МАШЕНЬКА И ПРИНЦ

Все женщины верят в Принца. Только по-разному.

Некоторые верят, что если долго ждать, то он непременно появится и полюбит их такими, какие есть. Надо только не размениваться на неподходящих. Некоторые верят, что Принца ждут только лохушки, а правильные женщины сами себе принцессы, потому что Принцев не бывает. Но на самом деле они тоже ждут Принца, который непременно появится и полюбит их такими, какие есть. Еще они думают, будто все мужчины, которые не Принцы, от зависти женщин унижают. Некоторые же верят, что Принцами не рождаются, что Принц сидит в каждом мужчине, как Красавица – в каждой лягушке. Надо только правильно его поцеловать, чтобы он преобразился.

Разумеется, неправы все. Принцы существуют, и не в каждом мужчине, и действительно иногда появляются, только ни один Принц никогда не любил женщину такой, какая она есть. Они ж, между прочим, тоже не о бабах грезят, а о Царевнах-Лягушках. Чтоб вот пришел, правильно поцеловал – и живи с королевичной в свое удовольствие. Потому что Настоящему Принцу не нужна Пастушка, пусть и прекрасная. Ему нужна женщина своего круга, которая могла бы понять его государственные интересы.

А что самое забавное – ни одна женщина не признается самой себе, что она не королевична в душе, и ни один мужчина не согласится с тем, что он не Принц. Принц, конечно. В каком-то смысле. А царство у папенек царевен порой размером с дачный участок, так и что ж, в титуле им теперь отказывать?

Маша искренне верила в Принца, сидящего в каждом мужчине. Знакомясь, она отыскивала косвенные признаки душевного благородства и будущего царственного облика. Но то ли лягушек не в том болоте искала, то ли целовала их неправильно, то ли мужчине прекрасно жилось и в зеленой пупырчатой шкурке. Ведь бытие Принца, если разобраться, ужасно напрягает. Какие-то государственные интересы, вечная забота о поддержании своего реноме… Кому это надо? И так хорошо. Рядом баба, которая верит в твое совершенство и ждет, когда ты реализуешь ее мечты. Вот и пусть ждет, правильно? Это ж ее мечты. Имеет право обманываться сколько влезет, если ей так приспичило. Но таких Маша и близко не подпускала, чем вызывала законное недовольство – как же так, обещала и не дала! А кто там говорил про чужие мечты?

А еще многие полагали, что Маша хочет поцелуем разбудить не Принца, а то потаенное, что мужчинам запрещали родители и общественная мораль. Мужчины начинали пить, грубить и вести себя подло, уверенные, что Маша все простит – она же понимает! Она действительно понимала. Потому и уходила. Пусть в каждом мужчине сидит Принц, но ей не всякий Принц нужен. Ей нужен такой, который не думает, будто ее любовь все стерпит. И которому человеком надо оставаться не для мамочки, а для себя.

Неудачникам она мстила. Один считал, что достаточно пообещать девственнице жениться, и она тут же отдастся. А потом можно передумать. Маша потереться позволяла, а дальше мальчик сдрачивал в ванну. Другой думал, что женщину надо долго и монотонно трахать, иногда больно дергая за соски. Он устраивался сзади, включал телевизор и изредка лениво шевелил крестцом. Смазка высыхала, член прилипал к стенкам влагалища, но мужчину это не заботило – фильм был интересный. Маша в ответ дала ему раком. Он ее имел, а она таскала с ближнего подносика бутеброды и меланхолично жевала, время от времени жалуясь, что приходится есть всухомятку.

Она быстро сформировала убеждение: секс есть тяжелая физическая работа. Все, что приятно, происходит до того, как член втискивается во влагалище. Потом начинается работа. И если женщина не успевает получить разрядку во время прелюдии, то потом она ее не получит точно. Потому что мужик кончит, отвалится и захрапит. При этом мужчина всегда требует «ответа» от женщины именно тогда, когда все приятное для нее уже завершилось. Секс – это игра в одни ворота: сколько ни бегай, а забьют все равно только тебе. И будешь ты стоять внизу, глядя, как светится от самодовольства победитель… Но чтобы ты не проговорилась, мужчины придумали обидное слово «фригидная».

Маше не хотелось прослыть фригидной. Поэтому она научилась делать и изображать все, что надо. Физически она была сильной и развитой, поэтому шевелить бедрами, прижатыми сверху мужским телом, ей удавалось. Время от времени она изрекала банальные обязательные фразы. Под конец царапала мужские лопатки. Пожалуй, последнее ей нравилось. Ну должен же он хоть как-то страдать! Еще она умела сверху, сбоку и раком. Вполне достаточно, чтобы тебя не называли фригидной. А минет научилась делать мысленно. В смысле, мысленно училась, а не делала. Спросила у подруги, та сказала: «Берешь очищенную морковку и сосешь». Маша старательно обдумала, как бы она сосала морковку, вспомнила сценки из порнухи, представила все движения языком и губами и даже их последовательность. Продумала и успокоилась: если придется взять в рот, она не ударит в грязь лицом.

