Записки доктора

Так вот. Как известно, моя специальность предполагает не только ведение беременности и получение в итоге младенцев разной степени готовности, не только регулярные осмотры, обмеры и прочие манипуляции, не только операции разной степени сложности, а еще и извлечение из женщин различных посторонних предметов, так сказать «гостей нашего города», неизвестно как туда забредших.
То есть, известно как — случайно! Чисто случайно.

Ну сами подумайте, может ли здоровая, молодая, женщина «в самом расцвете сил» добровольно и радостно запихнуть в себя, скажем, банан? Нонсенс!
Бананы, как правило, запрыгивают во влагалище или анус в тот момент, когда женщина мирно прилегла в тенечке под пальмой, расслабилась и задремала. Тут они и напрыгивают, ага.

Коварные бананы, заметив ничего не подозревающую, сладко дремлющую женщину, немедленно спрыгивают с пальмы, причем целыми гроздьями, и вероломно нападают на беднягу. Особо одаренные и наглые бананы, хорошенько обнюхав спящую, лихорадочно сдирая с себя кожуру незаметно заползают в теплое местечко, видимо в поисках острых ощущений.
Одураченой и зверски избананеной женщине ничего не остается, как обратиться за медицинской помощью.

Или вот еще, вилка. Простая столовая вилка с четырьмя зубчиками, чьей-то заботливой рукой облаченная в презерватив, иногда ведет себя крайне подозрительно. Она как-то вдруг выскакивает из рук снующей по кухне хозяюшки, ударяется об пол и запрыгивает прям туда.
Не верите? А зря. Женщины, не бойтесь ножа, а бойтесь вилки — один подскок, и встреча с гинекологом гарантирована.Или вот, к примеру, рубит женщина дрова на закате. Вы дрова часто рубите? Каааак это, «ниразу не рубили», вы что? Вы совсем не рубите фишку. Порубание дров на закате дня — одно из главных развлечений современной гламурной и эмансипированной мандам.
Последний писк моды!
Я, к слову, каждый день дрова рублю. Вот зубы почищу на ночь, совершу необходимый вечерний тувалет, кремиками морду навозюкаю и ну дрова рубить! Очень тонизирует, знаете ли, очень — спишь после порубки этой, аки младенец после вечерней сиськи. Ну и мышцы развивает, ягодицы, опять же, крепкие после сего действа, и вообще.
Так вот, рубить дрова нужно тоже очень осторожно — всякие неожиданности могут случится. У некоторых девушек ручка топора, бывает, внезапно отлетает, подпрыгивает и залетает прямо вот в туда, где тепло и влажно.
Муж удивленный потом спрашивает: «А топор где?»
«Где, где» — отвечает ему раздосадованная неудачей жена, — «известно где — в Петропавловске-Камчатском! Короче, вставай давай, к врачу поедем».

Или кружка аллюминивая. Да-да, там где до кружки был топор и бананы гроздились. Тоже, как вы понимаете, совершенно случайно там оказалась.
Как, как? Не знаю как. Может эта женщина Пушкина на ночь читает, я знаю?
«Выпьем с горя, где же кружка?»
А кружка тут как тут, и каааак прыгнет!

Про тюбики с шампунем, диаметром с Останскинскую телебашню, совершенно случайно и незаметно заплывающие в интимные отверстия во время приема ванны, писать не буду — это так буднично и обычно, не стоит отвлекаться.
Так же, думаю, все понятно с различными животными типа хомячков, с рыбками, ужиками и тараканчиками — вся эта живность весьма любопытна, так и норовит засунуть себя куда ни в попадя.
С этим понятно все: женщина обнаруживает постороннюю «личность» практически сразу и, как правило, немедленно обращается к врачу.

А вот, что бывает если забыть о присутствии в вашем организме «незваного гостя» и каковы могут быть последствия такой забывчивости, я и хочу сегодня рассказать.

Моя киевская приятельница Наташка — существо со всех сторон положительное. » А девчонка хороша, и фигура и душа», «и умом и всем взяла» и глаза — брильянты, и губки — створки две, и ланиты, и перси, и характер — все в высшей степени восхитительно и замечательно, если б не одна капелюшечка дегтя в этой бочке меда.
Наталья панически, до безумия боится гинекологов. Натуральная гинекологическая фобия у нее.
Страшнее гинеколога для Наташки только Усама Бен Ладен или Саддам Хусейн. Но, поскольку, Саддам Х. почил в бозе, мир его праху, а Бен Ладена, будь он неладен, вообще никто никогда не видел, и скорее всего, никто и не увидит, то представители моей специальности и есть самые страшные люди на земле.

