День студентов

Есть в морозном январе день, окрашенный радостным, каким-то весенним настроением. Это 25 января — Татьянин день. День всех студентов. Вероятно, это единственный в истории случай, когда на один и тот же день претендуют и служители церкви и студенчество, причем каждая сторона понимает праздник на свой манер. Из «Жития святых» мы узнаём, что дочь римского консула Татиана подверглась жестоким преследованиям за веру Христову: ей выкалывали глаза, резали бритвами, пытались сжечь, но каждый раз Бог наказывал её врагов, а Татиане посылал исцеление, даже львы, выпущенные из клетки, кротко лизали ей ноги. Потрясенные её стойкостью, палачи отказывались выполнять приказы, просили у Татианы прощение и становились на её сторону. Суд приговорил её к смерти. Позднее она была причислена к лику святых.
Однако сведений о покровительстве святой Татианы тем, кто взвалил на свои плечи многотрудное дело получения знаний, нет ни в «Житиях святых», ни в других источниках. Почему же день поминания Татианы оказался связан со славным, беспокойным, веселым и далеко не безгрешным народом — студенчеством?

Открываем «Историю Государства Российского» и находим ответ. 12(25) января 1755 г. был подписан императрицей Елизаветой Петровной Указ об открытии в Москве 1-го российского университета. Разработанный Ломоносовым проект взял под своё попечение генерал-адъютант И.И. Шувалов, человек образованный и культурный. Как свидетельствуют современники, «был скромен, даже боязлив. Постоянно отказывался от графского титула, но ревниво добивался славы мецената». День подписания Указа Шуваловым был выбран не случайно. Он хотел не только послужить Отечеству, но и сделать презент своей любимой матушке Татьяне Петровне в день её именин. «Дарю тебе университет» — произнёс ставшую позднее крылатой фразу И.И. Шувалов.

В 1791 г. на Пасху была открыта церковь Татианы Мученицы. Убранства для неё прислала сама Екатерина. Прихожанами этой церкви в разные годы были Фонвизин, Грибоедов, Тургенев, Тимирязев, Пирогов, Ключевский, братья Аксаковы, Соловьёв и др. Затем последовал Указ Николая I, где он распорядился праздновать не день открытия университета, а подписание акта о его учреждении. Так, волей монарха, появился студенческий праздник — Татьянин день, а со временем народная молва приписала этой святой покровительство студентам. Тон этому празднику был задан ещё в 1755 г. Торжества тогда были проведены в петровских традициях, милых и Елизавете: торжественные речи, богослужения, а затем иллюминация, фейерверк, угощения, театральные представления. Шли годы. Студенты становились врачами, адвокатами, учителями, писателями. Но Татьянин день не забывался и не менялся. В этот традиционный день старики и молодёжь, знаменитые и неведомые — все были знакомыми, все были равными. Бытовая сторона праздника оставалась такой же, как и раньше.

В одном из своих шуточных фельетонов А. П. Чехов в 1885 г. писал о Татьянином дне: «В этом году выпили всё, кроме Москва-реки, и то благодаря тому, что замёрзла… Пианино и рояли трещали, оркестры не умолкали, жарили «Gaudeamus», горла надрывались и хрипели… Было так весело, что один студент от избытка чувств выкупался в резервуаре, где плавают стерляди».

В. А. Гиляровский вспоминал, что «толпы студентов до поздней ночи ходили по Москве с песнями, ездили, обнявшись втроём, вчетвером на одном извозчике и горланили, рифмуя «спьяна» и «Татьяна». Под утро швейцары «Стрёмны» и «Яра» подписывали мелом на спинах молодежи адрес, и их развозили по домам «уцелевшие» товарищи.

Полиция имела указания свыше: в этот день не арестовывать «качающихся» студентов.

Л. А. Толстой посчитал своим долгом опубликовать статью «Праздник посвящение 12 января». В ней он сравнивает ежегодное веселье «самых просвещенных людей» с любым престольным деревенским праздником на Руси, где религиозное событие есть лишь повод предаться пьянству и удариться в загул».

Это был самый шумный день в городе. Действие разворачивалось на Никитской, Тверском бульваре, Трубной площади. Студенты группками и целыми толпами, пешком и на извозчиках, горланя песни, заполняли собой старый центр. Их опьяняло чувство свободы. Природа брала своё. Юноши месяцами отсиживали лекции, корпели над учебниками, повторяли снова и снова опыты, многие подрабатывали — но в этот день студенты позволяли себе раскрепоститься и пуститься во все тяжкие. Они нарочито громко пели — орали, утверждая свои права на этот день, демонстрируя свободу и самодостаточность. Классический студенческий гимн Gaudeamus igitur сменялся политически неблагонадёжной “Дубинушкой”. Полиция в этот день, совсем как в розовых мечтах утопистов, действовала по преимуществу “профилактически”, сглаживая остроту неизбежно вспыхивавших конфликтов. Арестовывать и даже задерживать студентов в их праздник не рекомендовалось.

В этот праздник отменялись все различия — возрастные и сословные, отменялись все чины и звания, уравнивались богатые и бедные — все они ощущали себя согражданами “учёной республики”. Маститые учёные и важные чиновники, преуспевающие присяжные поверенные и модные журналисты ощущали себя в этот день “старыми студентами”. Они вспоминали прекрасные дни своей молодости. Это был и их день тоже. Именно поэтому с лёгкостью и быстротой день основания одного университета стал общим студенческим праздником всей страны. Татьянин день праздновался повсюду. Он объединял профессоров, студентов нынешних и “бывших” по всей России.

Студенты из богатых, “белоподкладочники”, пристойно отметив праздник с родными и переодевшись во что-нибудь попроще, присоединялись к своим товарищам. Их уже ожидали хозяева трактиров, пивных и ресторанов. Они не запирали двери своих заведений, но заранее тщательно готовились. Самым знаменитым и гостеприимным был ресторан “Эрмитаж”, где для такого случая роскошная мебель была предусмотрительно заменена простыми столами с лавками, дорогие зеркала убраны, а полы покрыты толстым слоем опилок. Так свободнее себя чувствовали гости и спокойнее — хозяева.

Для студентов в этот день кухня готовила только холодные закуски. Подавалась водка, дешёвое вино и пиво. За стол усаживались все вперемешку — любимые профессора, популярные журналисты, студенты, адвокаты, земские деятели. Эта объединявшая их трапеза, общий стол имеет древний смысл! Где, в каком ещё случае могут собраться в подобной располагающей обстановке люди столь разного положения, но с одним, общим для всех, и потому особенно дорогим, чувством?

Владимир Гиляровский, описывая Татьянин день, с полным правом говорит о популярности рифмы “пьяна — Татьяна”. Да, это был разгульный, порой до безобразия разгульный праздник. Стройная последовательность речей сменялась общим громким разговором, где-то пели, поднимали на столы особенно любимых ораторов, каких-то почтенных бородатых профессоров качали, одному от восторга разбили очки, другому порвали сюртук… Здесь распускались языки даже во времена самой злейшей реакции. Речи, которые здесь произносились, нигде больше нельзя было повторить, по крайней мере, ещё год.

Итак, благодаря любви к своей матушке всесильного фаворита Шувалова и указу императора Николая I, святая мученица Татиана превратилась в патронессу студентов, а день её поминовения — в бесшабашный разгул.