Если долго мучиться

Я лежала в постели и разглядывала небольшие серо-желтые разводы непонятного происхождения на белой больничной двери. В палате никого не было. Ужасно хотелось съесть апельсин, курить и ибацо. Одно из своих желаний я могла удовлетворить и запустила руку вниз между кроватью и стенкой, к плинтусу, где у меня было припрятано несколько пачек сигарет. Нащупала пальцами открытую пачку, выковыряла ногтями сигарету и извлекла ее на простор больничной палаты. Зажигалка у меня хранилась под подушкой. Вообще то в палате курить было строго запрещено, врачи и медсестры поначалу в отместку обещали выкатить меня на лестничную клетку, но, как только я делала несчастное лицо и, учитывая мое положение, они что то бубнили о наглости и благополучно забывали. Да и палата эта была двухместная, и лежали в ней только мы с Ленкой. Я сделала затяжку и продолжила взирать на дверные разводы. В памяти всплывала ночная возня Ленки и ее хахаля.
И где только она нашла его здесь? Разбудили ссуки посреди ночи своей возней на скрипучих пружинах и вздохами-ахами. Я делала вид, что сплю, хотя сама повернула голову в их сторону и пыталась разглядеть, в какой позе они так остервенело раскачивали пружины.В темноте удалось различить только два горизонтальных силуэта тел, одновременно подпрыгивающих на больничной койке, как на батуте. Вот суки бля. Ну мне теперь уже точно не уснуть, раз такое дело. Закурить что ль? Нахуй, не ловко как то… Ленкино сдавленное подвывание и вообще все их звуки в совокупности разбудили с таким трудом подавляемое мной желание ибацо, что я сама чуть не завыла. Опустила руку между ног – теку. Писдец. А писда распахнулась, как … и пульсирует, словно стометровку пробежала. И низ живота заныл так тянуче-сладко- сладко, что я сама готова была выебать коня. Я, злая и обиженная, источающая соки пустой писдой под Ленкино пыхтенье и равномерный скрип принялась теребить клитор, благо он уже набух и торчал как хвост у срущего кота. Закусывая губу и сдерживая стоны, я яростно надрачивала и одновременно прислушивалась к происходящему в трех метрах от меня. А там темп, скрип и горловое шипенье тоже начали заметно учащаться , убыстряться , подпрыгивать и взлетать. Я еще быстрее задвигала рукой и закатила глаза…

Кончили мы все вместе, втроем. Только я — инкогнито. Так, заодно с ними, что теряться то? И тут же сделала вид, что сплю. А потом они оделись и вышли курить. И так мне стало одиноко и тоскливо, и так обидно, что я выкурила аж две сигареты, допила остывший с вечера кофе, отвернулась к стенке и сладко уснула.
Да, собственно и сейчас, ощущение, что я соучастница какого то жуткого преступления, меня не покидало. И не покидала мысль о том, что моя подруга все-таки — та еще блять…

Дверь отворилась, в палату вковыляла довольная Ленка и загадочно на меня зыркнула.
— Ты чой то такая радостная? – я спросила – что там есть нового?
— Да что нового может быть в этом тоскливом заведении? – отвернулась подруга и начала застенчиво поглаживать свою постель. Ну-ну, давай, пой, проблядушка. Наибалась, теперь тебе все можно, ага.
— Дедки по коридорам шаркают да врачи мимо проносятся. Ну, еще двух пацанов положили. У одного палец на руке сломан, а у другого правая рука и шея в гипсе. Говорят – в драке поломали.
Вот с этого и надо было начинать.
— Курили что ль?
— Угу. И разговорились. Они тут уже два дня как лежат, а я их только сегодня увидела. Они тоже вдвоем поступили, лежат в такой же палате, как у нас, только в другом крыле.
— Ясно. – Я выдохнула дым и бросила окурок в стакан с водой на тумбочке. – Брось мне апельсин. ..
Везет тебе, Лен, ты по коридору дефилируешь, народ видишь, мужиков видишь… А я распласталась тут в позе лягушки и в утку сцу уже две недели, и пролежни на жопе скоро будут. А поза то какая удобная: еби – нехочу! Я засмеялась и взглянула на подругу – пацаны хоть нормальные? Симпатичные? Приведи их к нам в гости, в карты сыграем, поржем…
— Лады. Увижу – позову. Скажу, что бы после обеда к нам заглянули. Ну, ты давай валяйся, а я на процедуры. – Ленка задумчиво почесала сиську и выхромала из палаты.

