Крошка-сын к отцу пришел,
И спросила кроха:
Что такое хорошо
И что такое плохо?
У меня секретов нет, —
Слушайте детишки, —
Папы этого ответ
Помещаю в книжке.
Если после водки рвёт,
Гром в башке загрохал,
Каждый знает – это вот
Поутру так плохо…
Пива зАлил – всё прошло!
Солнце в целом свете!
Это очень хорошо!
И большим и детям!
Если проблевался вдруг,
Блевотня на рожице, —
Ясно, это очень плохо
Для пропитой кожицы.
Если мальчик любит шишки
И веселый порошок,
Если не накроет слишком,
Поступает хорошо!
Если дрочит злой пацак
Прям на эту книжку,
Вставить бы ему сейчас,
Ну хоть на полшишки…
Этот вот кричит – не трожь!
Гаш достать не просто!
Этот мальчик жадный, блин!
Охуевший просто!
Если ты порвал подряд
Пять девах на даче,
Остальные говорят:
Ни хуя се, «мальчик»…
Если мальчик любит хуй,
Тычет в попу пальчик,
Про такого говорят:
Ахтунг, а не мальчик!
От ментов нормальный поц
Убежал заохав!
Этот поц насрал в штаны!
Это очень плохо!
Этот, хоть и сам с вершок,
Спорит с мусорами!
Храбрый поц! Це хорошо!
Им бы пиздюлями…
Этот в грязь залез и рад,
Что грязна рубаха…
Хули ржете, если, блять,
Гололед затрахал!!!
Сунув руки карманЫ,
Ссыт другим в калоши.
Потому что маленький,
И ссыкун хороший.
Помни это каждый сын!
Знай любой ребенок!
Вырастет из сына лох,
Если сын лошенок!
Мальчик, охуев, ушел,
И решила кроха:
Хуй проссышь, чё хорошо,
Ну а чё тут плохо…
“Стихи о совковой ксиве”
Я, старый волчара,
порвал бы
пасть
любой
протокольной роже,
Братва,
мне любая правила
не в масть,
любая портянка,
Но всё же…
Майдан на бану.
Внутрях —
караул! —
Ментяра поганый
топает.
Ксивы ломят
И я
аусвайс пихнул
в цвет
с обезьяньей жопою.
Стрёмные ксивы
мент облажал,
Пасть лыбит
на вытерки клёвые.
Как член губами,
клешнёй
зажал
ксивёнку
с английским левою.
Шнифтами
хавая,
охерев
от импортного засранца,
берут,
как будто на лапу грев,
ксиву
американца.
Польскую ксиву
рисуют
в упор —
козёл, ты, в натуре
не “польский вор”?!
и пялят
зенки блевотные:
с каких ты, чурка,
спустился гор,
откуда выполз, животное?
Хлебалом щелкая,
бормоча:
да ну эту
перхоть
в пень! —
шмонают
лениво
разных датчан
и шведскую
шелупень.
И вдруг
на ментовской
морде лица
хавальник
перекосило.
Мацает мусор
с мандражем
в мальцах
мою
красножопую ксиву.
Как хер
на бритву
надулся,
как
на дубореза —
покойник,
в блудную
вляпался мент — голяк! —
попал, как хрен
в рукомойник.
Носильщик
давит маяк,
готов
шмотье тусануть,
не обхаяв.
Конвойные псы
глядят
на ментов,
ментяры
на вертухаев.
Готовы бы матку
вывернуть мне,
да бздят,
что срок припаяется,
козырная ксива
моя
мусорне —
будто серпом
по яйцам.
Я, старый волчара,
порвал бы
пасть
любой
протокольной роже.
Братва,
мне любая правила
не в масть,
любая портянка.
Но все же…
Я
ксиву свою
достаю из шкер,
а не просто
болт бестолковый.
Секите,
хавайте,
вот вам хер,
я — дуролом
совковый.
Зябл, мама дарагая! я ж чуть язык не сломала!
Да блин, хотел как в оригинале, лесенкой, со всеми отступами, а получилось… По идее, textarea должен эту беду сохранять, да ладно.
Семиглазка… А почему язык? Ты это вслух декламировала? Детям маленьким, наверняка? 🙂
Зябл, я пыталась, мамай калянусь, правда не детям, 🙂 но строчке на 15ой я сдалась… слабачка…