Казалось бы, вот только на той неделе встречали Новый Год и вот здрасте… опять. Опять на улице минус, смешиваясь с плюсом, чавкает слякотью уходящих дней этого года. Роман валялся (не лежал, а именно валялся) поперёк кровати, закинув руки за голову, и пялясь в потолок. Потолка он собственно не видел, точнее он его не разглядывал, как это принято описывать в высокохудожественной литературе. Скорее он смотрел в ничто, лениво переворачивая мысли о грядущей затяжной пьянке.
Подарки родителям были закуплены, пару дежурных безделушек «на кого бог пошлёт» тоже где-то в хате уже валялись. По друзьям уже вроде бы тоже определился – кто чего планирует. Осталось наметить план своих действий и передвижений, но…
Но вот этого-то делать и не хотелось, аж по двум причинам. Ну, во-первых, это глупо – планировать то, что один хрен пойдёт своим сценарием, подстраиваясь под всевозможные стечения обстоятельств, а во-вторых…
Во-вторых, ощущение праздника просто отсутствовало. Присутствовало другое ощущение. Ощущение приближающейся колоссальной пьянки и, по большому счёту, одиночество в ней. Роман давно уже подметил, что иногда посреди всеобщего драйва, бывает так, что выпадаешь минут на пять. Все вокруг чего-то ржут, пьют, травят, орут, поют, курят, а ты сидишь как в эпицентре урагана при полном штиле и разглядываешь всё это сквозь призму Безразличия.
Одиночество. Слово-то какое… неприступно-угрюмое, холодное и… скучное – увы. Скука, придуманная самим собой для себя любимого. Однако, развлекаться тоже надоедает. Хочется любви, но при её появлении либо сам сходишь с ума и творишь черте что, либо рядом кто-то сходит с ума и тебя это начинает тяготить.
Предыдущая Ромкина привязанность, закончившаяся в июле скандалом, как-то не настраивала на пробу чего-нибудь подобного сызнова. Собственно круг рассуждений о несправедливо противоположных правилах игры, примерно в этом месте и был прерван телефонным звонком.
Нашаривание трубки в итоге привело к успеху лишь с третьей попытки, и прослушивания очередных сетований телефона, что «тын-дын, ты чо? не слышишь?», голосом обосравшегося чебурашки (рингтон стоящий на непонятных входящих вызовах). Так и есть, номер не знаком.
– Да! Але!! – не слишком дружелюбно выплюнул в трубку приветствие Роман. Именно через «е» на конце. Так ему нравилось.
– Спишь что ли?
Голос принадлежал женщине. Даже девушке, как показалось Роману.
Депресняк куда-то сразу подевался – голос был незнакомым. Точнее не определившемся по внутренней картотеке голосов с первого раза.
Кто-то забытый?
– Нет, от трубы был далеко…
– Ну, здравствуй, Рома.
Рома?? Значит точно какая-то старая знакомая… Но кто? Паузу при здаровканьях тянуть глупо.
– Здравствуй.
– Не узнал? – не теряя инициативы, девичий голос начал загонять Романа в логический угол угадаек.
Ну, начинаеца… да не узнал и что теперь?
– Богатой будешь, кто это?
– Наташа.
– Какая Наташа?
Да этих Наташ через жизнь пропёрлось столько, что Лены с Олями курят в сторонке. Какая, на хрен, Наташа? На ум приходила почему-то сотрудница по бывшей работе, но ту бы он узнал сразу. Как же, как же… Новый Год опять же, корпоратив, скорогребля в туалете – оба в драбодан. И два месяца последующих взаимных отводов глаз. Было и было – как не было, типа. Однако, другой у неё голос. Другой.
– Запутался уже в Наташах? Всё гуляешь?
– Ммм… а чего мне зделаеца? Гуляю!
– Эх, Ромка, как был кабелём, так им и остался…
– Угу, мне осталось только понять что за су… эээ, кто эт до меня дозвонился. Маска, ты кто?
На той трубке послышалась какая-то непонятная возня, потом на дальнем плане послышался другой женский голос «Дура, да отдай уже…», и уже этот 2-й голос радостно-развязно вломился в прерванный разговор.
