Однажды Семен Иванович, совершенно неожиданно для себя, обнаружил в своем огороде соседского мальчишку Петьку, самозабвенно поедающего взращиваемую Семеном Ивановичем морковь. Мысль о том, что семья лишается бесценного каротина, вкупе с отсутствием раскаяния на лице у Петьки, так взбесила Семена Ивановича, что Петька незамедлительно стал обладателем:
а) пылающего, выкрученного крепкими пальцами фермера, уха;
б) отхлестанного хворостиной, согласно Уставу Огородников, зада;
в) огромного, как экономическая мощь Китая, чувства обиды.
Такая Большая Обида не могла уместиться в тщедушном теле Петьки и была разделена с любящим родителем — Захаром Николаевичем. Захар Николаевич не смог вынести вида плачущей плоти от плоти своей и вышел потолковать по-соседки с Семеном Ивановичем.
— А не охренели ли Вы, Семен Иванович, чужих детей бить? — вежливо начал он беседу — Я ведь за такие выверты могу и побои Вам нанести. Предположительно, в область лица.
— Разумеется. — не менее галантно подхватил разговор Семен Иванович — Отчего ж не попробовать повредить лицо человеку, который пытается помешать всякому отребью наедать морду у себя в огороде? Это ведь гораздно легче, чем самому попытаться прокормить свое отребье. А насчет побоев — советовал бы Вам не горячиться. Я вполне удовлетворен расправой над Вашим сыном. Избиение Вас тоже приятно, но зачем мне столько удовольствий в один день?
И засмеялся обидно. Захар Николаевич в сердцах пнул ограду из сетки рабицы, разделяющую огороды. Пес Семена Ивановича, совершенно случайно оказавшийся по ту сторону сетки, взвыл от боли и выбежал от греха с огорода.
— Заметьте, я пинал свою сторону забора, на что имею полное право. — захихикал подло Захар Николаевич.
— Чем Вам животное не угодило, а? Да Вы большее животное, чем ударенный Вами пес. Видит бог — я не хотел этого. Вы сами виноваты.. — вздохнул Семен Иванович, достал из кармана револьвер и открыл огонь по Захару Николаевичу.
— Заметьте! — кричал он между выстрелами — Я стреляю по своей стороне забора. На что имею полное право.
Захар Николаевич ойкал и кривился при каждом попадании, но не переставал дразнить Семена Ивановича:
— Мазила Вы! Стреляете Вы так же плохо, как и следите за своей морковью. Которая, ксати, и не уродилась вовсе! Сейчас я Вам это докажу.
Захар Николаевич метнулся в сарай и через мгновение выскочил оттуда с огнеметом.
— Страшнейшая засуха в регионе! Сгорело все! — кричал он выжигая дотла огород, одежду и волосяной покров Семена Ивановича.
— Что ж Вы за хамло такое? — обиделся Семен Иванович — Одежду попортил, прическу опять же… Неадекватный Вы дурак, Захар Николаевич. И из-за этого у Вас сейчас будут проблемы.
Семен Иванович покрутил пальцем над собой. Образовавшийся от кругового вращения пальца смерч прошелся по огороду Захара Николаевича и потоптался на сарае и бане, не оставив от них ничего, кроме приятных воспоминаний.
— Старый, добрый, нечестный прием. — хмыкнул изрядно потрепанный Захар Николаевич — А вот недвижимость сносить не надо было. Недвижимость сносить все умеют. Вот так, например.
Захар Николаевич дунул в сторону дома Семена Ивановича, отчего дом, вместе с фундаментом и погребом, отделился от земли и унесся в изумительно красивое, безоблачное небо.
— Странный Вы какой-то. — опечалился Семен Иванович — Где ж я теперь жить буду, по-вашему? У Вас что ли? У Вас тесно очень.
— Чего эт? — не понял Захар Николаевич — Один из самых просторных домов. У меня в доме, между прочим, просторы необозримые. Метраж огромадный.
— Метраж-то метраж.. — поцокал языком Семен Иванович, отрастил огромную руку и ударил по дому Захара Николаевича — Потолки очень низкие.
