

Тррах!

– Мама моя родная! – крикнул Гитлер, когда противопехотная мина рванула у него под самым носом.

– Эх, и зачем я только… – пробормотал он, когда у него в тылу что-то взорвали партизаны.

– Да ведь я не хотел сделать ничего пло… – попытался он объяснить, запутавшись в колючей проволоке и перевернувшись вверх тормашками.

– А все из-за того, – признался он наконец, когда передал привет местным болотам и плавно застрял под Смоленском, – все из-за того, что я слишком люблю фатерлянд!

Гитлер выкарабкался из-под Смоленска, вытряхнул из усиков осколки и снова задумался.

И самым первым делом он подумал о своем друге Германе.

Итак, Гитлер отправился к своему другу Герману, который жил в небольшом домике в Берлине.

– Гутен морген, Герман!
– Гутен морген, Гитлер!
– Интересно, нет ли у тебя случайно танка?
– Танка?
– Да, я как раз шел и думал: “Нет ли у Германа случайно танка?” Мне было просто интересно.
– Зачем тебе понадобился танк?

Гитлер оглянулся, и, убедившись, что генералы записывают, сказал страшным шепотом:

– Нефть.
– Что-о?
– Нефть! – повторил Гитлер.
– Кто же это ходит за нефтью с танками? Нет, я понимаю там, с канистрой, с цистерной наконец, но…
– Я хожу! – патетически изрек Гитлер.

Ну а как раз накануне Герман был на вечере у своего друга Хайнца, и там всем гостям дарили танки. Герману достался новенький, экспериментальный, T-IV, а одному из Подчиненных и Осведомителей Вальтера – учебный, еще довоенный, T-I, но этот Подчиненный и Осведомитель его не взял, потому что был очень засекреченный, а танк бы его выдал, поэтому Герману пришлось, так и быть, захватить с собой оба танка.

– Какой тебе больше нравится? – спросил Герман.

Гитлер обхватил голову руками и задумался глубоко-глубоко.

– Вот какая история, – сказал он. – Если хочешь достать нефть, главное, чтобы русские тебя не раскусили. И вот, значит, если танк будет старый, они могут подумать, там сидит какой-нибудь заблудившийся курсант, и не раскусят его. А если танк будет новый, они могут подумать, что там сидит заблудившийся испытатель, и тоже его не раскусят.
– А думаешь, они не заметят в танке тебя?
– Может, заметят, а может и нет, – сказал Гитлер. – Разве знаешь, что русским в голову придет? – Он подумал и добавил: – Я притворюсь, как будто я очень засекреченный техник с очень засекреченного завода. Тогда они точно не догадаются!
– Тогда тебе лучше взять новый танк, – сказал Герман.

И вопрос был решен.

Они взяли с собой T-IV, и отправились в поход.

Гитлер первым делом залез в моторный отсек танка и как следует угваздался смазкой и копотью, чтобы стать совсем-совсем грязным, как настоящий Очень Засекреченный Техник. Потом он залез в танк, а Герман заварил все люки – на всякий случай – мало ли чего можно ожидать от русских. Затем они завели мотор, и танк плавно поехал к Союзу, и остановился там – как раз напротив Москвы.

– Хайль Гитлер! – закричал Герман.
– Что, здорово? – крикнул в рацию Гитлер. – Ну, на кого я похож?
– На величайшего вождя германской нации всех времен, едущего на наисовременнейшем танке покорять весь мир! – преданно ответил Герман.
– А на очень засекреченного техника с очень засекреченного завода разве не похож? – тревожно спросил Гитлер.
– Не очень.
– Ну ладно, может быть, с той стороны больше похоже. А потом, разве знаешь, что придет русским в голову!

Но тут на танке слетела гусеница, и Гитлер застрял под Москвой совершенно неподвижно. Он мог видеть на карте, где у русских нефть, он мог планировать, как повезет эту нефть в Германию на благо Третьего Рейха, но достать нефть он, увы, никак не мог.

Спустя некоторое время он снова вышел в эфир.

– Герман! – крикнул он шепотом.
– Хайль Гитлер!
– По-моему, русские что-то подозревают.
– Что именно?
– Не знаю. Только, по-моему, они ведут себя подозрительно!
– Может, они думают, что ты хочешь захватить их страну, а их всех превратить в рабов?
– Может, и так. Разве знаешь, что русским в голову придет!

