Жил-был Увалов. Жил просто и незатейливо. Каждое утро по звонку на работу, в обед с такими же как и он сам работягами в домино постучит, треп, шутки, анекдоты, смену отбарабанил – домой. Вечером иногда пивка бутылочку, в пятницу или субботу мог и рюмочку опрокинуть – одним словом, обычный человек в обычной среде. Ни о чем другом особо и не помышлял, да и о чем там помышлять, жизнь как жизнь, все как у других. Но было у него увлечение, очень любил рыбалку. Не ту, где куча мужиков, водка и полупьяная болтовня, — кто сколько поймал и у кого чего сорвалось, а тихую, без шума и гама. Один на один с рекой в пронзительной тишине. Рыбу он ловил только на удочку или спиннинг, сети ненавидел и все другие способы ловли презирал. Любил сидеть на рассвете или перед закатом, наблюдая за солнцем, которое или садясь или поднимаясь, плавится в легком речном тумане. Результат улова его не особенно волновал — главное такое вот умиротворение.
И вот в один из выходных он как обычно отправился на рыбалку. Доехал до знакомой речки, загнал машину под деревья, чтобы не перегрелась на солнце и зашагал к заветной небольшой песчаной банке, где течение не гнало поплавок как пришпоренную лошадь, а слегка покручивало в небольших подводных водоворотиках.
Аккуратно разложил снасти, достал наживку, поплевал на червяка и с неизменным: «Ловись рыбка большая и маленькая» отправил его в воду.
Поплавок, почти без всплеска лег на речную поверхность, немного покачался с боку на бок, словно выбирая себе удобную позу, и тихо поплыл, увлекаемый незаметным течением.
И вот тут то и случилось то, что потом перевернуло его жизнь словно утлую лодочку. Поплавок сразу же резко повело в сторону. Увалок ловко подсек и на солнце даже не сверкнула, не блеснула, а озарила золотым сиянием рыба. Она пролетела метров пять в воздухе, сорвалась с крючка, но упала на песок. Увалов подскочил к ней, взял в руки, поражаясь незнакомой в этих местах красоте пойманного экземпляра, и тут услышал: «- Ну, давай своих три желания!»
Он даже как-то отупел, услышав эти слова. «Етит твою маковку, что это?» Оглянулся вокруг и снова посмотрел на рыбину.
— Это ты что ли сказала?
— Я, я. Загадывай, а то дышать тяжело.
Увалов быстро набрал воды в ведро и опустил туда свой удивительный улов.
— А чего загадывать?
— Откуда я знаю, — донеслось из ведерка. – Тебе лучше знать. И не затягивай, времени у тебя немного.
Увалов почесал затылок и неуверенно начал:
— Хочу, чтобы у меня было идеальное здоровье и никакие – никакие болезни меня не беспокоили бы никогда.
— Хорошо, принято. Теперь второе.
Увалов посмотрел в ведро и увидел, что рыба полулежала боком, держа в одном плавнике бокал с шампанским, другим облокотилась на край ведра. Глаза ее теперь были скрыты под темными очками, в оправе которых сверкали бриллианты.
— Второе, чтобы всегда была потенция восемнадцатилетнего юноши и орган размером… — он посмотрел вниз, — скажем двадцать пять сантиметров и толщиной четыре!
— Это сразу два желания, так не пойдет, — сказал равнодушно рыбина. Теперь в ее плавнике был красивый фиолетовый веер.
— Что значит два? Это одно желание…
— Ну, тогда формулируй по-другому.
Увалов сформулировал, рыбина удовлетворенно кивнула и перевернулась на другой бок.
— Теперь третье. – чувствовалось, что все переживания Увалова были ей по барабану.
А у него все совершенно перепуталось в голове. Река, удочки, говорящая рыба, сказка Пушкина Александра Сергеевича, в голове мелькнула старуха с корытом, полная нереальность происходящего, чувство какого-то надвигающегося дурдома и неприятное ощущение страха. Завтра воскресенье, а в понедельник вместо работы меня отправят на Пряжку, факт…
« Не верю, это что-то запредельное… Так не бывает. А вдруг она обманет? Точно, надинамит, сука, я в психушку и никакой говорящей рыбы нету, скажут мне потом доктора. На заводе смех, фрезеровщик с двадцатилетним стажем разговаривает с рыбами, в газетах его фото с глазами безумца, семья, естественно бросит, и вся оставшаяся жизнь пройдет на больничной койке».
— Не волнуйся, — видимо прочитала его мысли рыбина. – У меня все чики-чики, никаких подвохов и обманов.
Увалов очнулся:
— Ладно, значит третье. Третье, значит такое… Щас, щас, одну секундочку… В общем так, третье желание пять миллионов евро, — он даже вспотел от напряжения.
— В каком банке?
— Чего? – переспросил Увалов.
— В каком банке, российском, швейцарском, Банк оф Америка?
— А это важно?
