У него были голубые глаза, в которых отражался весь мир и кувыркались солнечные зайчики. Она была его ровесницей, а когда надевала толстые альпинистские Бботинки, то становилась почти того же роста, что и он. На вершине горы Балуха они полюбили друг друга. Когда с востока прорвался первый луч, гонец восходящего солнце, они встали лицом к восходу и торжественно вручили друг другу свадебные подарки.
— Тебе — утреннее солнце! — подарил он.
— Тебе — голубое небо! — подарила она.
— Тебе — северное сияние!
— Тебе — Ниагарский водопад!
— Дрезденская галерея, Лувр, и Третьяковка!
— Абрау-Дюрсо, Массандра и городок Шампань!
— Собор Парижской богоматери!
— Пирамида Хеопса!
…Когда с приданым было улажено, жених с невестой спустились на землю, слегка пошатываясь от даров и впечатлений. Через год они окончили институты и распределились пусть не совсем удачно, но зато в Москве.
Потом он защитил диссертацию, а она записалась в очередь за редчайшей мебелью.
С детьми они всегда откладывали. Пусть это было не очень весело, но зато свободно.
Потом у него появился радикулит, а у нее — домашняя массажистка.
За несколько дней до развода они стояли друг против друга в его рабочем кабинете и говорили:
— Мне шифоньер! — говорила она.
— Мне — мой письменный стол! — говорил он.
— Мне — тахта и мамино кресло!
— Мне — диван и раскладушка!
— Польская кухня!
— Портрет Хемингуэя!
— Белый шкаф!
— Шкаф свадебный!
— Ладно, мне — полшкафа и холодильник!
— Чемодан и табуретка!
— Мыльница!
— Нет, мне мыльница!
— Я сказал, мыльница!
— Тогда — зубная паста!
…Когда рабочие, вывозившие вещи, хлопнули дверью, на кухне что-то жалобно лязгнуло. Это стукнулись друг о друга жестяные замки двух рюкзаков, забытых на антресолях.