После обеда Ленка застряла на длительном перекуре и вернулась, как и обещала, с двумя парнями. Высокого, долговязого пацана, у которого был сломан палец, звали Слава, симпатичный и вежливый, с европейской внешностью. Второй – Дима, коренастый парень со смешливыми глазами и с черными волосами . Правая рука у него была в гипсе, а шею поддерживала гипсовая повязка, из за которой Дима не мог крутить головой и, что бы посмотреть в сторону , ему приходилось смешно поворачиваться всем корпусом. Состоялось первое знакомство, мы перекинулись в «козла», пописдели о высоких материях, поржали, рассказали свои трагикомедийные истории, благодаря которым мы « сегодня здесь все вместе собрались». К концу тихого часа ребята пообещали заглянуть к нам вечером и по — тихому слились из палаты.
Признаться, Дима мне понравился, и я, в силу моего нетерпения ибацо, в ходе разговора периодически уходила в себя и слАвила камасутру, вспоминая подходящие позы, в которых он мог бы меня хорошенько выдрать, не усугубив моего и ионного положения.

Вечером я поделилась своими идеями с Ленкой.
— Что?! Ибацо?! Как?!! — подруга ошалело посмотрела на меня, гордо возлежавшую с приподнятыми на резиновом валике и разведенными в стороны ногами, и дико заржала: — Бгагага!!! Лягушка-Царевна блять! Бгагагага!!! Ибацо!, Ыыыы! — вдруг резко замолчала и с серьезной миной подковыляла ко мне:
— А ну-ка, перни!
— Что?!.. Зачем?!
— Перни я тебе говорю!
Я потужилась, поморшилась, потужилась, честно пытаясь выпустить хотя бы хилого шептуна:
— Не могу!.. – выдохнула и расслабилась.
— Вот видишь, ты даже взбзднуть самостоятельно не можешь! Тебе нужен не хуй, а катетер в жопу! А ты говоришь – ибацо! Ыыыыы!!!
— Дура! Не могу, потому что не хочу, а так я уже все придумала! Ты, главное, оставь нас одних. Идите со Славкой в их палату, у них ведь она такая же — на двоих, да? Вот чаю там попейте, ламбаду ему спляши,. А мы тут сами, без вашей помощи. И не нужно тащить суда свою задницу до утра!
Остаток вечера до обхода я усердно приводила себя в порядок: наводила макияж, обтирала доступные участки тела влажными ароматизированными салфетками, проверила маникюр, причесала выбритую зеленую лысину над виском. Поставив последний штрих, я критично оценила свои старания в зеркале, и вдруг почувствовала, как от ужаса у меня похолодела спина – ведь у меня уже две недели как не брита писда! Ленку просить было как то не ловко. Я вооружилась опасной бритвой и стала сосредоточенно, под одеялом, на ощупь, скрести свою, блять, киску, жалобно матюкаясь и проклиная цивилизацию.
В общем, подготовилась я к ебле ответственно, по всем параметрам. Кстати, моя лучшая подруга между приступами ржачки и стеба тоже смотрелась в зеркало и вдохновенно шпаклевала свой фэйс…

Наконец в палату вошел долгожданный врач. Спросил о нашем самочувствии, есть ли жалобы, температура. Жалоб и температур не было. Врач кивнул и, покосившись на меня, с шумом втянул воздух, тестируя его на табачный дым. Дым был. Доктор подошел ко мне и произнес воспитательную тираду:
— Молодцы, девчонки! Вы сегодня выглядите лучше! Прям метаморфоза на лицЕ! Румянец появился, глазки блестят, кожа вон похорошела! Это первые признаки выздоровления! И теперь тебя завтра выкатят на лестничную клетку, потому что в палате дымить запрещено! Да, и тебе уже можно понемногу разминать свой таз: круговыми движениями вправо, влево! Вправо, влево! Ну что я тебе рассказываю, ты и сама знаешь, не девственница поди! Спокойной ночи, девчонки! – Врач лукаво подмигнул и закрыл за собой дверь.
Мы включили единственный ночник, и пошел отчет времени …

