Школа

— Калининов, встань и объясни классу, почему ты сегодня опять не накуреный!

Ваня Калининов услышал, как за его спиной в классе возник гул удивления. Мария Ивановна стояла у доски, строго смотрела на ученика и ждала объяснения. В этот момент рядом, сосед по парте Зудилин, подсовывал ему в ранец, пахнущую горелой травой пластиковую бутылку. Он надеялся хоть как-то спасти положение от гнева Марии Ивановны, учительницы средних классов по естествознанию. Ваня поднялся из-за парты и ни слова не проронив, виновато посмотрел на учительницу.

— Ну что ты молчишь, Калининов? Как, по твоему, я должна буду объяснить тебе сегодняшнюю тему? Ты хотя бы в глаза мыла закапал, а то стоишь как ясноокий материалист космонавт. Или может ты хотел бы быть материалистом? Может у твоих родителей денег столько, что они готовы себе это позволить? Ну так скажи об этом всему классу, и иди в другую школу, а что тебе здесь делать, ненакуренным то?

Голографический портрет Гайдука, висящий над школьной доской, непонимающе смотрел на происходящее. Напряжение в классе наростало. Дюжина красных глаз смотрели на Калинина. Андрейка на задней парте едва сдерживал приступы гомерического смеха.

Он был одним из успешных учеников в классе и ему легко удавался смех по любому поводу, потому занимал почётную последнюю парту. «Смейся, смейся, сцучий потрох нах!» — подумал Ваня, а в слух произнёс:

— Ну эта, кароче значит родители… Они ж ещё с вечера выкурили всю коробку, а теперь папа пошёл за новой, а мне же нужно было срочно бежать в школу, поэтому я даже не успел хапнуть. Такие дела…

— Калининов! – продолжала негодовать Мария Ивановна, — Подобные жалкие оправдания, чёрным по белому писаны в милицейских протоколах нашего музея. То, что ты изучаешь исторические материалы, это конечно похвально, но причём тут твоё образование?! Ты понимаешь, что у тебя в четверти может быть НЕУД? И потом, ты же мог подойти к любому из своих друзей, неужели они не поделились бы с тобой материалом для изучения обществознания? Это же так просто, я же не заставляю тебя каждый день носить тетрадь или ручку, всего лишь хотябы курить 2 миллиграмма и всё.

Отчитывая Ивана, Мария Ивановна медленно прохаживалась возле доски заложив руки за спину, затем она повернулась к классу и с негодованием спросила:

— Неужели вы не видели, что ваш товарищ идёт на урок неподготовленым? Неужели ни у кого из вас не нашлось пипетки или куска фольги? Зудилин! Что ты там копаешься, а нука встань и отвечай.

Хорошо накуренный Зудилин быстро выпал на измену, несмело встал и вынул из под парты копчёную бутылку с горелой фольгой на горлышке.

— Вот! – только что и смог сказть он, переминаясь с ноги на ногу.

— Что вот?! – воскликнула Мария Ивановна, — Это надо было раньше доставать и предлагать своему школьному товарищу! Даже если он забыл, даже если он по какой то причине решил попуститься! Стыдно, Зудилин! Мне хотелось бы поговорить с твоими родителями, очень интересно у каких таких родителей могут расти такие несознательные дети. Кстати это всех касается, и не надо хихикать… Андрей! Крамаров, выйди к доске.

С последней парты поднялся Андрейка, и весело хихикая и пританцовывая, пошел к доске. Сегодня он изображал хокеиста из старого советского мультфильма про спорт. Когда он вышел, то громка заржал, словно бы его прорвало, после чего начал смеяться весь класс, кроме Калининова.

— Вот! Вот это сразу видно, ребёнок готовился! – гордо сказала Мария Ивановна, — ну Андрюша, скажи нам пожалуйста, ну ты то почему допустил такое в своём классе?!

— А он водку пьёт в туалете, прямо с утра! – выпалил Андрейка и сново прыснул со смеха, словно лопнул мешок с фасолью.

— Водку??!! – Мария Ивановна схватилась за голову, сдалала два неуверенных шага назад и присела, — Калининов, КАК ТЫ МОГ?!! Ты понимаешь, что этим противостоишь школьной программе? Водку вам будут выдавать только в 10-м классе, когда у вас начнутся уроки труда.

Тут Ивана буквально что-то прорвало, он выпрямился и заявил:

— А может я уже сейчас хочу работать! Да, хочу мастерить подпорки или копать траншеи! Хочу строить заборы от уродов! Заебали меня ваши духовные практики! Все эти ваши амфетамины и транквилизаторы! Гвозди хочу вколачивать в вонючие мозги зомби и содержать загоны для собак!

По классу прошёлся гул непонимания. Над доской портрет Гайдука молчал.

— Ах вот оно чё, Калининов! Вот оно чё! — Мария Ивановна заходила по классу, потирая седые виски, предвещая длинную нравоучительную речь, — Понимаешь, Калининов. фрейзерный станок и гвозди — это всё хорошо, этого у тебя никто не отнимет, но понимаешь ли ты, что станет с тобой, если уже в этом возрасте ты прекратишь курить марихуану? Я не удивлюсь, если однажды ты пройдёшь мимо городской радио-точки, и у тебя в один миг выгорят мозги. И я не удивлюсь, если у тебя сейчас тройка по физкультуре, может быть и амфетамины ты тоже принимаешь? А если на открытой местности на тебя нападёт толпа зомби, как ты думаешь от них защищаться? А как ты сможешь отличить их от галлюцинаций?!Гвозди он заколачивать хочет! Эх, Калининов! Пойми, наша экология не позволяет тебе пренебрегать галюциногенами, в городском воздухе огромное количество ядов, которые нужно нейтрализовывать с помощью них. Да тыже сгниёшь без них, даже не доучившись, Калининов!

А затем она обратилась к Андрюше, который за её спиной пытался на пальцах изображать всё то, что она говорила:

— Андрей, с завтрашнего дня у тебя в подшефных будет числиться Калининов и Зудилин. Я надеюсь тебе хватит недели, чтобы привести в порядок разум отстающих учащихся. Уже заканчивается четверть, через месяц вам потребуется LSD, а я сейчас не готова к обучению этих «гвозде забивальщиков»!

— Хорошо трудица — сися уродится! — сказал Андрюша и исполнил бугага.

Гусинский Ю.Ы.