Посему, вы представляете, что должно было произойти, если Наталья в один, действительно прекрасный, вечер, — когда я, отправив родных детей на отдых, наслаждалась одиночеством и вечерним кофе — позвонила мне и срывающимся голосом пробормотала в трубку: «Никатыдомаячерезпятьминутприду». После чего трубку швырнула, именно швырнула, я хорошо это услышала. И удивилась.
Наташка — деликатный человек, никогда не приходит без предварительной, загодя, договоренности, и вообще, мы не такие уж близкие подруги. Значит, что-то случилось, подумала я, и не ошиблась.

Ровно через пять минут, какая-то потеряная Наталья, влетела в кухню, упала на стул и глядя на меня умоляющими оленьими глазами взвыла: — Ника, у меня кровотечение!

Немного приведя в чувство изрядно напуганную Наталью, я попыталась выяснить подробности. Выяснилось следующее: кровотечение, умеренно обильное, началось у приятельницы аккурат через два дня после прекращения последних месячных.
Ничего не болит, температуры нет, вообще никаких неприятных ощущений нет, тест на беременность отрицательный, просто кровит и все. Три недели уже кровит, блин.
На мой вопрос где она была все эти три недели, Наташка смутившись ответила, что до сегодняшнего дня кровотечения как такового не было — так, мазня — а сегодня «кровь буквально полилась». И потом, ты же знаешь, как я боюсь гинекологов, вот и терпела до последнего, густо покраснев добавила приятельница.
Подавив раздражение, я поинтересовалась у подруги не было ли случаем в ее влагалище посторонних предметов в последнее время. Наташка все категорически отрицала.
Презерватив? — Не пользуемся.
Тампон? — Не пользуюсь.
Использование сексуальных игрушек, бананов, фруктов, овощей, наличие диких зверей, ручек от топора, шампуней, бутылок, кружек и вилок Наталья также упорно отрицала.
Вот жеж блин морской! — подумала я и сообщила Наталье, что мы едем ко мне в отделение.

— А может ты меня дома посмотришь? — робко сказала подруга, с надеждой глядя мне в глаза.
— Ну безусловно, я буду смотреть тебя дома, с кровотечением, ага. Мне, на ближайшие пять лет, как раз нехватало неба в клеточку, друзей в полосочку, с конфискацией. И потом дома я мало что увидеть смогу, так что давай, поехали. — сказала я ей и ушла звонить в отделение, что бы узнать кто сегодня дежурит, и предупредить о нашем приезде.
Дежурил в тот день мой обожаемый коллега и друг Виктор Николаевич, сообщивший мне, что во вверенном ему «Багдаде» все спокойно, и что он ждет нас на осмотр и рюмку чая с коньяком.

— Поехали. — сказала я Наташке, вернувшись на кухню.
— Нет, я никуда не поеду, я домой пойду! — твердо и решительно отвечала подруга, и по ее тону, а еще по тому, как она судорожно вцепилась руками в стол, я поняла, что бои будут тяжелыми, кровопролитными и не без потерь.
Уговоры затянулись на драгоценные, учитывая ситуацию, сорок минут и действительно чуть не закончились кровопролитием отнюдь не из того места, откуда оно, крово, в данную минуту проливалось.
На тридцать девятой минуте «уговорческих боев», после всех моих «лапочек», «заек», «солнышков», «птичек», «собачек», «обезьянков», » бубочек», «пусичков», «звездочек» и прочей патоки, а также разумных аргументов в пользу поездки, терпение у меня лопнуло с треском и я зорала:
— А НУ ВСТАЛА НЕМЕДЛЕННО И ПОШЛА В МАШИНУ БЫССТРРРРА!!!! А ТО СЕЙЧАС НА СКОРОЙ ПОЕДЕШЬ!! — и добавила уже тише: — Ибическая сила, блядь!