— Мне лично пофиг, деньги твои… — сейчас в ее плавниках Увалов заметил песочные часы. Песок беззвучно перетекал из верхнего в нижнее полушарие. Рыбина молча показала другим плавником на бегущую струйку, словно показывая как быстро летит время, и как у него его мало.
— Слушай, -торопливо сказал Увалов, — ты не верти так быстро, а т о я отвлекаюсь…
— Не твое дело. Ты давай быстрее принимай решение.
« Вот зараза, гонит словно по трековой дорожке, блин!»
— И не ругайся, а то махну хвостом и – адье!
— Ладно, ладно, давай в швейцарском, там вернее.
— ОК !
— Чего?
— О, кей, говорю, что ты все время «чевокаешь»?
— Да я это так… Слушай, а может не пять миллионов, а пятнадцать? Можно переиграть?
— НИ – ЗА – ЧТО! – произнесла рыбина по слогам. – Это тебе не рынок. Здесь не торгуются! А теперь все проверим, чтобы потом претензий не было. Боже мой, как вы все однообразны. Желания словно под копирку.
— Уж извините, не волшебники!.. Народ простой…
— Итак, как здоровье?
Увалов ощутил незнакомую до сих пор энергию в организме. То, что раньше он чувствовал как будто все не так и не то, поскрипывает и постукивает — исчезло. Просто стало очень хорошо и здорово. — Счет из швейцарского банка.
В руках Увалова появилась голубоватая книжечка на незнакомом языке с незнакомыми печатями и единственное, что он смог разобрать это цифру пять с шестью нолями и по-английски свою фамилию и имя. — А теперь третье. Посмотри и убедись, что у меня все без обмана.
Увалов стыдливо отвернулся в сторону и заглянул в брюки.
— Здорово! Ох как здорово! Честное слово, не верил… Это нечто! Это сверх понимания, это… — он словно мальчишка запрыгал по песку, подняв большой палец вверх.
— Ну, а теперь проверим, чтобы потом не говорил, что обманули.
— Как это проверим? Ты же рыба! С рыбой что ли, — он даже хрюкнул от смеха.
И вдруг на его глазах рыбина превратилась в прекрасную с нежным загаром обнаженную девицу.
— НИ ХРЕНА СЕБЕ! – присвистнул от удивления Увалов. – ЭТО ДА!!!
От девицы пахло свежим легким бризом, дальними морями и океанами, островами и заливами и едва заметным рыбным ароматом, но совсем не тем запахом, как пахнут руки после чистки рыбы. И вдруг он почему-то вспомнил школьную программу и героиню одного из романов Максима Горького… «Как же ее звали? Мальва!!! Точно, ее звали Мальва!» Именно такой аромат источало молодое и прекрасное тело девушки. «Да, да, Мальва!»- повторил он еще раз про себя.
— Ну, пусть будет Мальва, — произнесла девица, опять прочитав его мысли. – Мне даже нравится это имя.
Потенция восемнадцатилетнего была потрясающей. Увалов, который за обыденностью жизнью, давно позабыл, что такое вообще секс просто улетел на небо. Возвращаться на землю не хотелось. Звенело в голове и во рту пересохло.
— Результатом доволен?
— Да ты чего!!! Да это просто супер! Это… это я даже не знаю как назвать. Полный атас! Слушай, а ты как? Ты это, ты испытала такое же чувство?
— Не твое дело – сухо ответила рыбина. – Все, претензий не имеешь?
— Да, ты не особенно разговорчива… Я хотел сказать… — но та ничего не ответила, нырнула в воду, плеснув на прощание хвостом.
« Пока, счастливчик!» — донеслось из глубины.
Очумевший Увалов до самой темноты неподвижно сидел на берегу, совершенно забыв про удочки, про реку и про заходящее солнце. Поплавок медленно кружил в небольшой тихой заводи, рядом с которой случилось такое, что он никогда бы, даже под автоматом не рассказал не только друзьям, но и самым близким.
Вернувшись, он сразу же завалился спать и даже не стал объяснять жене, почему машину оставил под окнами, а не загнал в гараж. Слава Богу, что об улове она его никогда не спрашивала. На работе он просто истомился, ожидая, когда закончится смена. Что же теперь делать-то со всей этой потенцией и миллионами?.. Он бродил по парку и не мог найти ни одной мало-мальски приличной мыслишки как продолжать свою дальнейшую жизнь – миллионера и суперсексуального мачо. «Не в публичный же дом идти,- с тоской подумал Увалов. – К тому же в нашем городишке отродясь никаких домов терпимости и не было. А с миллионами что делать? Вокзал купить, или водокачку вместе с маслозаводом?..»
В реальности все получалось хреново. Денег немеряно, сам как ядреный огурец, а применения этому богатству никакого. С женой об этом он даже и не думал заговаривать – перепилит в мелкую щепу. Пример старухи из сказки повторять совершенно не хотелось. Да ведь и не удержит Уваловскую тайну – завтра половина, а то и весь город сбежится, а там… Даже думать не хотелось, что могло быть там… «Ну, ничего не остается… Куплю путевку за границу, за бугром все и обмозгую. Там меня никто не знает, я никого, посмотрим, посмотрим, — бормотал он про себя.