Строго говоря, в рот она брать не хотела. И давать не хотела. Для физиологии ей хватало собственной руки. Но иногда судьба устраивала ей подлянку, и Маша влюблялась. И тогда весь опыт, все выводы куда-то испарялись – Маша верила, что на этот-то раз встретила именно того, кого искала. И вроде бы предварительный просмотр обнадеживал. Мальчик прекрасно целовался, мальчик был старомодно вежливым, мальчик охотно выслушивал женские сплетни и иногда подсказывал верное решение. Мальчик, в конце концов, был из той же социальной группы, что и Маша. Еще он без колебаний познакомил ее с матерью, и та приняла подружку сына как свою. Все замечательно.

В постели опять было плохо. Он страстно ласкал ее, но забывал о ее чувствах, как только член оказывался во влагалище. Маша думала, это пройдет. Но потом, после демонстрации ее страстности и раскрепощенности, когда мальчик засыпал, она чувствовала себя опустошенной. Будто он выпил всю ее кровь, не дав взамен даже воды. Даже спасибо не сказав. И удивляло, что такой чуткий и внимательный собеседник не распознавал дешевый обман в постели. Нет, ну должен же мужчина отличать, когда женщина действует спонтанно, а когда – совершает механические движения! Не отличал. Не чувствовал. А потом испортил ей первый в жизни оргазм. Маше удалось раскочегариться для себя, она впервые ощутила себя свободной, она погрузилась в мир неведомых ощущений, почувствовала, как нарастает внутри что-то жгучее… И тут он вылез из-под нее, потому что кончил и хотел спать.

Маша не дала ему уснуть. Она включила свет, села на кровати по-турецки и, не избегая сарказма, рассказала ему, как притворялась все это время. Она даже спросила: «А может, мы поженимся?» Он смутился, замялся. Маша расхохоталась. Встала, оделась и поехала домой, решив, что прогулка по летней Москве до открытия метро пойдет ей на пользу.

Через два года она вышла за него замуж. Вышла по расчету. И еще потому, что мужчина ей давно не был нужен, а спать с супругом она не собиралась. Ему было с кем спать, но брак там исключался. Все довольны. Только после регистрации брака он вдруг вспомнил о своих супружеских правах. А Маша – о своих обидах. Ей доставляло удовольствие всячески его возбуждать, а потом отказывать, не позволяя прикоснуться к себе. Он смотрел на нее собачьими глазами. Она поняла, ему нравится унижение. И один раз унизила по-настоящему.

В жаркий летний день Маша приказала ему:

– Раздевайся.

Сама она была в сарафане. Муж разделся. Маша с силой толкнула его на разложенный диван. Он упал, попытался подняться.

– Не смей, – сказала Маша.

Она уселась ему на колени. Он преданно и с надеждой глядел на нее.

– Будешь шевелиться, член откушу, – предупредила Маша.

И начала сосать. Вообще Маша не очень любила минет, потому что изо рта течет слюна. Неаккуратно. Надо держать под рукой салфетки, чтобы промокать. Но тут она нарочно делала все, что в ее понимании ассоциировалось с грязью. Слюна обильно стекала по стволу, кучеряшки на мужском лобке намокли и слиплись. Иногда супруг тянулся руками к Машиной груди, тогда она прикусывала головку зубами. Он тоненько взвизгивал и содрогался в экстазе. Ему разрешалось только вздыхать и кричать. Что он и делал.

А она, глядя на корчившееся тело, морщилась от ненависти. Она же его насиловала. А он получал удовольствие. Она его унижала. А он только этого и ждал. Когда он с воплем кончил, Маша выплюнула сперму ему на живот и сказала:

– Пойду умоюсь. Меня тошнит от твоего запаха.

И это он стерпел. В тот же вечер повел ее в ресторан, хотя обычно жадничал. Он смотрел на нее влюбленными глазами, все издевки воспринимал как знак одобрения.

Через две недели Маша от него ушла. И тут же выдала некие авансы его ближайшему конкуренту по работе. Тот был невероятно красив и грациозен, как крупный хищник. Кроме того, он был умен, образован и успешен. Но уже на втором свидании Маша поняла: и этот такой же. А все потому, что парень рассказал ей о своем любимом развлечении с женщинами. Он, видите ли, терпеть не мог высокомерных женщин со снобистскими замашками. И, заметив такую в своем окружении, немедленно начинал с ней флиртовать. Он добивался приглашения на ночь. Он приходил. Он доводил женщину до безумия, следя при том, чтобы она не кончила. А когда она умоляла взять ее, он вставал, одевался и уходил.

– Самое главное, – смеялся он, – не возбудиться при этом самому. Я всегда оставался холодным. И когда прощался, она уже по моему тону понимала, что я и не собирался с ней ничего делать. И, конечно, я не говорил, что у меня дела. Уходил, потому что хотел уйти. Видела бы ты, как у них от злобы перекашивались рожи!

– Тебе никто не пытался чем потяжелей в голову запустить?

– Бывало. Но я уворачивался.