— Как, я спрашиваю, можно жить с такими низкими потолками? — поднял он тонкую пластину, в которую превратился дом Захара Николаевича, и бросил в вышеупомянутую пластину в вышеупомянутого Захара Николаевича.
— Все что нажито! — закричал Захар Николаевич, заскочил на пролетающую мимо пластину и, с видом заправского скай-серфера, отлетел на полторы тысячи километров.
— И враг бежит, бежит! — заплясал Семен Иванович, ничуть не смущаясь своей наготы.
— Фигушки! — донеслось издалека громогласное ржание Захара Николаевича — Примите наши подарки! Летят с приветом!
Со оглушительным свистом на участок Семена Ивановича упал метеорит. По всей видимости, метеорит был не самым маленьким, потому что Семен Иванович обнаружил себя на дне километровой воронки под толстым слоем пепла.
— Апчхи! — чихнул Семен Иванович, отчего пепел поднялся, закрыл солнце и сотворил ночь по области.
— Что Вы наделали, безумец! — закричал он в кромешной тьме — Тут же были люди! Они в чем виноваты?
— Помилуйте, Семен Иванович! — засмеялся Захар Николаевич — Вокруг меня по-прежнему люди. Это у Вас там стемнело неожиданно.
— Ну… Люди повсюду одинаковы смертны! Что у нас по области, что у Вас… где Вы там находитесь? — решил схитрить Семен Иванович.
— Да, да, да. Так я вам и сказал! — не переставал смеяться Захар Николаевич — Вы подурней себя кого-нибудь найдите.
— А, впрочем, какая разница-то где Вы? — обозлился Семен Иванович и обрушил с огромной силой Луну на Землю.
Рвануло так, что Захар Николаевич лишился слуха на минут пять. Он озабоченно хлопал себя ладонями по щекам, пытаясь вылететь из огромного облака пыли и осколков планеты и спутника ее. Через минут пять, однако слух вернулся и он смог услышать:
— …. и не надо там молчать так таинственно! Я ведь знаю что ничего с Вами не произошло! Ну что? Как вы там? Понаслаждались обществом окружающих? Хахаха.
— Рано веселимся, Семен Иванович! — закричал Захар Николаевич — Веселье только начинается!
Он смастерил из останков планеты громадную комету и швырнул ее на голос Семена Ивановича. Промахнулся, разумеется. Верней, не совсем промахнулся — комета пронеслась мимо Семена Ивановича и врезалась в Солнце. Светило не вынесло такого к себе обращения и превратилось в сверхновую.
— Красиво как. — восхитился Семен Иванович, отлетевший на безопасное расстояние.
— И не говорите. — поддержал оказавшийся неподалеку Захар Николаевич — Неописуемо красиво. Ради такого зрелища — ничего не жалко.
— Неплохо повеселились. Неординарно так. — миролюбиво сказал Семен Иванович, пытаясь закурить в безвоздушном пространстве.
— Ага. Может до вон той туманности метнемся наперегонки? — предложил Захар Николаевич — Разомнемся малость, полетаем…
— В Вас никогда не умрет мальчишество! — засмеялся Семен Иванович — Всадник Апокалипсиса вроде, а в душе — пацан пацаном.
— Я не повзрослею никогда! — кивнул Захар Николаевич — Не старею душой! И вам того же советую!
— Ладно. Поигрались и хватит. — сплюнул Семен Иванович бычком в направлении Альфа-Центавра — Давай назад отматывать.
— Давай. — пожал плечами Захар Николаевич — Хорошо повеселились — пора и честь знать….
…такая Большая Обида не могла уместиться в тщедушном теле Петьки и была разделена с любящим родителем — Захаром Николаевичем.
— А нечего по чужим огородам шастать! — выдал Захар Николаевич Петьке образцово-показательный подзатыльник — В своем огороде тебе морковки не хватает? Уйди с глаз моих.
И вышел в огород. Покурить с Семеном Ивановичем. Или анекдотов потравить.