Путевку он купил, все-таки не нищета и не голытьба был, зарабатывал прилично, да и жена не воспротивилась, мужик пашет, сильно не закладывает, пусть и отдохнет, в кои то веки. Только удивилась, почему, мол, не в Крым или в Сочи, как за границей-то, объясняться будешь. Ничего, сказал ей на это Увалов, разберемся.
Прощаясь, он так посмотрел на жену, что она даже переспросила, что, мол, у него рожа такая, словно уезжает навеки. А он действительно решил не возвращаться. На кой мне хрен этот завод, работа дурацкая, корешки с выпивкой. Другая жизнь маячила перед Уваловым – яхты, виллы, пальмы и прекрасные девушки на шикарных авто. Ха, да и на черта мне моя прежняя жизнь с нынешними миллионами.
И пошла у него жизнь новая! Увалов быстро вошел во вкус. Через местных русскоговорящих риэлтеров приобрел прекрасный дом на побережье, небольшую, но хорошо оснащенную яхту, приобрел и вид на жительство – с большими деньгами это не стоило каких-то серьезных проблем. Деньгами не сорил, но и не душил свои мечты. А от женщин отбоя просто не было. Еще бы, такой моложавый и бодрый мужчина, а неутомим как двигатель внутреннего сгорания с турбонаддувом.
Каждая из них хотела быть его женой, любовницей, хозяйкой. Такой чумовой чувак!
Но Увалов теперь не торопился, нафига, покушал уже борща с пампушками. Теперь меня не возьмешь за рупь двадцать, будя, говорил он сам себе, теперь я сам буду ковать свое счастье.
И однажды в казино он встретил такую, что все его бывшие пассии показались ему просто неудачными копиями на прекрасную половину человечества.
Она была волшебна. Загорелая в меру, длинноногая, с прекрасными чертами лица и удивительной грацией. Неброская, но явно от высоких кутюрье одежда лишь подчеркивала ее небывалую красоту. Явно недешевые драгоценности переливались в свете вычурных ламп зала, где Увалов, дымя сигаретой, упорно ставил на красное.
Он решил, что она — это и есть та, которую он ищет и которую ждет. В тот же вечер они познакомились. Сидя на открытой террасе ресторана он слушал ее прекрасную речь, наслаждался ее удивительным смехом. Ее зеленые глаза, словно драгоценные изумруды прикрывали длинные ресницы. Иногда эти изумруды становились огромными, когда она широко открывала глаза, слушая какой-нибудь интересный рассказ Увалова. Она так естественно прикрывала в смущении ладошкой рот, словно сама невинность сидела напротив него.
От ее волос пахло морскими просторами, островами и морями, дальними странами и неукротимыми океанскими тайфунами, и еще каким-то легким рыбным ароматом, который Увалов где-то определенно встречал, но где, так и не мог вспомнить.
Она стала его женой, любовницей, хозяйкой! Увалов с ума сходил, каждое утро просыпаясь рядом с этой драгоценностью, одурманенный ее неиссякаемой любовью и неземными чарами. Да и сам он был на такой высоте, о которой раньше и мечтать не мог. Это были удивительные дни и недели. Детей у них не было, да они и не особенно горевали по этому поводу – любовь и счастье, вот что было их символом. Он даже не заметил как не сразу и не вдруг стал испытывать финансовые затруднения. Она была не из тех женщин, которые проводили дни за домашними заботами, поэтому траты становились все более ощутимые. Как удар свалилось на него известие, что у нее есть любовник. Крики и постоянные ссоры привели их любовный союз на стезю развода. Последние полтора миллиона он отдал в качестве компенсации по брачному контракту и… так по русской традиции закеросинил, что пришлось заложить яхту, а в скором времени лишился и дома.
В итоге, он как и тот старик из сказки остался с хреном. С большим хреном.
Мы сидели на берегу Лигурийского моря, пили местное красное вино и курили русские сигареты. Увалов, закинув удочки в море медленно с перерывами, рассказывал мне об этой удивительной и неправдоподобной истории. После очередного глотка, он встряхивал головой и повторял: «Не, ну представляешь какая хренотень!.. Ну, полный абзац!»
Быстро по южному опустилась ночь. Мой собеседник свернул удочки, взял недопитую бутылку, и ничего не сказав на прощание, махнул рукой. Он медленно побрел в сторону города. Под ногами шуршала галька, изредка перекрываемая шумом проносящихся по набережной машин. В море отражались огоньки от проходящей невдалеке яхты. Над поверхностью воды покачивался удивительный запах морских просторов, дальних островов и океанов, проливов и фьордов и едва слышный и незаметный, легкий аромат свежей рыбы.
(Леонид Мельник) .