Маша встречалась с ним строго на улице. Всегда в одном и том же месте. Всегда в одно и то же время – за два часа до окончания рабочего дня. Потом оба возвращались в офисы и продолжали трудовую деятельность. Маша очень внимательно слушала все, что относилось к профессии. Она брала на вооружение все его хитрости. А когда он первый раз ее поцеловал, она громко и неприлично расхохоталась.

Потом они заходили в ближайший подъезд и предавались ласкам. Маша специально для этих свиданий носила короткие облегающие платья. Парень терял рассудок, но боялся даже подол задрать – из опасения, что кто-нибудь застанет их в столь откровенной позиции. А даже на второй этаж, где риск быть пойманными уменьшался, Маша подниматься отказывалась. Ей доставляло удовольствие видеть, как он вздрагивает от каждого шума. Она запрокидывала голову, когда он гладил ее тело, обтянутое плотным трикотажем платья. Он ругался, говоря:

– Я не могу ласкать женщину, которая мои ласки принимает с мученическим видом!

Маша посмеивалась. Потом он все-таки обмолвился, что таких, как она, никогда не встречал. Что он хотел бы провести с ней выходные в интимной и безопасной обстановке. Он сказал это по телефону, и Маша ответила:

– Хорошо, сегодня встретимся и обсудим.

Вместо себя на свидание она прислала свою менеджершу, толстенную бабу, которая давно хотела поиметь этого красавца. Когда менеджерша вернулась, они вдвоем пошли в ближайший кабак и под пиво обсосали все детали трагифарса. Парень потом еще позвонил, не поняв сразу, как его кинули, так Маша говорила с ним на «вы», обращалась строго по имени-отчеству и сделала вид, что не понимает вопроса «За что?!». Не понимает и не слышит оттенков искреннего горя.

Да и зачем что-то объяснять? Мужчина, не способный отличить женскую любовь от притворства, в постели думает только о себе.

Ей казалось, что на этом ее мучения и неудачи закончились. «Не хочешь срать – не мучай жопу!» Если ей не везет с мужчинами, не надо пытаться устроить личную жизнь. Замужем она уже побывала, в глазах общества имеет вполне приличный статус разведенки. В конце концов, теперь-то она может позволить себе любить людей без намерения прожить с ними жизнь бок о бок. Да-да, Маша выработала для себя очень хитрую систему, позволявшую и избегать разочарований, и не чувствовать себя одинокой одновременно.

Она поняла, что влюбляться – хорошо само по себе. Что в период влюбленности мир кажется ярче, сказки оживают, она сама становится молодой и красивой. Она почти летает, цепляясь за землю лишь видимости ради. И надо наслаждаться этим состоянием сколько возможно. Не надо думать о том, взаимна ли эта любовь. Лучше, если нет, потому что тогда ей не надо готовиться к возможному разочарованию. Ей хорошо просто от мысли, что есть на свете прекрасный человек. Без него мир был бы блеклым.

Маше удалось так прожить несколько лет. Знакомые уже привыкли, что ее мимолетные влюбленности, влюбленности по принципу «Ну надо же кого-то любить!» ни к чему не обязывают. Маша сама брала от жизни то, что ей нужно. А главное – она перестала беспокоиться о том, не фригидна ли она в самом деле. Теперь ее это не волновало, потому что спать она ни с кем не собиралась.

Судьба и тут перехитрила. Очередное ее увлечение потребовало продолжения банкета. Маша растерялась. Для того, чтобы решиться, ей требовалось несколько месяцев, но избранник не хотел ждать и верить в любовь без постели. А Маша не была готова к ссоре и расставанию. Она уступила, чтобы через несколько недель понять: ошиблась. Опять мужчина трахал не ее, а собственную иллюзию. Возбуждаясь, он много говорил – делился эротическими мечтами, беседовал… с иллюзией. Которую, кстати, звали не Машей. Но при этом он чувствовал Машино недовольство. Неизвестно еще, что хуже: полная бесчувственность или требование мужчины немедленно испытать оргазм, потому что иначе он не может. Маше было все равно.

Она поняла, что лягушки в Принцев не перекидываются, целуй их не целуй. Она поняла, что никакая сила на свете не способна превратить болотного жителя в обитателя дворца. Любви нет, сказала себе Маша. И чудес не случается. Но разве от того, что Принцы оказались мифическими животными, ее жизнь должна быть скучной и серой?

Маша запретила себе надеяться. Она боялась, что еще одно столкновение с мужской подлостью, трусостью, грубостью убьет в ней веру в человечество. Лучше думать, что не повезло ей одной, а так вообще-то мужики – народ хороший. Подруги-феминистки тут же записали ее в единомышленницы, и Маша смешливо возражала: «Я не феминистка, я мужененавистница». Иногда она честности ради уточняла: не везло, одни уроды попадались. Еще она занималась самовнушением, чтобы стать фригидной. Тогда она, наверное, и влюбляться перестанет.

А когда ей это почти удалось, дверь распахнулась, вошел Принц и мрачно осведомился:

– Ну и где тебя носило последние десять лет?!

Маша впервые в жизни не нашла, что сказать.