Счастливый человек Светка Иванова

Извиняюсь за лексику, но, как говорится, из песни слов не выкинешь..

Эта история случилась давным-давно, когда я еще жил в России, в пору
моего юношеского увлечения химией. Я тогда был одержим идеей создания
вещества, при приеме которого внутрь, у человека отвалится хуй, а взамен
вырастет новый — свежий и сильный.
Помню сладостное, ни с чем не сравнимое, знакомое лишь первопроходцам
ощущение, испытанное мною, когда у подопытного кролика хуй почернел и
отвалился. Помню, как на другое утро, даже не позавтракав, устремился в
лабораторию, дабы убедиться, что с кроликом все в порядке. И удостоверившись
в полном успехе, я, как заправский алкаш, взял бутылочку с чудодейственным
средством ладошкой “под дно”, погрузил ее в глубину своего старенького
ватничка и поспешил домой. На выходе из института я повстречал Светку
Иванову, которую уже давно мечтал выебать, но, видимо, сама судьба
предначертала ей испытать мой новый хуй, и я пригласил ее к себе домой на
следующее утро.
Придя домой, я сразу выпил рюмочку эликсира; потом, содрогаясь и
торжествуя одновременно, наблюдал, как чернел и отваливался мой хуй, а затем
улегся в постель и, повернувшись к стеночке, уснул, полный надежд и сладких
предвкушений…

Глава 1. ХУЙ В СТЕНЕ

Проснувшись с утра, я обнаружил, что хуй у меня вырос значительно
длиннее, чем я ожидал. И не было бы в этом ничего плохого, если бы он не
врос в стену. А он врос. Я попытался осторожно извлечь хуй из стены, но не
тут-то было. Счастье еще, что ссать пока не хотелось.
“Экспериментатор хуев!— мысленно обругал себя я. — И надо же было
лечь еблом к стенке!”
Попробуйте “въехать” в ситуацию: в Ленинграде, в собственной квартире
на втором этаже “сталинского” дома лежал в постели человек с вросшим в стену
хуем, не в силах высвободиться. Было от чего прийти в отчаяние.
Я немного повозился, пытаясь извлечь-таки хуй из стены, —
безрезультатно. Пораскинув мозгами, я внезапно проникся спасительной идеей:
нужно вновь принять эликсир, оставить этот хуй в стене и отрастить новый!
Мысль хорошая, да вот беда — бутылочка стояла на письменном столе, до
которого мне было не дотянуться. Из полезных в сложившейся ситуации
предметов в зоне досягаемости находился лишь телефон, что уже являлось
удачей, поскольку мне очевидно требовалась посторонняя помощь. Я размышлял,
кому бы позвонить. Обратиться в милицию, скорую помощь или жилконтору было
верным способом загреметь в дурдом. Попробовать позвонить друзьям? Лучшей
кандидатурой казался Леха Ермолинский, имевший ключ от моей квартиры, но у
него не было телефона. Поразмыслив, я позвонил Расину.
— Яков? Срочно отправляйся к Ермоле, и вместе приезжайте ко мне. И
пусть Леха захватит ключ от моей квартиры, я открыть вам не смогу.
— Старик, к чему такая спешка? Я еще в постели.
— Яков, срочно!
— Да что случилось-то хоть объясни! Не могу же я так, не поссав…
— Поссышь по дороге! Я тут вообще не могу поссать!
— Так у тебя, наверное, трипер, а я причем?
В конце концов я заорал неблагим матом, и Расин проникся.
Я взглянул на часы. Эти мудаки приедут, дай бог, часа через полтора, а
через час должна прийти Светка, которой никто не откроет дверь.
Минуты тянулись томительно. Прошло полчаса, а я все возился с хуем —
сжимал его, мял всячески, пытаясь уменьшить в диаметре, но он, сволочь, не
вылезал. И нет чтоб хуй был какой хуевый! Так ведь хороший вырос — свежий,
белокожий, толстенький, а не хочет, падла, вылезать из стены!
Светка опоздала, а через пять минут после ее звонка объявились Расин с
Ермолинским и застали ее на лестничной площадке. Увидев меня ебущим стену,
все трое порядком прихуели, а выслушав мой рассказ, начали надо мной
стебаться. В Светке, правда, сочувствие довольно быстро возобладало над
природным ехидством, но к тому моменту Леха Ермолинский уже прочно завладел
бутылочкой с эликсиром и не торопился с ней расставаться.
— Да, старик! — вещал Леха. — Приличным ты все-таки сапогом
оказался. Я вот не слишком силен в науках, так и не лезу в чужую залупу…
Бля, еще ни один хуец не попадал в подобную передрягу!

