Школьные годы — чудестные!!!

Какое же это было охуенное время — школьные годы. Все, что происходило, казалось таким важным и было так эмоционально насыщенно. Я до сих пор помню все: как пернула в первом классе девочка, сидящая со мной за партой, я тогда заржал, а весь класс подхватил. Как меня наебали в том же первом классе старшеклассники, выменяв мой блок жвачки (а в то время «Том и Джерри» были на вес золота) на коллекцию календариков.
Как я в начальной школе нашел в спинке стула матерные стишки на бумажке и, пребывая в культурном шоке, выучил их наизусть:

Слушай, ты, ебена кот,
Не бери так часто в рот,
А не то твои мозги
Уйдут прямо в сапоги.
Ты мне больше не пиши,
Танец чукчей не пляши,
А не то тебя, мой друг

Я согну в ебена круг.

До 8 класса жизнь была примитивна — все время хотелось бегать, играть, всячески шкодить и вообще деструктивно действовать. А вот уже когда началось половое созревание — 8 класс — тогда появились интересные воспоминания. Начал расти хуй, над хуем, на лобке начали расти волосы, под носом начали расти усы, а в голове творилась абсолютная поебень…
В 8 классе мы с другом мерились хуями. Ладно бы если по-настоящему — мы мерились на словах. А учитывая, что у нас наступил бешеный пубертатный период, все цифры в наших головах чуть ли не возводились в квадрат:

— Слушай, у тебя какой длины хуй?
— 13 см!
— Га-га, лох! У меня 14!

На следующий день:

— Ну, сколько у тебя хуй?
— 15 см.
— Уебыш, у меня 16!

В общем, через неделю у меня было 25 см, а у него, сука, 27…

Или:

— Ты уже ебался?
— Я!!? Конечно! 2 раза

— Ну ты лузер, я уже 5 раз.

На самом деле, он дрочил перед зеркалом, когда родители пошли в магазин, а я помогал девочке в лесу ловить ежика.

В 8 классе девочки перестали быть врагами и объектами для битья. У большинства из них выросли сиськи и оформилась фигура. Верхом гусарства было ущипнуть девочку за жопу или громко сказать ей что-нибудь типа: «Сама пошла в жопу, ты ж у меня вчера хуй изо рта не вынимала!» Девочки тоже не отставали. Они всегда вставляли в диалог фразы: «Ой, знал бы мой парень, что я с одноклассниками общаюсь»,

А мы — парни — яростно дрочили, но никто в этом не сознавался — никому же не хотелось стать мишенью для жестокого стеба. Один, помню, признался, что однажды дрочил, — мне его жалко до сих пор. Школьные дискотеки превращались в борьбу подростков с собственными членами. Медленный танец с девочкой — симпатичной или страшной, похуй — вызывал железобетонную эрекцию. Что там танец — любое прикосновение. Однажды меня взяла за руку одноклассница и потащила вдоль учительской по каким-то важным тогда делам. Все учителя во главе с директрисой увидели, как я важно шествовал мимо них, а мои брюки были похожи на индейский вигвам.

А еще половое созревание пробудило интерес к алкоголю. Ходить пьяным — для нас, подростков — было… престижно, что ли. Пьешь водку — значит, взрослый. При каждом удобном случае мы бегали в ларек около школы и покупали там стограммовые пластиковые стаканчики с самой дешевой водкой (такие еще называли русским йогуртом). Выпив эту сивуху в подъезде, мы шли в школу и дышали перегаром на девочек. Типа, видите, какие мы крутые — водку пьем!

Однажды нас с другом послали убирать листья вместо уроков. Нас это так порадовало, что мы немедленно выпили по 4 балтики девятки. Половину листьев мы, с горем пополам убрали, а на второй нас начало жестко штормить и мы, сжевав гору жвачек, вернулись на уроки. Друг проблевался под парту, а я упал, отвечая у доски. С тех пор нас прозвали пьяными дворниками.

Иногда на уроках физкультуры нас бесплатно водили в бассейн. Тут уж бухали и мальчики, и девочки, и ботаны-задроты. Сначала рассредатачивались по дворам, нажирались, потом ковыляли до бассейна и с криками бросались в воду, причем некоторые в одежде. Стоит ли говорить, что первоочередной задачей в бассейне было облапить какую-нибудь девку…

Помню как по обмену приехали американские школьники и в первый же день изъявили желание побухать, как русские. Закончилось все чуть ли не международным скандалом. Половина проблевалась и упала. Их пришлось растаскивать по домам. Другая половина осталась почти одна, без русских, которые таскали пьяных, и получила пизды от местной гопоты. Но еще отчетливей, чем пиздюля, пиндосы запомнили туалеты без туалетной бумаги.

Учителей жалко до сих пор — как же мы их чмырили. Древняя бабка — училка по физике периодически прерывала речь, чтобы попить воды из чайника, который висел перед ней на веревке. Каждый раз эти манипуляции вызывали дикий хохот всего класса. У училки французского был один пунктик: стоило ее спросить, были ли вы в Париже, то она забивала на учебную программу и взахлеб, на русском языке рассказывала нам о своих вояжах в столицу Франции. Естественно, этим мы пользовались чуть ли не каждый урок. Училка химии в открытую брала взятки: каждый день поливать цветы и мыть пол в кабинете или подарить шампанское и торт — тройка в четверти. Подарить ей пиздатые тапочки или модный тогда органайзер — четверка. Подарить кресло или доску для презентаций — пятерка. Учитель труда и по совместительству тренер по боксу тупо каждый день был пьян в хламину. Причем если на уроках труда он почти нихуя ничему не учил, кроме как делать цыплят на дощечке, то его тренировки были на самом деле бесценные.

Десять лет прошло после окончания школы, однако до сих пор в снах я возвращаюсь в школьное здание. Пинками расбрасываю мелких, которые пытаются влезть передо мной в очередь в буфете, засовываю член в рот подружке на чердаке во время школьной дискотеки, раскладываю на парте дипломат, разливаю из него водку по стаканчикам и пью ее с друзьями прямо на уроке литературы, лезу драться на целый Б-класс и получаю от них пиздюлей, притащил в класс грязного котенка и выпустил его на уроке. Ностальгия, йопть…