Бизнес — дело опасное

Был у меня в университете приятель с дивным библейским именем Эдуард Авраамов. Готовился стать психиатром, неплохо играл на гитаре и вообщем был хорошим парнем. Как и большинство из нас, приехал он в Питер с периферии, а именно из Махачкалы. В 94 году, если кто помнит, время было тяжелое. Жрать было нечего, степендию обычно удавалось потратить не довезя до дома, в ближайшем ларьке. Народ зарабатывал как мог. Я, например, брал ночные дежурства санитаром в оперблоке, мой друг Славка по ночам работал в ларьке, а вот Эдик решил выступить масштабно.

Встречаю его как то после патанатомии на «пятаке» — это место сбора всей студенческой тусовки на площадочке между столовой и акушерским корпусом, глаза горят, язык заплетается, волосы — дыбом.
— Матрос, надо бизнес делать! Есть схемка одна хитрая!
— Проститутом не пойду. У меня принципы!
— Дурак ты, тема верная! Короче мой дагестанский дядя Мухамед на день рожденья мне подарил камаз Мадеры. Целый камаз, понимаешь? Так вот, его надо куда-нибудь быстренько разгрузить и продать! Мне партнер нужен, сам не управлюсь. Продавать лучше в розницу, мелкими партиями чтоб бандиты не наехали ну и подороже получится!

Я раньше бизнесом никогда не занимался, но перспектива создания Вино-водочного холдинга, а в последствии Мадерной Империи меня увлекла не на шутку. Сразу же представилась следующая картина: огромное здание с затемненными окнами с надписью «Гинекологическая клиника Матроса Кошки», в этом здании я оперирую своих пациенток со всего мира. Туда стоят в очередь как дамы в норковых шубах, так и простые крестьянки. А на первом этаже продают Мадеру. Деньги с пациенток брать не обязательно — все деньги приносит мадера…

— Когда фура приходит ?
— Через час.

Пыхтя дымом, камаз с махачкалинскими номерами и шофером-моджахедом медленно сдавал назад к дверям общаги. Мадера предстала не в старинных бутылках, запечатанных сургучом, не в дубовых бочках, а… трехлитровых банках, ну знаете к которых огурцы продают, с ржавой жестяной крышкой. На этикетке было изображено солнышко и еще какая то хрень. Этикетка гласила: «Мадера. ОАО Махачкалинский Винзавод». Так выглядело наше светлое будущее.

Разгружать камазы в принципе, занятие монотонное. Но когда разгружаешь практически слитки с золотом — это совсем другое дело. Управились быстро. Так как Эдик жил в общаге, а я с бабушкой и сестрой в коммуналке, то решили все выгрузить к Эдику. Комната у него была хоть и большая, но мадера заполнила собой 95% процентов помещения.

Картина получилась пугающая: открываешь дверь в комнату — Мадера!!! Между ящиками с мадерой было оборудовано некое гнездо, где собирался гнездиться Эдик. Лежит Эдик в этом алкогольном гнезде, читает книжку «Клиническая психиатрия и токсикология», а денюжки — капают! Бла-го-дать!

После разгрузки планировалась торжественная дегустация божественного нектара. На вкус он оказался сладкой бормотухой, но пился легко и в голову шибал знатно.

— А давай по поводу начала бизнеса… как бы… нажремся? — предложил Эдик.
— А как бы… давай!

Санкт Петербургский Государственный Медицинский Университет имени Ивана Петровича Павлова на 2 месяца полностью выпал из реальности. Пьяные в зюзю студенты шатались по аллеям, нетрезые преподаватели заплетающимся языком пытались читать лекции поддатым слушателям. В аудиториях с утра стоял такой факел, что с портрета Николая Ивановича Пирогова в анатомическом корпусе начала осыпаться краска. В студенческой столовой во время обеда произносились тосты и здравицы, а однажды все на полтора часа хором затянули «Ой то не вечер…» В корридорах общежития номер три можно было найти убитых вьетнамских и индийских студентов спящих в обнимку с пустыми трехлитровыми банками из под мадеры.

Лично я был на грани безумия. За эти два месяца мне удалось попробовать следующее: окрошку с мадерой, инфузионный торт «Мадера», чай с мадерой, кофе с мадерой, мадеру вскипяченую в чайнике с лавровым листом и перцем — Глинтвейн «Гордость Дагестана», компот «Недетский» из мадеры с сухофруктами и другие опасные напитки.

Мадера рулила нашей жизнью. Мы стали мега-популярны. Неопытные симпатичные девушки, услышав предложение «Ну что, мадеры?» тут же бежали в аптеку за постинором, на обратом пути забегая в «военторг» за ажурными чулками. (Опытные девушки носили постинор и чулки с собой про запас. )

За мадеру можно было раздобыть все: курс лекций по нервным болезням, освободиться от физкультуры и сдать зачет по политологии. Ходили даже слухи, что на кафедре факультетской хирургии один хирург обрабатывал Мадерой операционное поле и больные от этого поправлялись быстрее.

Когда наша с Эдиком печень (а сложилось впечатление что она у нас одна на двоих) стала предательски подмигивать, покалывать и ныть, сама собой возникла мысль, что неплохо было бы начать… реализовывать Мадеру. Но мадеры осталось мало. Наш бизнес потерпел фиаско. Мы взяли оставшиеся три банки Мадеры и, подавляя икоту, понесли ее реализовывать в ближайший ларек, в надежде купить хотя бы сигарет.

В ларьке на Чапаева сидели дагестанцы и шумно пили… нашу мадеру. На вопрос, где они ее взяли, они дружно ответили что «какой то студэнт обменял двэ банки мадэр на две бутилка водки».

Эта новость окончательно подкосила нас. Нам тоже хотелось водки…