Находка

Ни до, ни после голые женщины Гришке не попадались. Точнее сказать, попадались, и даже регулярно, но при иных обстоятельствах и совсем по другому вопросу. Именно поэтому и Гришка, и его долговязый напарник молодой милиционер Чернобровов оказались не готовы к неожиданной находке за куском крепостной стены древнего русского городка. Среди зарослей лопухов и бузины в каком-то десятке шагов от места стихийного народного облегчения и испражнения возлежала сошедшая с рубенсовских полотен дородная красавица. Издали она напоминала разомлевшую на майском солнцепеке гигантскую размороженную бройлерную курицу, вблизи – сытую безмятежную девушку средних лет, застигнутую постовым нарядом где-то на полпути бессознательного превращения в заплывшую салом бабищу. Из всей одежды на ней сохранилась только юбка, обратившаяся в скрученный жгутом матерчатый пояс на мощных бедрах. Все остальные детали туалета аккуратно колыхались под теплым ветерком на окрестных лопухах. Особенно хорошо отзывались на воздушные потуги полуокружия огромного лифчика.
Тут же стояла пустая бутылка водки и два стакана. Под одним из них лежал паспорт. Поверх бурьянной идиллии жужжали изумленные мухи. Только теперь Гришка понял оживленные взгляды мирных горожан, ожидающих отправления рейсового автобуса с обратной стороны крепостной стены.
Чувствуя упершийся в гланды неприятный комок, Гришка наклонился над телом, прислушался к легкому безмятежному храпотку и выудил из-под стакана документ.
-Местная? – деланно равнодушно спросил Чернобровов, нервно засунув руки в карманы.
-Местная, – кивнул Гришка, разглядывая строгую фотографию добропорядочной селянки.
-Что делать будем? – поинтересовался Чернобровов, рассеянно скользя взглядом по бесстыдной наготе.
-Ничего, – буркнул Гришка и тут же поправился. – Постереги тут. Я сейчас.
Лихорадочно соображая, что же делать, Гришка потрусил на автобусную остановку. До сего дня, кроме как пресекать мелкое хулиганство и собирать пьяных, ничем другим Гришке в его недолгой службе заниматься не приходилось. Правда, в первый же день самостоятельного патрулирования Гришка обнаружил во дворе местного кинотеатра пыльную кепку с пятном крови на подкладке и даже вызвал опера, но славы это ему не принесло. Опер изучил кепку, согласился, что ее обладателя, вероятно, стукнули кирпичом по голове, размахнулся и запулил головной убор на крышу кинотеатра, заметив, что будь у него силенок побольше, он точно также забросил бы и исчезнувший труп хозяина кровяного пятна, а вслед за ним и безмозглого постового. Урок пошел впрок, Гришка снизил служебное рвение, надеясь, что сюрпризов в его биографии больше не предвидится. Надеялся он на это зря.
Все те же горожане восприняли вторичное появление на автобусной остановке взъерошенного милиционера более чем спокойно. Пока Гришка выглядывал следы ногтей на физиономиях или двусмысленный непорядок в одежде, мужчины срочно меняли выражения лиц на отсутствующие и равнодушные, женщины нахохливались и поджимали губы. Убедившись, что явных кровопийцев в толпе нет, Гришка вновь поднялся к стене и вызвал дежурного по городу. Рация захрипела и голосом капитана Щеглова выдала:
-Первый слушает.
-Первый, – нервно пробубнил в тангенту Гришка. – Это Перепелкин с автостанции. Я тут женщину голую нашел, что делать?
В эфире воцарилась пауза, в которую вместились и неслышные завистливые вздохи остальных нарядов, и предполагаемый ржач в дежурной части, и распускающийся пышным цветом будущий Гришкин позор.
-И ты еще спрашиваешь? – наконец, давясь от смеха, прохрипел Щеглов.
-Перепелкин! – почти сразу же прорычал в эфире голос замначальника отдела Кавуна. – Что с ней?
-Ничего, – промямлил Гришка. – Пьяная.
-Высылаю машину, – отчеканил Кавун. – Пока ничего не предпринимай, понятно? Ничего не предпринимай!
Гришке все было понятно. Насмешки всей роты, да и всего отдела назревали неотвратимо и обреченно. Проклиная всех и вся, Гришка вернулся к телу, вокруг которого Чернобровов успел уже порядком обломать кусты и вытоптать бурьян. В отдалении в засаленном пиджаке на голое тело, в мятых штанах и, не смотря на теплое солнце, валенках переминался с ноги на ногу старик.
-Я с проходной, – махнул он в сторону огороженного проволокой стойбища машин. – Наблюдал, можно сказать, весь процесс. Было насилие, врать не буду, было, только не опасное. А пострадавшие убежали уже, да. Тут с ней два мелких мужичка вроде меня упражнялись, только помоложе. Так не вышло у них ничего! Слабаки! Она и выпила почти все сама, и разделась, стало быть, сама, и морды им начистила тоже по собственной воле сразу, как от стакана оторвалась. Так и покатились с косогора. И то, куда с их калибром в этакую пропасть. Это ж все-таки женщина, а не шалава какая-нибудь! Женщина!
Рассуждения старичка пресек на удивление быстро подкативший экипаж медвытрезвителя. Двое привычных милиционеров – маленький и толстенький Кузякин и высокий Петров шустро собрали разбросанную амуницию, отняли у Гришки паспорт, подхватили заохавшее и заматерившееся тело, забросили в машину и увезли. Именно Кузякин и спас Гришку от насмешек. На ночной развод он явился с огромным фингалом под левым глазом.
-Что это с тобой? – спросил Гришка.
-Отдача, – хмыкнул за недовольного Кузякина невозмутимый Петров. – Добычу твою по заднице шлепнул, она и развернулась с правой руки. И вот что удивительно, – продолжил Петров под занимающийся хохот, – ноги у нее, можно сказать, не идут, голова ничего не соображает, а руки в полном порядке!

( Сергей Малицкий)