После того, как всех водителей и оруженосцев обязали проходить психиатрическую медкомиссию исключительно в диспансере, а не по частным лавочкам, в нашей регистратуре снова аншлаг. За день комиссию проходит человек триста, а порой и больше. Многие ворчат, что очень уж большие очереди. Кто-то недоволен: дескать, после всего того, что пришлось пережить и выстоять, доктор был обязан на мне как минимум жениться, а он даже не поцеловал, гад. Так, задал несколько вопросов — и оревуар. А ведь за комиссию деньги плОчены! Они, поди, всем подряд не глядя печати ставят!
Не всем, отнюдь. Вот только за прошлую неделю при мне отказали троим. А сколько было шума! Приходилось врачебную комиссию собирать, чтобы аргументированно объяснить, что за руль — ну никак нельзя. Нет, и за деньги тоже. И за большие в том числе. И если в десятый раз вы с тем же вопросом подойдёте, ответ будет тем же, тут принцип «проще дать, чем отказать» не работает.
Первым кандидатом в пешеходы был очень сердитый молодой человек. Уж больно был ретив. На любой вопрос — сразу рога в пол, пальцы веером, перья в растопырку: «не, ну а чё?». Доктор пожал плечами, отправил к психологу, проходить тесты. У психолога он тоже устроил представление: вскакивал, швырял на пол картинки — мол, что вы мне тут детский сад устроили! Я, между прочим, школу давно окончил, я взрослый человек, я приёмщиком металлолома работаю! И вообще там, где я вырос, за такие шутки я бы уже полчаса как морды бил, а я тут с вами, как последний…этот…джентльмен, вот! Пришлось объяснить, что сэр излишне импульсивен, что само по себе просто несовместимо с управлением средством повышенной опасности. На дороге ведь всякое случается, а решать вопросы с помощью тарана и монтировки — это некомильфо: бамперы нынче делают хлипкими, да и монтировка погнётся от частого употребления…
Второй товарищ только-только выписался из больницы. Причём нашей. Ну, бывает в жизни такое, когда вокруг — инфернальные захватчики, в голове — глас божий, и срочно надо спасать город, закрывать врата ада. Точнее, калитку, которую какой-то гад открыл в местном канализационном коллекторе. К тому моменту, когда захватчиков переловили, калитку прикрыли, а голос выключили, как раз истёк срок действия водительского удостоверения. А доктора почему-то наотрез отказались идти навстречу и подписывать медкомиссию. Говорят, Ван Хельсинг без руля подобен Ван Хельсингу с рулём. Только без руля. Никакого сочувствия!
С третьим кандидатом было сложнее всего. Двадцатипятилетний парень пришёл на комиссию с веским аргументом. То есть, с мамой. В первый раз ему почему-то отказали, и мама была настроена решительно. Кто ж её будет на дачу да по магазинам возить? Барбухайка? Собрали комиссию, стали смотреть, спрашивать.
Несколько мешала реакция парнишки на любой из заданных вопросов: он краснел, бледнел, покрывался испариной, утирал лоб трясущейся рукой. И ладно бы спрашивали что-нибудь страшно интимное или запредельно сложное! Выяснили, что товарищ закончил институт. Специальность, как удалось выяснить, была связана «с чем-то там про конструирование автомобилей». Отлично. Продолжили расспрос.
— А на чём основан принцип работы двигателя внутреннего сгорания?
— Эээ… — титаническая работа мысли, трясущиеся руки около закушенных губ. — Нуу… Топливо! Топливо поступает в двигатель!
— И дальше?
— Это очень сложный вопрос.
— Ну хорошо. Давайте что-нибудь попроще. А скажите, в двигателе есть такая деталь — маховик?
— Маховик. Маховик… — руки судорожно перебирают воротник. — Есть! Точно! Есть маховик!
— А зачем он двигателю?
— А…О…Это очень сложный вопрос.
— Ладно, едем дальше. А есть в автомобиле коробка передач?
— Есть! Да!
— А зачем она?
— Коробка передач… Коробка передач… А! Знаю! Чтобы машина двигалась!
— Чтобы двигалась, значит… Но зачем тогда двигатель? Может быть, он тут лишний?
— Ну нет, двигатель тоже нужен.
— Так что — получается, они друг друга дублируют, что ли?
— Это очень сложный вопрос, спросите что-нибудь ещё.
— Ну хорошо, давайте что-нибудь из школьной программы. Днём обычно теплее, чем ночью?
— Да, теплее.
— Почему?
— Потому что солнечные лучи несут тепло.
— А ночью что?
— А ночью — лунные лучи…
— Несут леденящий холод?
— Это очень сложный вопрос.
Потом мы выяснили, что пятикилограммовый петух становится вдвое легче, если будет стоять не на двух, а на одной ноге. Потом — что семью восемь — это тоже очень сложный вопрос. Потом мама не выдержала, ворвалась на заседание комиссии, забрала сына и пообещала нам встречу в суде. Ну что ж, мы и там его о чём-нибудь спросим. Главное, случайно не увлечься и не начать задавать вопросы другим участникам заседания.