Колька сидел на дворовой лавочке и задумчиво грыз половину высохшей булки. Другую часть скудного обеда мусолил беспородный пес Чак. День не удался, никому из соседей не потребовалось вымыть авто, бесхозных железяк тоже не обнаружилось. Единственная добыча- засохшая, надкушенная булка, оставленная кем-то на подоконнике, между лестницами. Одна на двоих.
Колька считал, что в преследующем голоде виновата фамилия -единственное наследство, доставшееся от отца. Нелепая голодная фамилия Саранча. Эх был бы он Борщовым или Пироговым. Наверное, был бы сыт одной фамилией, а так….
Невеселые размышления прервал выплюнувший булку и сорвавшийся с места Чак. Рванувший навстречу пуделихе Жульке, удравшей от хозяйки. Хозяйкой была школьная директриса Катерина Васильевна, суровая тетка, руководившая учениками и преподавателями железной дланью.
Чак деловито обнюхал Жульку, лизнул ее морду и слипся с пуделихиной задницей намертво. Прямо напротив окон Катерины Васильевны.
«Хоть бы не увидела, — бормотал Колька, пытаясь затащить этого слипшегося Тянитолкая за гаражи, — бестолочь ты Чак, нашел к кому приклеиться».
-Что это, Коля? Что твой пес делает с моей Жулечкой?
«Не успел»- обреченно подумал Колька оборачиваясь.
Катавасия визжала на одной ноте:
-Я знаю, ты специально это устроил. Ты мстишь моей девочке, у нас выставка скоро, моя Жулечка медалистка. А твоя грязная собака разрушила все планы! Ты понимаешь, что теперь у Жулечки будут щенки? И куда девать этих бастардов? Топить!!! Я сдам твоего Бобика на живодерню, а тебя в интернат. Я этого так не оставлю. Нищеброды!!!
Колька стоял, понурив голову. Интернат и живодерня в его жизненные планы не входили, хотя на этот раз были близки как никогда. Последние две недели, Колька только об этом и думал.
Ровно две недели назад пропала мама. Сначала Колька обзвонил все окружные стационары, таким образом, искал он маму не в первый раз. Мама была сердечницей, и регулярно попадала в больницу. И в тот вечер, когда она не появилась дома, Колька достал список больничных телефонов и принялся методично обзванивать приемное отделение. Мамы нигде не было. И это приходилось скрывать, узнают, что он один –отправят в детский дом.
О самом страшном Колька старался не думать, засыпая, неумело молился своими словами. Молился и думал, что готов и дальше терпеть подачки фальшивых сук, жалостливо качающих головами и отдающих на бедность ношеные вещи своих детей, его Колькиных одноклассников. И плевать на ухмылки сверстников, когда в школьной столовой он складывает в пакет сосиски и котлеты, которые сытые дети отказываются есть. А ему маму и Чака кормить надо. Так что пусть ухмыляются, сказать то, все равно бояться. Знают, что Колька бьет в гычу на раз-два.
Пусть только мама вернется.
Тем временем Катавасия начала остервенело растаскивать слипшуюся парочку в разные стороны. Получалось с трудом. Пуделиха безучастно скулила и не двигалась с места, Чак весело гавкал и пытался схватить зубами руку директрисы.
-Еще и огрызается!!! Убери свою собаку немедленно!!!!
Как только Катавасия перестала отдирать собак, они разлиплись сами. Колька, подхватив пса на руки, дал деру со двора.
***
Наутро плетясь в школу, Колька чувствовал, что похода в кабинет директрисы ему не избежать. Катавасия, будучи старой девой, всю нерастраченную любовь перенесла на Жульку. И будет теперь придираться по поводу и без оного. Так и случилось, вызвали прямо с урока.
В кабинете помимо директрисы, находился седой представительный мужчина, с интересом рассматривающий мальчишку. Колька нерешительно топтался у порога, собираясь сбежать. Дядька отчаянно ему не нравился. Катавасия, встав из-за стола, кокетливо поглядывала на дядьку и непривычно ласковым голосом завела:
-Проходи Коленька, присаживайся. Познакомься вот, это Максим Петрович, он из инюрколлегии и у него для тебя новости.
«Нюркино лего какое-то, -думал Колька, -никогда о таком не слышал.»
Максим Петрович улыбнулся:
-Про Нюркино лего подумал, да Коль? Дети часто так слышат. Я хочу тебе рассказать о твоем дедушке, месье Сарране, который после войны попал во Францию, завел маленький бизнес, со временем выросший в большое винодельческое производство и давший твоему деду большие возможности. Два года назад, месье Саран умер, на пороге своего девяностолетия. Единственным его наследником являешься ты, Коля. Подробности я расскажу, когда ты с мамой приедешь к нам в офис. Она кстати в больнице в пригороде, выпишется и приедете. Возьми вот визитку, там адрес написан.
-Детка, ты иди на урок, -разлилась елеем Катавасия.
«Калоша жадная» -подумал Колька и попрощавшись направился к выходу. В дверях обернулся, подтянул спадающие штаны и ухмыльнувшись, нагло сказал:
-Знаете, Катерина Васильевна, если мой Чак трахает Вашу Жульку, это еще не повод называть меня на ты.
🙂