Тока мы пришли поучиться на втором курсе, как нам сказали:
— Завтра все в колхоз убирать картошку. С собой рабочую одежду и по 10 рублей. Автобусы уже заказаны, так что не опаздывать.
Мы подумали и решили – по 10 рублей будет мало, потому как бухать надо будет целый месяц. Студенты люди не богатые, но кое-что есть. Тем более что обещали по окончанию работы дать денег.
Автобусы, адски скрежеща, увезли нас в картофельные ебеня под Лугу. Там нас ждал барак смешанного проживания, возле которого стоял стол для поедания всяческой еды, в основном картошки с тушёнкой, сколоченный из досок. Председатель колхоза обещал нам ежедневно бидон молока нахаляву. В некотором отдалении стоял дощатый сортир, видимо, чтобы бежать недалеко. После расселения оказалось, что на две комнаты пацанов приходится семь комнат девок. Ну, что же, поняли мы, работа предстоит нешуточная.
Время было правильное. Поэтому в день приезда мы выбрали актив, доверили им политическую власть в отряде и начали бухать. Прописка, хуле. Актив полночи не спал, утром выдал правильный лозунг и вывесил его на стенке барака. С таким лозунгом было не стыдно загнуться на картофельных копях. Буквы из красной гуаши, немного потёкшие в мокрых местах, призывали – «За себя и за того парня!». Ночью какие-то пидарасы оторвали первые три буквы с нашего лозунга. И лозунг стал гораздо актуальней – «…ебя и за того парня».
Весть о том, что в родной колхоз приехало 15 студентов и 50 студенток, со скоростью поноса облетела окрестные деревни. И к нам потянулись женихи. Девки из кухонного наряда быстренько смекнули и стали припахивать местных донжуанов на чистку картошки. Стоишь бывало на крылечке, куришь и смотришь как местные нарядные пижоны хуярят нам картофан на обед да нашим девкам зубы заговаривают. Потом докуришь, элегантно выщелкнешь сигарету в сентябрьскую ночь и бросишь не глядя:
-Смотрите, девки, звезда падает. Загадывайте скорее желание.
Весь день мы работали на картофельном поле, собирали картошку вслед за картофельным комбайном. Девки набирали её в ящики, а пацаны эти ящики переворачивали в кузов маленького тракторишки. Его называли «шасси», за то, что кузов был впереди. На каждого пацана приходилось по три девки. На три бригады один трактор. Трактористы все как на подбор в жопу пьяные. Наш регулярно падал из трактора, потому как водительской двери не было, один раз даже чуть сам себя не задавил. Как-то утром, пока относительно трезв, он научил меня нажимать на педали, и я его стал подменять, когда он терял сознание. Ездить по полю было просто. А вот с полным кузовом на весовую, это был полный пиздец. У руля люфт градусов 180, дорогу хуй поймаешь, по грязюке сносит яебу. Один раз я после двух стаканов чуть не перевернулся с полным кузовом картошки.
Каждый вечер возле нашего барака тусовалось 5-7 местных орлов, но они были вежливы и предупредительны. А хуле делить, девок было как грязи. Иногда они дрались между собой, но это для того чтобы показать девкам свою крутость. Как-то раз хмырь по кличке Солидол нажрался в хлам и припёрся к нашим девкам. Парень он был здоровый, но на этот раз водка оказалась сильнее. Выписывая пьяные кривули, он наступил ногой на тазик с очищенной картошкой. Тазик перевернулся, картошка разлетелась по траве. Двое местных отложили картофельные ножи и вышвырнули его на улицу. Он, продолжая материться, пытался встать, но у него ничего не получалось. Тут к нему подскочил третий местный орёл с криками:
— Солидол, как ты меня заебал. Я долго терпел. Но моё терпение лопнуло.
И начал его пинать ногами, пока тот не затих. К девкам он вернулся распираемый своим невъебенным героизмом. И тока один из местных пацанов тихонечко сказал.
— Напрасно ты так, Гусь. Как бы не пожалеть.
Но сегодня Гусь собой гордился.
