Бука, сцуко!

В те чистые и непорочные времена, когда самой жестокой порнухой щитался аццкий проблеск песды Маринки, неудачно уебавшейся с качельки кверху жеппой; а эрекция собственного хуя вызывала ужосающие домыслы, типа «Йа, наверна, мутант и лишенец! О, горе мне!» — в эту беззаботную пору и случилась сия мистическая и, беспесды, загадочная, как фокус с большим пальцем, история.

Всем известна ситуация, когда кураж и отжиг только набирают обороты, хочеца прыгать, скакать и ебашыцца головой об разные интересные предметы, а циничные родители жоска обламывают вам малину и насильно укладывают в люлю. Это ниибаца коллапс и непонятка. Чо они там придумывале? А, фспомнил!

«Если ты, сцуко мелкое, ща не успокоишься, придет дяденька милиционер и заберет тибя ващще…» — ога, блядь! Да ебал йа эту красноту пазорную прицельно в голову и на хую вертел стабильно. И похуй, што на хую моем тогда такие крупногабаритные вещи чиста теоретически не провернулись бы — это, сцуко, нюанс и шакалиная доебка. Фсио! Сказал — как отрезал!»Ну раз так, то я щас бабу Ягу позову — она тебя в мешок посадит, а потом захомячит брутально, предварительно в котелке прокипятив!» — щас, бля, так и паверил! Вашу бабу Ягу йа вротыбал, в ступу срал и метлой в пизде ковырялся. Канешна, ответ был не настолько категоричный, но ментальный посыл нахуй был расценен адекватно, и в ход шла тяжелая артиллерия…

«Ну фсио, гадкий пизденышь, довыебывался! Я щас Буке позвоню, он придет и порвет тебе ачько на фантики! Спи, сука, быстро!» — вот тут-то аргументы маи жоска тухли и отваливались… Сказать, што Буку я на хую видал, труба шатал и ваще изощренно над ним глумился — было бы в корне неверно, и заявление это носило бы яркий суицидально-коричневатый оттенок. Ибо однажды Бука этот и вправду пришел за моей черной душонкой, и только своевременно подрубившаяся мамка смогла отмазать мое, к тому времени, пространно обосравшееся туловище от неминучей гибели. Я, канешна, подозревал, што в роли Буки выступил мой изрядно обсаженный батя, но это были нихуя непроверенные данные, и я пока предпочитал не выебываццо.

И вот, в один прекрасный день, мне выпала честь проверить этот миф на прочность…

После садика я, как обычно, пришел возбужденный и весь день чево-то ожесточенно химичил (вроде, лошадку свою деревянную хотел затюнинговать досмерти). Кароче, за этим пиздец каким архиважным занятием я савиршенно проебался во времени и пространстве, а выдернувшая меня из каматоза дерзкая мамина конечность возвестила: «Закругляйсо, фпесду! Время: девять, пора спать, а мы с папой в гости уебываем!». Я, по обыкновению, завел свою шарманку пащот выебанных и закрученых до безумия на моем хую сказочных персонажей и работников правоохранительных органов. Мама филигранно парировала мой выпад ударом в ебало с локтя и упоминанием ужасного Буки, бля. Изрядно посиневший, йа послушным маникеном замуровался под одеялом и стал пускать отпугивающих нечисть шептунов.

Родители резвенько нарулили с хаты, оставив меня в состоянии глубокой подавленности и ахуя. А хуле? В квартире темно, страшно и густо напержено — нихуя не располагающая обстановка, неправдале? И тут слышу — хряп! чвак! — из под родительской кровати какая-то мразь потусторонняя ебалом шевелит, чавкает чота, бубнит…

Чую — полилось, блять… И с переду, и с заду — дуэтом, йобаныйврот. Гламурный коктейль из мачи и кала плавненько так смешиваеца на простыне и целеустремленно воняет. Я лежу, особо не отсвечиваю, вибрирую фтихаря, пятками от нервоза коктейль взбиваю, хуле…

Сверхъестественная поебень, тем временем, устрашающе так из под кровати вылазит, кряхтит, пыхтит, чуть не усираецца. Встал, блядь, такой, фигура в ночи, грабли вперед протянул и к моей кровати продвигаеца… Я, сами понимаете, вахуе, дышать стал исключительно пупком… Только глаза выдают — две заебецких таких фары светят, не моргая (от передриста замкнуло, хуле)… «Спалюсь щас, нахуй» — думаю. — «Пора действовать!».

И кагда это лохматое педрило было от меня на расстоянии прыжка, я резко вскакиваю (всмысле, подрываюсь, а не подсираю) и со всех ног бью падлу в фанеру, нах! Этот чорт, паходу, к активному сопротивлению готов не был, ебать… Вздохнул Бука обреченно, и ево чота сразу как-то повело… Покачался, покачался и размашисто так, от души, как переебался на батин тазик (блювазик, я ево называл), заворчал активно, типа: «Черти, блядь! Убью, нахуй!». А мне хули, мне два раза повторять не надо — убьет и глазом не моргнет. Надо добивающий оформить, от греха.

Ну чо, думаю, ща посмотрим, кто под землей редиску красит… Беру свою хоккейную клюшку — децельная такая, но смертоносная, яебал — и в колокольню ему с размаху — БАБАХ, нахуй!!! Тот аж в тазике закрутился, как барабан у Якубовича в тиливизаре. Зубы по периметру разбрызгивает, загыгыкал чота — паходу заебись я ему перемкнул, Бука оценил, беспесды.

Ну, йопта! Надо бы успех закрепить, хуле… Хватаю свою тюнингованную лошадку и контрольный ему в дыню — ннна-ка, блять!… Чота мне этава Буку аж жалко стало, весь такой загрустил, челюсть во рту перекатывает… Явно ему этот ход конем все планы по пизде опрокинул… Гляжу, бедняга партию безвольно сливает, набок так медленно заваливаецца — хуяк! — еблушкой в пол. Шах и Мат нокаутом, йобтэ…

Под траурный скулеж поверженного гроссмейстера подбегаю к выключателю — щолк! — ебть мои игрушки аццким паяльнегом!!!

— Деда, ты хуле здесь делаишь?

Вопрос был явно риторическим, ибо дедушка был нихуя не расположен к выяснению обстоятельств и отрешенно так полировал ебасосом линолеум, мычал ещо чота за «мамбуду лямэгу»…

******

Аказалось, пока йа был в садике, к бате пришел в доталово уделанный дед; чота сказать хотел, вроде, но замешкался и отключился возле кровати. Родители меня предупреждали, а йа же лошадку апгрейдил — вот и проебал инфу (лашадка, кстате, краш-тест не прошла и восстановлению не подлежит, нихуя).

Вощим, дед с тех пор к нам не заходит больше, выписал меня из завещания, из контактов на мабиле и из списка адекватов, нахуй. Нуихуйсним.

Зато я теперь с полной уверенностью могу сказать, што Бука — ниибаца многоходовая найобка и шляпа ваще…

Не бойтесь Буки, господа!

Сантехник Иоганн