Неизвестно, что убедило Наташку: перспектива вызова скорой помощи, которой Наташа боялась еще больше чем меня и моего коллегу, или неведомая страшная сила под руку с блядью, но только она вдруг встала и обреченно поплелась к двери.
Но если вы думаете, что мы вот прям так сели быстренько в машину и помчались с ветерком, то фиг вам!
На улице, немного пришедшая в себя Наташка, отыскала ближайший киоск и намертво приклеилась к нему — бульдозером не отдерешь.
— Надо купить «презэнт» тебе и доктору! Вот коньяк хороший и кофе, и конфеты сейчас куплю. И водки. И шоколад. И «Рафаэлло» вот.
И виски еще бутылку надо для доктора взять. — бормотала приятельница, шаря безумным взглядом по витрине и избегая смотреть мне в глаза.
Короче, в машину мы погрузились еще минут через двадцать и то после того, как я нежно гавкнула в Наташкино ухо «про скорую».

Доехали без приключений, слава Богу, но всю дорогу я обдумывала ситуацию. Ситуация отчаянно сопротивлялась и вырисовываться никак не хотела. Прикидывая полученные сведения и так и эдак, я все больше утверждалась во мнении, что без какой-нибудь посторонней пакости тут не обошлось. Но расспрашивать по новой, и без того напуганную Наталью, забившуюся в угол на заднем сидении, почти слившиюся по цвету с серой обивкой салона и дрожащую, как мартовский заяц, я не стала. В конце концов, мы едем в отделение, там все и выясним.

Приехали.
— Ну что, очередная дроворубица к нам пожаловала? Или водоплавающую парфюмерию с косметикой ванным прибоем занесло? — тихо, так что бы не слышала идущая впереди Наталья, спросил мой любимый Николаич, провожая нас в ординаторскую.
— Посторонние предметы категорически отрицает. — сказала я, искоса взглянув на коллегу.
— А ей можно доверять? — голосом обманутого вкладчика поинтересовался тот.
— В общем, да. — лаконично ответила я.
— Слушай, Алмазова, ты все-таки бааальшая сво…еобразная личность! — в сердцах бросил Николаич. — Нет, ну кого ты мне, на ночь глядя, привезла, а? Вот сидел себе тихо мирно в ординаторской, в отделении тишь да гладь, так нет, блин, привозят, понимаешь, хуй-знает-что, а мне возись потом. И кто привозит? Коллега любимая и на все времена единственная, можно сказать лучик света в моей паршивой жизни! Зараза ты, Алмазова, как есть зараза, тьфу на тебя. Ладно, идем разбираться с твоей красавицей, только учти, ежели что, тебе со мной всю ночь сидеть придется, уяснила? — добродушно добавил он.

Опрос синей от ужаса Натальи, который мы провели с Николаичем в два смычка, ничего нового к уже имевшимся сведениям не добавил. Задумчиво хмыкнув, Николаич, — к слову, обращающийся с женщинами бережно, нежно и ласково, как старая дева с бесценным фамильным мейссеновским фарфором, — поведал дрожащей Наташе, что мы , вот прям сейчас ее немножечко и аккуратненько, совсем не больно, осмотрим, возможно сделаем УЗИ, если понадобится, и после этого будем решать, что делать дальше.
Бояться не нужно, — мягко говорил Николаич, видя что Наталья вот-вот потеряет сознание — осмотр и УЗИ не займут много времени, и не доставят вам никаких неудобств и болевых ощущений. И вообще, ничего страшного пока не случилось, Наташенька — большая умничка, что так вовремя обратилась к врачу, здесь ее поймут и помогут, здесь сделают все, что бы как можно быстрее избавить ее от болезней и негатива — Николаич журчал, как горный ручеек. Ей богу, этот стервец мертвую бы уговорил!
Но не Наталью.

По мере Николаичева журчания, глаза Натальи все больше наполнялись слезами, вызывая тем самым у меня твердую уверенность, что второго акта «кровопролитных, уговорческих боев» ждать недолго.
Я не ошиблась и в этот раз: уронив голову на руки Наталья отчаянно зарыдала и наотрез отказалась осматриваться.
— Отпустите меня домой, — рыдала она — я вам все наврала, у меня нет никакого кровотечения, понимаете? Я вас обманула, слышите? Давайте я вам сейчас денег дам, сколько хотите, только отпустите меня домой! — Наталья рыдала так жалобно, что пожалуй растопила бы каменные сердца самых отчаянных головорезов отборнейшей зондер-команды СС.

Мы с Николаичем были классические врачи-убийцы, безжалостные и беспощадные, поэтому только переглянулись и он зажурчал вновь, еще слаще. Со строны мы напоминали заботливых родителей, уговаривающих любимое чадо скушать овсяную кашку. «Ну скушай, заинька, хоть ложечку, ну пожалуйста, животик не будет болеть» — примерно так. «Чадо» упиралось и жрать отвратительный Геркулес не хотело ни в какую.

