http://www.ckazka.com
Про колмасам
Двое братьев живут на осеннем стойбище. Старший взял в жены женщину, а младший брат колмасам взял. Их мужья им сказали:
— Хлеб испеките на маленькую ходьбу*. Колмасам говорит:
— Подружка, давай.
Женщины в течение дня хлеб пекли. На следующий день утром мужчины ушли на охоту, женщины дома остались, сидят и домовничают. Колмасам весь день только веселится, а вечером, когда стемнеет, громко смеется. Женщина ей говорит:
— Подружка, ты зачем смеешься, ребятишек напугаешь. Колмасам на нее никакого внимания не обращает. Колмасам свои
груди раскачивает, ребятишки хохочут, им смешно. Колмасам балуется. Женщина сказала:
— Не случилось бы чего! Наши люди далеко ушли, твой смех земляная услышит.Женщина наружу вышла, прислушалась. Вдали земляная кричит, смеется. Женщина в дом вернулась, своей подружке говорит:
— Сиди тихо, вдали кто-то кричит.
Колмасам еще громче смеяться стала, на улицу вышла — смех ее вдали эхом раздается. Потом вернулась и детям сказала:
— Не бойтесь, это бабушка идет, смеясь. Женщина подумала: «Ну, теперь куда бежать?»
— Колмасам, подружка, тихо сиди! Что с тобой случилось? Смех земляной слышен уже совсем близко от них.
Женщина собак вывела, лямки им надела, снаружи их привязала, обратно вернулась, из своего швейного ящика оселок вынула, за пазу-
ху положила, ребенка из люльки вытащила. Женщина сидит, а колмасам смеется. Женщина говорит:
— Тише, снаружи кто-то шуршит.
Немного спустя дверь открылась, кто-то внутрь ввалился, на землю сел; от макушки до земли шуба из целой медвежьей шкуры, шапка назад откинута . Руки земляной на груди скрещены.
— Вы, — говорит, — внучата, не бойтесь меня. Колмасам ответила:
— Мы не боимся.
Женщина взяла корытце и сказала:
— Бабушка, приподнимись, я обмоченную ребенком труху вынесу.
Земляная приподнялась, женщина вышла, в корытце хорошую пищу положила, корытце перед земляной поставила. Земляная есть начала. В это время женщина запихнула ребенка за пазуху.
— Бабушка, — сказала она, — приподнимись, я опять вынесу труху. Женщина вышла, лыжи надела, собак к своему поясу привязала,
собакам направление указала, с собаками ушла.
Женщина шла, долго ли, мало ли шла. Собак быстро вперед гонит. Она устала. Вынула из-за пазухи оселок, положила его поперек дороги, через него перешагнула и тогда опять быстро пошла. Дошла до мыса реки, на берег спустилась, в деревню зашла, к русским пришла. Русские спрашивают:
— Ты зачем пришла?
— Нас дома земляная съест.
Она в дом зашла, переночевала в доме русских.
А там в ее чуме литысь головы всем откусила— как куснет, так голова в сторону отлетает, а тела она проглатывает целиком. Потом она их головы на концы очажных палок насадила: на концы задних — головы собак, передних — головы людей, а прямо в середине — собачью голову.
Потом земляная вышла, женщину высматривать стала, а ее след найти не может. В чуме у входа чайник стоит. Она его подбросила, чтобы дорогу женщины узнать, он крышкой вниз упал . Она по сторонам посмотрела — на месте, где дрова колют, топор воткнут. Она его схватила и чайник разбила. Она кинулась на место, где берут снег для приготовления воды, лопату схватила, подбросила— та перевернувшись упала. Земляная лопату сломала. Она снова по сторонам посмотрела— на жерди, где вешают лыжи, висят лыжи колмасам. Земляная туда кинулась, лыжу сдернула, высоко вверх подбросила, лыжа перевернулась и прямо на дорогу женщины на землю упала.
— Спасибо, спасибо, хоть ты мне сказала!
Она другую лыжу сдернула, надела их и сказала:
— Ну, теперь ты никуда от меня не уйдешь.
Земляная погналась за женщиной. Долго ли, мало ли она шла, до деревни дошла. А там женщина утром встала, на гору вышла, вперед смотрит — на мысу кто-то идет. Женщина русским говорит:
— Земляная идет. Русские ей говорят:
— Пусть придет.
Русские все на горе стоят. Земляная на гору подымается — медведь не медведь, человек не человек. Она на гору поднялась, медвежью шубу с себя сняла (она ведь вспотела), русским говорит:
— Здорово! Не видели ли вы женщину? Ее люди ждут дома, она меня испугалась, когда я к ним в гости пришла.
Женщина сказала:
— Ты наших людей сожрала.
— Нет, нет, — та ответила, — иди домой, иди. Женщина русским сказала:
— Убейте ее.
Русский обухом топора по лбу ее ударил; топорами ее зарубили. В животе у нее лежали люди и собаки тоже. Русский взял шубу из медвежьей шкуры. Женщина сказала:
— Ну, теперь пойдем в мой чум.
Когда они туда пришли, внутрь заглянули — вокруг очага головы людей стоят. Женщина все вещи на лабаз сложила, а сама с русскими ушла в их деревню; в деревне она своих людей поджидала. Люди с охоты вернулись, к своему чуму подошли, через дымовое отверстие внутрь заглянули — вокруг очага одни головы стоят. Муж колмасам догадался: «Моя жена, видно, что-то плохое сделала». Его старший брат ему сказал:
— Пойдем в деревню, твоя тетка5, наверно, там.
Они отправились в деревню. Женщина вниз с горы посмотрела — люди идут. Она русским сказала:
— Это мои люди идут. Люди пришли в деревню.
Женщина заплакала: «Наших детей, — сказала она, — колмасам в беде не обороняла!»
Потом они из деревни ушли в свои места, там жить стали.