Значит, лежу я в постели с вросшим в стену хуем и уже начинаю
хотеть ссать; Расин что-то нудно пиздит про свою службу; Светка с
вожделением посматривает на мой хуй, должно быть, мечтая освободить его, а
не травить химикатами; а Леха Ермолинский дымит беломориной и ухмыляется.

Под Светкиным плотоядным взглядом хуй мой начал
укрепляться и расширяться. Потрескивали обои, сыпалась штукатурка, однако ж
стена держалась. Моя молодая сильная плоть врезалась в ребристый красный
кирпич, что доставляло мне неописуемые муки; я рассвирепел не на шутку и с
кулаками бросился на стену. Дернувшись таким образом, я еще больше поранил
свой несчастный новорожденный хуй, что, впрочем, уже не могло существенно
пополнить чашу внезапно обрушившейся на меня боли.
Леха сразу посерьезнел и кинулся ко мне с бутылкой спасительного
эликсира, Светка подставила рюмку, и даже Расин проявил некоторую
активность, не вылившуюся, правда, ни в какую деятельность.
Жидкость подействовала мгновенно: боль ушла, хуй обмяк и начал медленно
темнеть. Как только хуй мой отвалился (Светка в ужасе поднесла ладони к
щекам), Леха сказал, что теперь необходимо заботливо и с учетом прежних
ошибок отрастить Валерке новый хуй. Я заявил, что растительные процессы
наиболее плодотворно протекают во сне, а потому я намерен немедленно всех
выгнать и лечь спать. Леха резонно заметил, что следует хотя бы правильно
выбрать позу. В моей ленинградской квартире была очень просторная, вытянутая
от входной двери прихожая, и, наскоро посовещавшись, мы решили, что если
лечь возле двери, спиной к ней, то впереди окажется пространство вполне
достаточное, чтобы вырастить очень неплохой хуй.
Определившись таким образом, я всех выгнал, лег на пол, подперев жопой
входную дверь, и уснул.

Глава 2. ХУЙ В ПОЛУ

Проснувшись, я с ужасом обнаружил, что лежу на животе, а хуй мой врос в
пол. Я отчетливо помнил, что засыпал на боку, подпирая жопой входную дверь,
но, очевидно, во сне, когда у меня начал отрастать хуй, центр тяжести моего
тела стал смещаться, и я постепенно перевернулся на живот. Самое неприятное
заключалось в том, что будучи уверен в успехе, я перед сном даже не подумал
поставить рядом с собой бутылочку с эликсиром, и она так и осталась в
комнате. Настенные часы в прихожей показывали без четверти шесть — значит,
я проспал почти семь часов, и вот-вот объявятся Ермола, Расин и Светка.
Ровно в шесть по лестнице застучали Светкины каблучки, и за дверью
раздался веселый Лехин голос:
— Так, блядь! Посмотрим, что за хуец у Сегаля вырос!
Но едва щелкнул Лехин ключ в замке, как я понял, что в квартиру-то они
не попадут, поскольку дверь открывается вовнутрь, а прямо под дверью лежу я
с вросшим в пол хуем. Пришлось спешно крикнуть им, чтобы не толкали дверь, и
разъяснить ситуацию.

Через полчаса Леха влез в открытое окно моей спальни и вышел в прихожую
с бутылкой в руке. Еще через десять минут я встал на ноги, оставив хуй в
полу, и в квартиру смогли войти Расин и Светка.
— Все, старик! — решительно заявил Леха. — Уже жизнью из-за твоего
хуя рискуем, по карнизам ползаем.
Он выдвинул мою кровать на середину комнаты.
— Ложись на спину! Привяжем тебя простыней, чтобы не ворочался. Утром
мы придем. Сумеешь уснуть или сходить за пивом?
— Какое пиво?! — возмутился я. — Мне ведь ссать нечем!.. Да я и так
усну.
В ту ночь мне приснился безбрежный седой океан, и я в шлюпке со Светкой
и с огромным хуем.