Вновь наступило недолгое молчание. И опять послышался голос Гитлера.

– Герман!
– Хайль Гитлер!
– У тебя дома есть ягдгешвадер?
– Кажется, есть.
– Тогда я тебя прошу: подгони его сюда, пусть барражирует взад и вперед, а сам поглядывай на небо и приговаривай: “Тц-тц-тц, кажется, американцы обнаглели, как бы они мне экспериментальный танк не поломали!”. Я думаю, тогда русские нам лучше поверят, что мы их захватывать не хотим.
– Яволь, майн фюрер!

И Герман пошел домой за ягдгешвадером.

– Тебя только за смертью посылать! – крикнул Гитлер, как только Герман вернулся. – А я уже начал немного впадать в бешенство. Я заметил, что русские ведут себя совсем подозрительно!
– Так ягдгешвадер развернуть прямо над тобой, или чуть сбоку?
– Прямо надо мной, но только погоди минутку. Надо действовать наверняка. Самое главное – это обмануть русского Сталина. Тебе его оттуда видно?
– Никак нет, мой фюрер!
– Жаль, жаль. Ну тогда ты поднимай ягдгешвадер, а я буду петь про дружбу народов и общее сходство арийского типа со славянским – так, наверное, поют все, кто не хочет захватывать русских.

Герман начал гонять ягдгешвадер туда-сюда и говорить, что кажется, американцы обнаглели, а Гитлер начал толкать речи.

Правда, из заваренного со всех сторон танка его было слышно плохо, а по радио он их толкать не решался, так что текст их до нашего времени не дошел.

Но русские, как ни странно, матерились все подозрительнее и подозрительнее. Многие из них даже вылезли из Москвы и стали контратаковать вокруг секретного танка. А один русский присел на броню, нацарапал гвоздем “Здесь был Вася” и сразу же побежал дальше.

– Герман! – закричал Секретный Техник.
– Хайль Гитлер!
– Я подумал, подумал, и наконец все понял. Это неправильные русские!
– Да?
– Совершенно неправильные! И они, наверное, качают неправильную нефть! А правильную качают на ближнем востоке, правда?
– Как скажет мой фюрер!
– Именно так. Тогда мне, скорей всего, лучше отсюда убираться.
– А как? – спросил Герман.

Об этом Гитлер еще как раз и не подумал. Ведь танку-то заварили все люки, на всякий случай, так что выбраться из него он не может. Эта мысль ему не понравилась. Тогда он еще раз как следует подумал и сказал:

– Герман, у тебя есть дома рудель?
– Есть, мой фюрер!
– Тогда тащи его сюда!

Герман сбегал домой за руделем и начал его нацеливать.

– Герман, куда ты целишься? – раздалось из рации.
– В русских, конечно.

Ответа не последовало, но из рации Германа полезла пена. Через пару минут сквозь пену донеслось:

– Идиот!
– Яволь, майн фюрер!
– Пусть он подобьет танк!
– Но если он подобьет танк – тебе будет причинен ущерб.
– А если он не подобьет – ущерб будет причинен всему Великому Рейху! А потом и тебе лично – когда я выберусь из этой чертовой железяки!

Конечно, тут Герман сразу понял, как надо поступить. Он тщательно, до слёз, проинструктировал руделя и выпихнул его в небо.

– Ой-ой-ой! – вскрикнул Гитлер.
– Разве я не попал? – спросил Герман.
– Ты!… Ты попал, Герман! – проревел в рацию Гитлер. – Ты даже не представляешь себе, как ты попал! У меня теперь еще и башня не поворачивается!
– Прости пожалуйста, – сказал Герман и снова выпихнул руделя в воздух.

На этот раз он не промахнулся. У танка что-то отвалилось, и Гитлер из него кое-как выбрался.

Снова поздоровавшись с противопехотной миной, партизанами, колючей проволокой, болотами и жутким русским морозом, Гитлер вернулся в Европу. Правда, крыша у него совсем поехала, оттого что ему пришлось столько времени сидеть в танке с заваренными люками. Целый год после этого происшествия при одном только упоминании танков у него на губах появлялась пена, а взгляд становился совсем диким. И с Хайнцем он после этого совсем поссорился. Из-за чего – непонятно”.