***
Нетрудно было догадаться, что Дима понял причину скоропалительного ретирования наших соседей. Это было видно по его блестящим в темноте глазам над гипсовым воротником. Его взгляд внимательно и задумчиво скользил по моим немощно раскинутым и призывно белеющим в темноте телесам. И по тому, как он пожевал губами и приподнял черную бровь, я прекрасно поняла, о чем он сейчас соображал: я и сама сначала сомневалась по сему поводу , но…
— Значит так. – безапелляционно зашептала я. – Упасите тебя духи прикоснуться к моему левому тазу, к лысинам на темечке, к правому верхнему грудаку, к ключице, ко всему, что ниже левого колена, и к колену в частности. Остальное – ЕБИ, ДОРОГОЙ!!!
Димка одной рукой ловко спустил штаны, обнажив торчащий член. Я возрадовалась. Самец! Жеребец! В предвкушении долгожданного оргазма я закатила глаза…
Жеребец с торчащими прямо головой и членом, словно приготовившись к соревнованиям по бегу с препятствиями, взгромоздился на мою койку аккурат между моими коленками и застыл.
— Что такое?!.. – я удивленно открыла глаза.
— Я не вмещаюсь.
— Как?
— Ноги пошире раздвинь.
— А.. Ну сам давай раздвинь, я же не могу.
Он схватил мою правую ляжку и осторожно ее подвинул, я почувствовала, как его член уперся мне в правую половую губу. Я закатила глаза…
— Ща, подожди, руку устойчивей поставлю..- продышала мне в ухо торчащая голова. Дима навис надо мной, прижимая одну руку в гипсе к груди, во избежание повторного травмирования оной, и опираясь на локоть здоровой руки, отчего его немного завалило надо мной чуть в бок. В бок – это нормально, главное – что бы хуй вошол прямо. Я закатила глаза…
О! Хуй вошел прямо! Прямо, резко и глубоко! Ооо, как он распер мое жадное влагалище! Как заскользил! ААА!.. Как я этого ждала! Ммммм. Давай быстрее!.. Быстрее!.. Еще!!!
Такого ощущения, мне казалось, я не испытывала уже вечность. Волны возбуждения накатывали одна за другой, рождаясь где то внутри живота и сладко раскатываясь по всему телу. Кончики пальцев покалывало словно тысячами иголочками, писда обильно сочилась и ритмично сжимала член. Я чувствовала наступление оргазма.
— Давай! Еще! Еще! Быстрей! Давааай!!!
И в экстазном порыве я непроизвольно схватила и сжала Димкин воротник…
— Ааааа блиааааа! – громко зашипел Димка – ууууу ссуукаа бооольноо! – я почувствовала, как член выскользнул из меня и Димка окончательно завалился набок между мной и стенкой, стукнув меня при этом гипсом по сломанному правому ребру.
— Йо! Что случилось, сволочь? – я зло уставилась на него – йайцы свело?!
— Дура, хули ты за шею хватаешь? – хоть и в гипсе, а больно же!
— Ааа.. Блин, извини… Не хотела… Я чуть не кончила!… Продолжим?
— Продолжим.. . Я тоже вот еще чуть-чуть бы… Эх ты овца.
Он снова взгромоздился на меня, оперся на левую руку, чуть завалился набок и вогнал немного опавший член в меня. Достаточно было несколько движений, что бы вновь почувствовать как его мощный упругий член стал плотно скользить в стенах влагалища. И снова пошло нарастать ацкое возбуждение, и опять мне трудно владеть собой. И опять я концентрируюсь на ощущениях. Даваай, Дима! О, давай!… АААА!!!!… Еще!!!
— Блять! – Димка упал на меня и опять ебнул меня по моим несчастным ребрам.
— Оуу ссуука!! Что опять такое?!! – мне хотелось вырвать Димкину голову из гипса и вышвырнуть в форточку: так жестко и несколько раз подряд меня еще никто, никогда не обламывал!…
— Матрас набок съехал и рука на которую я опирался тоже вместе с ним нах. Я опору потерял, блять, и рукой сильно дернул. Уродские койки.
— Ты мне опять по груди ебнул!
— Блять. Извини… Не хотел.. .
— Ладно, уже проходит… Давай продолжим?
— Давай… Только как? Опять съеду…
— А ты не висни надо мной, а на коленях стой. И подушку мне под жопу подпихни, что бы повыше было. Мне врач сказал, что уже можно тазом начинать шевелить… Вот так, да… Осторожно…
Димон бережно подложил подушку, взял меня здоровой рукой за ягодицу и затолкал вялого от полученного стресса обратно в меня. . Раз движенье… Два… И я снова ощущаю как его быстро налившийся могучий член распер мое влагалище. Желание ибацо было настолько сильнее боли, что я вновь затрепыхала в преддверии заветного оргазма. И только инстинкт самосохранения после нескольких досадных неудач обострился и я иногда настороженно крутила зрачками в ожидании очередной засады.
Нет. Великие духи создателей «Камасутры» рыдали и решили смилостивиться над нами и подарить это мгновенное, неудержимое, но такое прекрасное наслаждение – ОРГАЗМ — под утро, под сонное щебетание проснувшихся воробьев за окном и под тихое шарканье охуевшей Ленки от нашей ебливости, стыдливо прокрадывающейся к своей кровати…