Второй акт продолжался полчаса, пока Николаичу не надоело и он, не меняя тона, объявил:
— Ну что ж, раз такое дело: от осмотра вы отказываетесь, а отпустить в таком состоянии домой мы вас никак не можем, придется вас госпитализировать и экстренно прооперировать( папа позвал бабайку, ага). Другого выхода я не вижу.
— Да, Наталья, другого выхода нет. Дадим тебе наркоз хороший, разрежем и посмотрим, что там такое у тебя творится страшное. С наркозом тебе вообще бояться нечего — заснешь, а когда проснешься уже все в порядке будет. Иди позвони мужу, чтоб приехал, привез тебе тапочки и все необходимое. — поддакнула я.

Наталья сломалась. Рыдая и размазывая сопли по лицу она согласилась пройти в смотровую , с единственным условием: осмотреть ее должна была я, и только я.
Николаич был для нее так же страшен, как три покойных Саддама, пять Бен Ладенов и один большой адронный коллайдер вместе взятые. И еще маленькое наводнение и ремонт. Меня, в роли не ее подруги, но гинеколога, она все таки опасалась меньше.
В общем, долго ли коротко, но я переоделась и мы с Наташкой прошли в смотровую. Там Наталья ненадолго, минут на десять, взрыднула, прежде чем снять с себя последний оплот и надежду — трусики, потом еще минут десять мы с ней побегали вокруг кресла, — она с голой жопой, я за ней(хорошо, что никого в смотровой не было в тот момент — подохли бы от хохота), и наконец подружка, посмотрев на меня в последний раз, как смотрит приговоренный к смерти на своего палача, забралась наконец на кресло и ура! дала себя осмотреть.

Ну конечно там был «незванный гость». Тампон. Да-да-да, банальный тампон «Тампакс» или «О.Б.» или еще какой-нибудь — мне честно говоря в тот момент было совсем не до тампоньей родословной — аккуратно размазанный по заднему своду влагалища.
Один вопрос мы с Николаичем задали смущенной, но все равно радостной, оттого, что все наконец закончилось, Наталье: почему она ничего про тампон нам не сказала? Чай, не убили бы мы ее, наоборот, может и в больницу ехать не пришлось бы.
— Никакого тампона я туда не засовывала, и понятия не имею, как он мог туда попасть! — твердо стояла на своем приятельница.
Ну да, ну да, сам из коробки запрыгнул — ситуация знакомая.

И только по дороге домой, получив от Николаича рецепты на необходимые в таких случаях препараты и строгий наказ показаться утром участковому гинекологу или на крайняк приехать к нам, для контрольного осмотра, только по дороге домой, в машине, Наташка призналась, что действительно пользовалась тампоном и попросту о нем забыла.

Резюмируя все вышеизложенное, хочу сказать вот что.
Вот были бы мы с Николаичем добрые и ласковые, как того требуют некоторые товарищи тут, отпустили бы, без осмотра, несчастную Наташку домой восвояси, с трехнедельным, пропитанным кровью тампоном внутри ее женской сущности и уже довольно обильным кровотечением, и последствия могли бы быть самыми неприятными, мягко говоря. Какими? Ну, что я тут пугать вас буду, вы все люди взрослые, грамотные, все и так, без врачей, сами знаете. Плохими могли бы быть последствия, очень плохими, вплоть до…
И Наталье моей еще очень повезло, что трехнедельное таскание в себе кровавого девайса не вызвало в ее организме никаких отрицательных перемен и обошлось без всяких медицинских неприятностей, не считая, разумеется, ужасного осмотра двумя бессердечными кровопивцами в синих хирургических пижамах, и назначения соответствующей медикаментозной терапии после извлечения тампона.
Такие дела.

И напоследок.
Я говорила, говорю и не устану повторять: обнаружив у себя признаки недомогания, головную боль, слабость, повышение температуры, и тем более, упаси вас Господь!, кровотечение (это всех сейчас, между прочим, касается — не только женщин) пойдите же уже, пожалуйста, к врачу и, ради бога, позвольте ему себя осмотреть. Не упрямьтесь и не тяните время, порой счет может идти на минуты. Подумайте, жизнь у вас одна и потерять ее очень легко.
Иногда, достаточно просто пропитаного кровью куска пресованной ваты.