А завтра вечером прямо из темноты нарисовался чудо-автомобиль «Победа» с единственной светящейся фарой без всех стёкол и задней двери. Мотор работал на удивление тихо, казалось, что кто-то едет на велосипеде с большим фонарём. Это приехали мерёвские(Мерёво, это такая деревня большая с сельсоветом). Из машины вылезло четверо парней, один из них Солидол.
— Ну, что, блядь, вчерашние герои все на месте?
Все притихли. Солидол взял дело в свои руки.
— Кабан и Геха, это вы вчера выкинули меня с крыльца?
Пацаны не стушевались.
— Да ты же через хуй зари не видел, картошку всю рассыпал, девок перепугал. Что нам, смотреть на тебя надо было?
— Чо, не ссыте? Ладно, вас прощаю, нормально поступили. Идите зовите студентов на улицу, пусть смотрят как я Гуся буду пиздить. Наверняка ведь смотрели как он меня пьяного хуячил.
Гусь явно приссал, но вида не подавал. Мы вышли все пятнадцать человек и расселись за столом. Ссать было нельзя, но и залупаться с местными тоже не хотелось. Девок вышло штук пять, не более. Солидол вышел на площадку перед столами.
— Ну, что, Гусь гандонище штопаный, выходи – пиздить буду. Да не ссы, лежачего не трону, вставать будешь пока прощения при всех не попросишь.
Гусь выскочил с крыльца и помчался прямо на Солидола истерично вереща.
— Что, Солидол, думаешь я тебя испугался!? Хуй тебе в жопу!
-За хуй в жопу ответишь отдельно.
Исход поединка был ясен заранее. По габаритам Гусь был ничуть не меньше Солидола, но он уже ссал ещё не начав драки. За метр до противника он начал махать кулаками по воздуху словно молотилка. Солидол сделал полшага назад, затем резко вперёд и поймал Гуся на ахуительную пиздюлину. Гусь завалился, потом вскочил и тут огрёб ещё одну пиздюлину, ничуть не хуже предыдущей. Так повторилось ещё два раза. Потом Гусь решил прикинуться мёртвым, но номер не прошёл. Солидол пнул его ногой под рёбра.
— Вставай, сука, я лежачих не бью. Но если не встанешь – пеняй на себя.
Гусь встал на карачки и запричитал.
— Всё, всё, Солидол, я всё понял. Я был не прав.
-Вставай!
Гусь кое-как встал.
— Так, Гусь, с тебя два литра водки, времени час.
— Да где я тебе возьму в восемь вечера?
Солидол снова залепил ему в морду. Гусь вновь упал.
— Это тебе за хуй в жопу. И вставай, а то время пошло. Геха, дай ему велосипед, пусть хуярит.
Потом обратился к нам.
— Пацаны, давайте знакомиться. С нас два литра. У вас есть что?
— Да откуда? Хотя вот неделю назад поставили бидон браги, но она ещё не выходилась – холодно в бараке. Будете?
— Несите!
В этот вечер все нахуярились в драбадан. Напилась даже Светка комсорг. Потом она пошла в туалет поссать. Что-то там подломилось и она рухнула прямо в говно.
Мы ржали.
— Бугага, от комсомола всегда говнецом попахивало.
А Серёга сжалился над ней и повёл её ночью на озеро отмывать. Вернулись они только под утро, уставшие, но счастливые. Всю ночь жгли костёр и еблись, кормя голой жопой комаров.
К концу сезона мы вполне освоились. На водку продавали картошку. Хуле, вынесешь на дорогу ящик и тормозишь легковушки. Цена пять рублей. Один раз сдуру остановили агронома. Он нам выдал смачных пиздюлей.
— Да вы заебали, ящиков и так не хватает, а вы их продаёте. Ссыпайте картошку прямо в багажник. И, блядь, не стойте с ящиком на дороге, ставьте его в кусты. А если покажется уазик – съёбывайте – это или парторг или директор.
И вот тока с еблей была напряжёнка, хуле делать, если в комнате по семь человек. Разочек, правда, отымел одну подругу в лесочке. Но после этого она наотрез отказалась ебаться в лесу – по ней потом долго ползали муравьи, а в трусы набился всякий мох и еловые колючки.
А потом нам дали денег. Девкам по полтиннику, а парням по 80р. Но давали прямо в автобусе при отправке, типа чтобы не нажрались и спокойно доехали.
Радиоактивный (с)