– Симайкин, не напрягайся, это я… я у Маринки, мы тебя разыграть хотели, потерял меня там?? Я уже выхожу, засиделись чуть-чуть с ней, заболтались, решили тебе позвонить, на предмет моральной устойчивости…
Прервать этот поток информации, не относящийся к своей жизни, можно было только перебив щебетание 2-го женского голоса.
– Стоп! Какие майки?? Какие Маринки? Вы кто??
– Совсем уже с ума сошёл? Жену не признаёшь?
– Каавооо??
От факта того что он оказывается женат, Роман даже присел на своём лежбище.
После секундного молчания, которое смело можно было назвать ошеломлённым, на той стороне наконец-то вопросительно выдавили:
– Рома? Это ты??
– Я. Я Рома. А вы-то кто?
– Ой… (в сторону:
«Там какой-то другой мужик…»
«Я набирала то, что ты говорила..»)
– Извините, а это 9160153789?
– Нет, барышня, это вообще-то 915, да и дальше по-другому. Совсем другой номер.
Смущённый смех.
– Ой, извините пожалуйста, хотели мужа с подругой разыграть. А вы тоже Романом оказались… вот ведь как вышло-то (смешок).
– Да уж, у меня чуть задница не поседела, когда вдруг оказалось, что я женат.
– (смех) Так и было задумано… только не для вас, а вы, правда, не женатый?? Как мило, моя подруга Марина, мы с её номера звоним, тоже холостая, не зря же мы вдруг на вас попали, может это судь… – дальше опять послышалась возня, и уже 1-ый женский голос на заднем плане, деланно-разъярённо возмущался: «Вот, коза, ты чего несёшь, что обо мне поду…» Так и не договорив, телефон сорвался на короткие гудки отбоя.
Роман, дав отбой, тут же забил номер Марины в контакты.
Ошибка номером, ирония судьбы.
«Ну что ж, Марин у меня точно не было, хотя бы не спутаю ни с кем» – подумал Роман и принялся строить планы на забивание стрелки Марине. 1-му женскому голосу в недавней полемике. Понравившемуся, надо сказать, голосу. Хорошо бы не дура и с фигурой.
А теперь сказка…
Они стояли на крыше обычной 16ти-этажки, типа коробка. Очень удобное место для встреч в оживлённом городе. На крышах редко кто бывает и тем более редко кто на них смотрит.
Это была обычная деловая встреча ангелов-хранителей, чьи подопечные явно пересекались интересами.
– Ну, вот и, слава богу, мой, кажись, посыл воспринял правильно. Заинтересовался. Значит, позвонит, я его, кобелюку, знаю. Потащит кофе пить, с коньяком. Глядишь и выйдет что путное. – высказался Первый.
– Хотелось бы, брат. Хотелось бы… – задумчиво вторил Второй.
– У тебя которая?
– Четвёртая.
– А осталось?
– Не спрашивай, ещё трубить и трубить.
– Да уж. У меня ещё двое останутся, хотя… этот раздолбай, еле удерживаю. Чуть не досмотрел – уже из говна вытягивать надо. Находит моментально и на ровном месте. Подвижные принципы развивающегося человечества. Куда захотел – туда и подвинул. Тут наша общая беда.
Настроение ангелов было явно не бравурным, при, казалось бы, неплохо идущих делах. Здесь надо сделать отступление по поводу самих ангелов-хранителей. Дело в том, что ангелами-хранителями становились после смерти… самоубийцы.
Не принимаемые богом, они были вынуждены отрабатывать в качестве опекунов живущих. У каждого человека свой срок. И у самоубийц этот срок прерывается не по воле творца. Не по стечению обстоятельств – судьбе. А по личному нежеланию участвовать в Замысле. Плачевный итог для всего, что не работает в Замысле – исполнение функции чистильщиков и обслуги. Именно этим и занимаются ангелы-хранители, стараясь спасти своих подопечных от всевозможных бед, порождаемых их же страстями. Сколько не дожил лет, столько людей и пестовать. Не дожил меньше года? Значит расчёт людей по месяцам. Почти справедливо, чем ближе подобрался к смерти, тем меньше людей надо обихаживать.