Глава 3. ХУЙ В ПОТОЛКЕ

Когда они пришли, я еще спал. Меня разбудил их шумный спор. Я открыл
глаза и обомлел: Светка сидела на кровати и жадно лизала мой неслыханных
размеров хуй.
И был тот хуй всем хуям хуй!
Словно толстая ножка гигантского сказочного гриба, хуй мой устремлялся
ввысь и врезался в белоснежную шляпку высоченного “сталинского” потолка!
— Никому не отдам!— страстно причитала Светка. — Потолок крушите, но
такое губить не позволю.
— Да как Сегаль с таким ходить будет?! — орал Леха. — И тебе он
никуда не влезет!
— А я его сосать буду,— молила Светка. — Как конфету. Кому-то
“Тузик” потребен, а мне — “Гулливер”.
— Нет, ну это уже вообще!— Леха отхлебнул водки прямо из бутылки. —
Валера, ты хоть ей объясни.
Но Светка уже начала приходить в себя. Она и сама понимала, что мечта о
таком хуе — утопия. Она смотрела на меня, и в ее глазах светилась любовь,
как благодарность великому химику, волшебной палочкой своего искусства хоть
ненадолго превратившему ее девичьи мечты в реальность.

— Вот что! — сказала вдруг Светка. — Мне нужно проверить одну важную
вещь, но для этого необходимо вызволить Валерин хуй из потолка живьем, а
потом уже мы дадим ему эликсир.
— А удастся? — усомнился Леха. — Из стены, помнится, Валерка его
извлечь не мог.
— Тогда он был маленький, а сейчас большой, тяжелый и висит из
потолка. Он был напряжен, когда я его лизала, а теперь успокаивается,
сужается. Я думаю, сейчас мы его вытащим.
— Ну, попробуем, — сказал Леха.
Он встал на кровати, широко расставив ступни по обе стороны от моей
талии. Светка взобралась к нему на плечи и принялась расшатывать головку
моего хуя в потолке. Кровать скрипела под тяжестью акробатических пирамид.
Мне было больно, но я держался. Вскоре Светкины усилия увенчались полным
успехом.
Я с трудом сел на кровати и поводил по сторонам своим огромным хуем,
словно танк пушкой. Зрелище было еще то, и Леха естественно расхохотался.
Светка ненадолго замерла в немом восторге, но затем взяла себя в руки и
пояснила нам свою мысль.
— Как видим, хуй сквозь потолок не пророс, — глубокомысленно начала
Светка.
— Еще бы он пророс!— воскликнул я. — Надо мной первый секретарь
райкома живет!
— А прежде он не пророс ни вниз сквозь пол, ни к соседям сквозь стену,
— невозмутимо продолжала Светка. — Такое впечатление, что, наталкиваясь на
преграду, хуй прекращает свой рост. Но очень важно проверить, не начнет ли
он теперь расти опять. Именно для этого и надо было извлечь хуй из потолка
живым. Подождем пару часиков.
В последующие два часа я сидел на кровати, как мудак, а они надо мной
стебались. Я пытался встать, но не мог — хуй был гораздо тяжелее меня
самого. Но больше он не рос!
— Отлично! — удовлетворенно сказала Светка. — Теперь, Валера, выпей
свою химию, а затем я сама выращу тебе новый хуй!
— Это как?! — в один голос воскликнули мы с Лехой.
— А так! — отвечала Светка. — Ты, Леха, сейчас уйдешь, а я лягу с
Валерой. Когда у него начнет расти хуй, я на этот хуй сяду, и пусть он
растет у меня во влагалище. Когда он там вырастет до упора, это уже будет
неплохо. Если я захочу подлиннее, я слезу, а потом сяду опять, и таким
образом буду регулировать рост.
— Гениально! — поразился Леха. — Я все-таки приду вечерком вас
проведать.
— Леха, вынеси, пожалуйста, по пути мой хуй на помойку! — попросил я.
— Дай тогда какой-нибудь чехол, что ли. А то заберут.
Я дал ему обшивку старого матраца, и Леха ушел, взвалив мой хуй на
плечо, как Ленин — бревно на первом субботнике. А Светка легла рядом со
мной и спела мне колыбельную.
Потом мне снились эротические сны.

Глава 4. САМЫЙ ДЛИННЫЙ ХУЙ В МИРЕ

Когда я проснулся, постель моя напоминала остывающее поле битвы.
Простыня подо мной была вся в крови. Поверх меня сидела измученная, но
счастливая Светка. А у меня был нормальный человеческий хуй. Не совсем,
впрочем, нормальный — он был гораздо длиннее, чем хуй любого другого
смертного. Но не такой чудовищно крупный, как накануне.
Осталось досказать немногое.
В стоячем положении хуй у меня в длину приблизительно полметра.
Светка теперь моя жена. Она очень счастлива, эта первая женщина,
собственнопездно вырастившая для себя хуй.
Химией я больше не занимаюсь. Формулу эликсира я никому не давал, да и
сам ее давно забыл. Зачем мне тот эликсир? Ведь у меня и так самый длинный
хуй в мире!