Красавицы тоже плачут

— Девушка, а девушка! Девушка, а время не подскажете? Девушка, а вам не скучно одной?

Очередной мачо. А не подскажу я время. А не скучно мне одной. А даже если скучно, ты-то чем поможешь, примитивное существо?
Вот сейчас обернусь, а оно глаза вытаращит, рот раскроет и застынет столбом.

Обернулась. Вытаращило. Раскрыло. Застыло. Ну и где предполагаемая оживленная беседа?

***

Красивым живется легче? – Чушь!
Красота спасет мир. А кто спасет красоту? От скуки, пустоты, одиночества и долгого ожидания?
Господи, и зачем ты наградил меня столь эффектной внешностью…

Сестры у меня тоже ничего, вполне себе симпатичные. Правда, у Эрки ноги коротковаты, но она не парится, даже шутит:
— Когда раздавали ноги, я за бюстом стояла!

Это да. Бюст у нее что надо. А вот я…
Там, где была я, раздача велась в одно окно для единственного блатного клиента – меня. Вот и отоварили от души.

Фигура, можно сказать, античная, то есть с годами из моды не выходящая. Где надо – выпуклости, да такие, что у мужиков мозги набекрень сползают. Ладно бы еще глаза телячьи были, волосики редкие или еще какой недостаток, так ведь нет же! Совершенство, блин!

Сестры меня не понимают, думают — с жиру бешусь.
— Мед, ну чё ты недовольна? Бабы за такую фигуру полжизни отдать готовы, а ты рожу кривишь.
Вот именно. Полжизни. Только другую половину они живут себе с любящими мужьями и любимыми дитями. А я одна кукую.

— Мед, да твоему носу поэты готовы гимны посвящать!
Ага. Классика, черт бы ее. Дайте «кнопку», дайте курносый какой-нибудь, «картошку», в конце концов! Щаззз… Прямой, ровный, хоть линейкой замеряй.

И шевелюра… Это вообще отдельный разговор. Все эти модные средства для придания прическе объема отдыхают. Объем – парусом не закроешь. Вьются – гребнем не продерешься. Локоны, фактически, живут своей жизнью, от меня не зависящей. Укладывай, не укладывай – одна фигня.

В общем, жизнь не удалась. Мужики как посмотрят, так и застывают на месте в опупении. Постоишь, подождешь, плюнешь, да и пойдешь в одиночку по городу шариться.

И вдруг забрезжило что-то. Я даже не поверила поначалу. Говорю себе – не-не, не разгоняйся, Мед, а то опять не по-детски обломаешься. Дыши ровно; может, обойдется.

Бляшки-фигашки, да он нормальный! Не порет чушь про погоду! Не спрашивает время!! Не интересуется, почему скучает девушка!!!
А сам, между прочим, не лох какой. Сандалики у него прикольные; по бокам перепонки, будто крылышки. Гламурненько.

В общем, все по-чесноку – узнал мое имя без затей, рассказал, откуда и куда, да как здесь нарисовался. Правда, в глаза смотреть стесняется. И слава богу. А то вдруг все-таки и этого кондратиус хватит.
Так и проговорили, ни разу не встретясь взглядом. На прощанье он обещал еще раз зайти.

Ну, Мед, — думаю, — кажись, это твой шанс. Не упускай. И вся что-то разволновалась. Адреналин и все такое. А дома сидеть никаких сил нет, так что я на пляж навострилась, на солнышке погреться.

Погода – сказка. Солнце палит, волны шелестят – шур-шур, шур-шур… Я и задремала.
И снится мне, что замуж я выхожу, что наконец-то закончилось мое одиночество горькое. И что боги больше претензий ко мне не имеют, а только добра всяческого желают. Я даже поплакала от счастья во сне. А жених ко мне тихонько подходит и руки протягивает – обнять, значит, собирается.

И вроде, правда шаги по песку шуршат. Глаза открываю – так и есть, это он. У меня сердце в груди так и запрыгало.
В руке что-то держит – то ли зеркало, то ли щит; не разберешь против солнца-то.

Длинные пряди развернулись и с шипением поднялись вокруг прекрасного лица.
Эй, тише вы, это свой!

Нога ступила совсем близко.
Так и есть, крылышки на сандалиях. Так мило…

Привет, любимый, — говорю я.