А как? А просто. Ангел-хранитель всегда на связи. Всегда чувствует своего подопечного. Он голос совести или разума. Он оспаривает внутренним голосом неправильные но «нужные в данных обстоятельствах» решения. Ведь мы все знаем, как поступать можно, а как нельзя. И зачастую поступая «как нельзя», но с самыми благими намерениями, всё равно знаем, что гадим. Так вот и гадим… из лучших побуждений сидя по уши в дерьме друг друга.
А ангелы, сопровождая нас по жизни, видя кое-какие вероятности будущего, стараются помочь не оступиться, ослеплённым жаждой всего на свете людям. Где-то срабатывает «жопой чую – будет писец». Где-то, по-пьяни, пробалтывается то, что могло позже вскрыться с гораздо более тяжкими последствиями, да всего инструментария ангела-хранителя и не перечислить.
Одно остаётся неизменным. Меж собой говорить о своей человеческой жизни у них моветон. Постыдно вспоминать ту глупость, которая загнала их в эдакую божью кабалу и добровольное рабство. Не умея решить свои проблемы раз за разом решать чужие – это ли не ад?
Так что ангелы-хранители пребывают в хорошем настроении редко и не долго. Только тогда, когда их подопечные, отмаявшись на земле, отправляются в Чистилище. Беда если сразу очищаются и идут на перерождение. Это значит, вся работа насмарку и пестовать нового человека. И так до того момента пока не искупишь недожитые годы. Поэтому градация у них одна – опытный или не опытный.
Кара.
– Ну, посмотрим как оно дальше сложится. – поддержал беседу Второй.
– Будем надеяца. Зря мы что ли этот телефонный сбой устроили? Смотри, как ровно вышло. Считай, по подарку к Рождеству мы своим опекаемым обеспечили. Подарили им друг друга. Хорошая работа.
– Угу… моя то та ещё стерва. Ей счастье подавай килограммами, и чтоб шевелица не надо было.
– Они все такие, мой думаешь лучше? Жрать, трахаца, спать и курить-бухать. Воспитают друг дружку.
– Моя-то воспитает… это точно. Плешь твоему проест.
– Да ладно тебе – не ной. Влюбица. Верь в лучшее.
– Да ну её, блядину.
– Зря ты так. Не будешь любить подопечного – ничего не сложица. Я, считай, 18 человек проводил. Поначалу, тоже срывы были. Просто надо научица любить людей. Сложно – но возможно, если не хочешь торчать в ангелах до скончания дней.
– Воспитываешь?
– Да нет. Просто вижу, что молодой ты ещё. Не опытный. Сам таким был. Ты вот лучше о другом печалься. Видал к чему люди катятся? Не иначе до войны доведут. Живым вечно всего не хватает, сколько ни дай. А это что? А это массовое истребление людей людьми по стечению обстоятельст. Вот и кумекай. То ли многим из нас амнистия, то ли очередь на опекаемых появится. Мало того что итак провалы у многих, а тут ещё ждать возможность попытаться кого-то опекать. Небесная Канцелярия совсем уже с ума сошла. О чём они там думают? Не видят что ли к чему всё идёт?? В других странах тоже есть ангелы-хранители и они вряд ли в восторге от назревающей бойни. Такое ощущение, что всем плевать кроме нас.
– Не нагоняй тоску, и так тошно. Так твой позвонит?
– Я проконтролирую.
– Хорошо. А знаешь…
– Что?
– Я вот подумал… завидую им. Жаль что ты не ангел-хранительница, например… скушно… – грустно усмехнулся Второй и исчез.
Первый посмотрел на вихрь снежинок, оставшийся на его месте, и тихо проговорил:
– Вот видишь… ты уже начинаешь учиться любить себя. Научишься их любить, а там начишь любить кого-нибудь из них, и вот тогда … – недоговорив, Первый утвердительно покачал головой, соглашаясь сам с собой, а потом на крыше никого не осталось.