Стервочка…

Сегодня, парниш, я открою тебе одну мою маленькую женскую тайну. Ты спросишь меня: А почему именно сегодня, БожественнаЯ? — а потому, что ты вконец уже утратил чувство прекрасного, мой пупсик, и это прекрасное скоро уйдёт нахуй к Птибурдукову — тот ещё ценитель моего э… поп-арта.

Я знаю, дружок, что другие девочки меня за это не похвалят, но ты за последнее время настолько уже поднадоел мне своим оголтелым кретинизмом в области наших с тобой межполовых взаимоотношений, что, мне думается, будет весьма уместным ткнуть тебя рыльцем в суровую жизненную реалию, малыш, потому что ты уже окончательно перестал думать своей головой, а думать своей головкой ты, признаться, особо-то и не умел никогда.

Скажу тебе по правде, головастик, тебе неимоверно повезло. Тебе, говнюк, так повезло, будто ты нашел подкову от слона. Ты встретил Меня. Ты наконец-то встретил ту самую Женщину, о которой грезили и продолжают грезить наяву твои дедушка, папа, братья, друзья, начальник, соседи и латентно мечтает твоя бывшая подруга Люся. На такую Женщину, как я угодить не просто, но ты уж очень сильно нудел, доставая меня своей любовью, потом сделал отчаянную и немного придурковатую попытку завоевать меня — и оп-па! — попал, зараза такая. Попал в ТОР100 сразу на 47-е место и стал счастливейшим из всех твоих пиздоватых друзей-лузеров. Ведь ты, счастливчик, стал обладателем такого произведения искусства, по сравнению с которым “Черный квадрат” Казимира Малевича — мазня имбицила слюнями по подушке, а шапка Мономаха — обоссаная детская панамка.

Но ты этого почему-то не ценишь, Joop! твою мать. А искусство, как сказал поэт, требует жертв. Вот и жертвуй, сладкий. И чего ты мне своё бабло суешь опять? Ладно, давай сюда, но имей в виду, что мою ценность этим не измеришь, мне также нужно твое, малыш, внимание, любование мной и безмерное восхищение. Восхваляй меня в устной форме и письменно, смотри на меня исключительно влюбленными и слезящимися глазами, чаще говори мне “Вау!” с придыханиями, чтобы я чувствовала, что у тебя в зобу дыхание спёрло, пой мне серенады, не можешь петь — свисти в унисон — вообщем, как пел Элвис, люби меня нежно, дурачок, пока тебе такое счастье привалило.

Но помни также, что искусство должно принадлежать народу. Великий Ильич в своих апрельских тезисах чётко и ясно вам, козлам, сказал — из всех искусств для нас важнейшим является Женщина! А поскольку такая мечта миллионов, как я, не может принадлежать тебе одному, ты должен усмирить свой эгоизм, сменив его на бесконечную радость от приобщения к прекрасному. Со своей стороны торжественно клянусь, что изменяю тебе, мой единственный, я только в двух случаях — по суровой Необходимости и просто так. А уж эту фигню ты, я знаю, сможешь вынести.
Ведь ты, сладкий, оголтело любишь меня именно за то, что ТАКАЯ ЖЕНЩИНА любит тебя, а я люблю тебя за то, что люблю мужчин вообще. И для тебя, малыш, секс со мной — это цель всей твоей никчёмной жизни, когда для меня он — лишь средство. Поэтому я сделаю всё для того, чтобы твоя цель как можно дольше была бы недостижима, пока не сочту, что твои средства более-менее её оправдывают.

Ну-ну, пупс, не нуна хныкать. Никто и не говорил, что тётя хорошая.